Нет! Пожалуйста, только не это!
Я снова начинаю брыкаться, из последних сил пытаюсь оттолкнуть извращенца, но он одной рукой хватает меня за шею и прижимает к кровати. Горло сдавливает обручем боли.
— Какой непослушный мальчик, — слышу хриплый шёпот у самого уха. — Непослушных мальчиков нужно наказывать.
Боль становится сильнее, я почти задыхаюсь, в глазах начинает темнеть.
— Но если непослушный мальчик станет послушным, то я вновь стану нежным и даже распутаю твои ноги. Моргни, если согласен.
Я хриплю и моргаю. И тут же вдыхаю носом воздух, потому что хватка ослабевает. Паук больше не душит меня и освобождает от скотча мои занемевшие ноги. Затем он резко переворачивает меня на живот и приказывает встать на колени. Я подчиняюсь. Встаю, оттопыриваю задницу.
— Вот так-то лучше, — усмехается он и гладит мою спину и ягодицы. — Хороший мальчик. Послушный. Я займусь твоей попкой на всю ночь, так что постарайся расслабиться. Если расслабишься, то сможешь получить удовольствие…
Паук-извращенец раздвигает мои ягодицы, и я чувствую, как в меня входит что-то большое и твёрдое. «Что-то»? Я же прекрасно знаю, что это. Это член. Его огромный член! Он входит в меня, пропихивается, растягивает, а я стискиваю зубы и дышу. Пытаюсь расслабиться.
Нет, не для того, чтобы получить удовольствие, а для того, чтобы дожить до конца этого ужасного сна. До конца этого кошмара.
========== 2. Сэичи: Паук ==========
Я с трудом разлепляю глаза. Солнце вовсю освещает комнату, из приоткрытого окна поддувает ветерок. Я лежу на кровати на животе, прикрытый одеялом. И почему-то голый.
Блин. Почему я голый? И почему так светло? Я что, проспал?
Тянусь за телефоном посмотреть время и замираю. Потому что боль в районе крестца буквально пронзает меня.
Что это? Откуда?
И тут на меня обрушиваются воспоминания о сне. О кошмарном, чудовищном сне, в котором меня всю ночь имел в задницу Паук-извращенец.
Но задница у меня болит по-настоящему. По-настоящему она болит! Чёрт! И это значит…
Это значит, что это был не сон? Всё это было на самом деле? Меня на самом деле всю ночь трахал какой-то мудак в маске?
Боже… Нет… Не-ет!
Я зарываюсь лицом в подушку, и слёзы, которые я сдерживал во время кошмара, наконец вырываются из меня.
Хочется умереть. Просто взять и умереть, перестать быть. И точка. Я не знаю, что делать, не знаю, как жить с таким. Просто не знаю. Голова пуста.
Взгляд бездумно ползёт по стене, натыкается на плакат с Человеком-пауком — и я весь внутренне сжимаюсь. Тот мудак был в маске Человека-паука. Тот, кто надругался надо мной, был вот в этой маске! Не могу на неё смотреть. Не могу!
Рывком поднимаю себя с кровати, не замечая боль, подскакиваю к столу, срываю плакат, рву на куски, на самые мелкие кусочки, выплёскиваю всю злость и ярость на эту злосчастную бумагу. Меня трясёт, знобит, я не могу унять дрожь и обнимаю себя за плечи, чтобы хоть как-то остановиться, совладать с этим, но не помогает.
Нужно что-то тёплое. Нужно выпить что-нибудь тёплое.
Плетусь на кухню, грею воду, глотаю тёплый чай, не чувствуя вкуса. А затем, когда дрожь унимается, иду в ванную, встаю под душ и начинаю скрести кожу ногтями. Хочу содрать её с себя полностью. Я чувствую себя грязным, поруганным, осквернённым.
Меня изнасиловали. Изнасиловал какой-то маньяк в маске. И что мне теперь делать, не представляю.
А что делают другие? Ведь я не первый, кто подвергся такому. Что они делают?
Идут в полицию и пишут заявление?
Одна эта мысль приводит меня в ужас. Я не смогу, не переживу этого унижения. Лучше промолчать, лучше никому не говорить ни слова, пережить это как-то самому. Забыть. Не думать. Выкинуть из головы. Лучше так, чем рассказать правду.
Натянув на себя одежду и закутавшись в халат, я выхожу из ванной и иду в комнату, останавливаюсь на пороге. Не могу сейчас в ней находиться. Именно здесь он напал на меня. Вот в этой комнате. Как он вообще проник сюда? Пятый этаж же!
Сжимаю кулаки, стискиваю зубы, хватаю планшет и почти выбегаю из комнаты. Устраиваюсь в гостиной, лезу в интернет.
Что я пытаюсь там найти? Что пытаюсь вычитать в этих анонимных историях жертв изнасилований? Ответы на свои вопросы? Поддержку? Подтверждение своего решения? Наверное, всё сразу. Мне просто нужно знать, что на этом жизнь не заканчивается. Что это омерзительное событие не обрубает всё. Что люди живут и дальше. Для меня сейчас это самое главное.
Я читаю эти истории весь день и под вечер, свернувшись на диване калачиком, засыпаю.
Меня будит Кэтсуо. Он обеспокоенно смотрит на меня, кажется догадываясь, что со мной что-то не так.
— Сэичи, ты сегодня не ходил на учёбу? Что-то случилось? — спрашивает он.
Как он узнал, что я не ходил? Ах да! Я же обычно прихожу после него.
— Ну да… — бормочу я, пытаясь быстро придумать что-нибудь. — Живот с утра прихватило.
— Живот? Где болит? Дай осмотрю тебя, — говорит он и тянет ко мне руки.
Но я резко отстраняюсь. Не хочу, чтобы он касался меня своими безупречными руками. Не хочу, чтобы он марался об меня. Я грязный. Я недостоин его заботы.
— Всё уже прошло, — быстро объясняю я. — Всё в порядке. Не волнуйся.
— Ты уверен? — беспокойство в его глазах никуда не исчезает, и я понимаю, что не убедил его. — Я врач, я могу помочь.
Да, он может помочь. Он действительно может. Как же хочется отпустить контроль и просто рассказать всё, что произошло. Кэтсуо поймёт, он поддержит, приободрит, даст верный совет, поможет справиться с кошмаром.
Но я не могу. Не могу перешагнуть эту черту и рассказать ему всё. Просто не получается.
— Да всё хорошо, я в норме, — вру я. — Завтра с утра пойду в универ, а сейчас, пожалуй, ещё посплю.
— Я приготовлю ужин, поешь. Ты же весь день ничего не ел.
С этими словами Кэтсуо выходит из комнаты, а через полчаса зовёт меня к столу.
Поев, я с обречённостью иду в свою комнату, несколько долгих минут просто стою, оглядываю её, пытаюсь внушить себе, что комната не виновата, что кошмар больше не повторится, что нужно успокоиться и выкинуть дрянь из головы. И у меня почти получается. По крайней мере, я вхожу. Затем резко пересекаю комнату и закрываю окно. Одним движением сдираю с кровати всё постельное бельё, запихиваю его под кровать. Выдыхаю.
Так лучше. