Она пристальным, полным отчаяния взглядом оглядела больницу, как будто стен не существовало. В соседней комнате на столе лежала молодая блондинка. По выражению лиц находившихся вокруг людей Кэрри поняла, что это сражение также проиграно.
Другое тело… Посмеет ли она?
И вдруг оказалась в операционной, где лежала та женщина. Огляделась вокруг и не почувствовала чьего-либо присутствия, ничего такого, что могло бы воспрепятствовать ее безумной идее. Тело выглядело прекрасно. На нем не было никаких повреждений, кроме огромного синяка на лбу.
Это была ужасная, совершенно безумная, бредовая идея, возникшая, когда уже нечего терять. Она должна вернуться! И если она не может вернуться в свое прежнее тело, почему бы не воспользоваться этим? Но как?
Сколько бы Кэрри ни старалась, она не знала, как в него войти. Конечно, она не знала и того, как ей удалось выйти из своего прежнего тела…
Господи, прошу тебя, я сделаю все, только позволь мне вернуться! Я еще не готова покинуть Бена! Если бы она могла плакать, она бы заплакала.
Где-то в ее сознании теплый, сияющий свет так завораживал, так звал ее… Может, ее долг – идти на этот зов? Часть ее существа хотела этого… Но – Бен!
Внезапно сияние оказалось рядом с ней, заполняя маленькую белую комнату светом необычайной яркости. Впервые она почувствовала чье-то присутствие, потому что ясно представила себе две раздельные и в то же время объединенные в единое целое силы.
Если ты сможешь воспользоваться этим телом, мы не возражаем. Бери. Нам оно больше не нужно. Когда-нибудь вы это поймете – ты и Бен.
Кэрри вдруг увидела не только эту маленькую белую операционную, но и следующую за ней комнату. Тело блондина все еще лежало на операционном столе, но теперь его лицо было закрыто простыней.
С кристальной ясностью Кэрри поняла: двое этих людей были соединены узами любви, которая превзошла границы их хрупкой плоти, их физического естества. Мужчина был впереди нее во время путешествия по тоннелю. И к нему присоединилась женщина, которая любила его так сильно, что жизнь без него не имела для нее смысла.
Ощущение рассеялось, и она поняла, что эти двое – или теперь одно целое – исчезли. Вместо них появился кто-то другой. В комнате стало еще светлее, необычайная яркость света тревожила ее. Она не могла понять почему, но чувствовала себя так, будто ее выставили напоказ, будто каждый уголок ее мозга, сердца, души изучается: нет ли в них недостатков, пороков. Это «что-то» двигалось над ней, и она представлялась себе как бы слайдом, лежащим под микроскопом, под ярким белым светом, где можно рассмотреть мельчайшую частичку ее существа.
Но когда она уже готова была убежать, укрыться от всевидящей инспекции, мягкая волна… одобрения?., окутала ее. Мне вынесли приговор. Пока она думала об этом, незримая сила начала постепенно исчезать. И когда исчезла совсем, Кэрри почувствовала, что ее притягивает все ближе и ближе к телу, лежащему на столе.
Глава 1
– Марина! Мы вас выписываем. Соберите свои вещи.
Она медленно отвернулась от окна в больничной палате, где провела несколько последних дней. Было все еще трудно запомнить, что теперь ее зовут Марина Деверо.
– Я готова. – Голос звучал хрипловато, но Маринина сестра Джилиан, казалось, не замечала этого, значит, таким он и должен быть.
Светловолосая женщина пониже ее ростом пересекла комнату и обняла ее.
– Не могу дождаться, когда ты уедешь отсюда. Может быть, когда ты вернешься домой, к тебе возвратится память.
Марина также обняла ее. Она никогда не знала сестринской любви, а Джилиан оказалась исключительно хорошим другом. И каждый раз, когда она упоминала о потере памяти, Марина испытывала чувство вины и даже печали. Ей причиняло острую боль сознание того, что сестра, за которую Джилиан ее принимает и о которой заботится, уже далеко отсюда.
– Возможно, – неопределенно ответила она. Разве станет она объяснять, что с памятью у нее все в порядке? И что она никогда не вспомнит детских забав, которые были у Джилиан и Марины? А якобы потеря памяти необходима ей, чтобы скрыть правду, иначе на нее обрушится вся мировая пресса? Ее воспоминания – это воспоминания Кэрри Брэдфорд, женщины, которая, по сообщению местной газеты, была похоронена вчера. Теперь она ни с кем не может поделиться своими воспоминаниями…
Тридцать минут спустя Джилиан отпирала дверь квартиры, где жила Марина вместе со своим мужем Роном Деверо. Отойдя в сторону и пропуская вперед сестру, Джилиан сказала:
– Надеюсь, ты не очень расстроишься, оставшись здесь одна. А если что-нибудь вспомнишь, так это то, как вы с Роном были здесь счастливы. – Голос ее прервался, и она помолчала, чтобы взять себя в руки. – Мне очень жаль, что Рон не выжил после этого несчастного случая, но я рада, что ты осталась жива.
Марина обняла свою… свою сестру.
– Я тоже рада, Джил. Ты не могла бы рассказать мне, что с нами произошло? Я ничего не помню, а доктора мне сообщили очень мало.
– Возможно, они хотели, чтобы ты вспомнила сама, – с сомнением сказала Джилиан.
– Думаю, они не очень на это надеются. Многие жертвы амнезии не могут восстановить в памяти даже несчастный случай, который вызвал это состояние. – Прозвучало достаточно убедительно. На самом же деле она процитировала брошюру, которую принес ей доктор, когда она попросила дать ей побольше информации об амнезии.
Хотя Джилиан, кажется, это не убедило, она молча согласилась.
– Вы с Роном катались на парусной лодке.
– У нас была яхта?
– Маленькая. «Леди моей мечты». Рон купил ее сразу после вашего знакомства, когда узнал, что ты очень любишь ходить под парусами. Вы плыли по заливу.
– По Чесапикскому заливу?
– Да. Внезапно быстроходный катер врезался в борт вашей лодки. Катер пострадал, но продолжал двигаться. Власти все еще пытаются его найти.
– А что случилось с нами? Джилиан вздохнула и опустилась на шелковый в полоску пуфик, стоящий в прихожей.
– Ты уверена, что хочешь еще раз все это пережить?
– Извини, если это причиняет тебе боль. Но я просто хочу иметь ясную картину случившегося, вот и все.
– Доктор сказал, что Рон сломал шею и умер мгновенно. Вас обоих выбросило в воду, а «Леди» развалилась. Несколько человек, находившихся поблизости, видели, что произошло, и поспешили на помощь. Когда они доплыли, то увидели, что ты цепляешься за корпус лодки и поддерживаешь Рона. Они подобрали вас, а машина «Скорой помощи» уже ждала на пирсе. В больнице сразу же увидели, что Рон мертв, а ты наглоталась слишком много воды и ударилась обо что-то головой, но врачи считали, что ты выживешь. – Джилиан подняла голову, и Марина увидела, что слезы размыли ее идеально подкрашенное лицо. – Но внезапно у тебя остановилось сердце. Врачи не могли понять почему. Мне сказали, что, видимо, голова пострадала гораздо серьезнее, чем они первоначально предположили.
– А что было потом? – еле слышно спросила она.
– Пока врач выписывал свидетельства о смерти и меня спрашивали о возможности пожертвования больнице ваших внутренних органов для пересадки другим больным, вошла медсестра и сказала, что ты снова начала дышать. И при этом была настолько испугана, что я в жизни не видела ничего подобного! – Джилиан слегка улыбнулась, тщательно промокнув слезы. Помедлила, затем взглянула на Марину. – Ты и правда ничего не помнишь?
– Ничего. – Это не ложь, уверяла она себя, чувствуя неловкость. У нее не было Марининых воспоминаний. Она взяла Джилиан за руку и, когда та поднялась с пуфика, попросила:
– Покажи мне, пожалуйста, квартиру. Предположим, что я никогда не бывала здесь раньше.
– Что за странность – показывать сестре ее собственную квартиру!
– Знаю. – Марина улыбнулась. – Я тоже чувствую себя нелепо.
Джилиан остановилась посередине прекрасно меблированной гостиной.
– Интересно, узнаешь ли ты наш магазин?
– Я очень хочу его увидеть. Возможно, завтра.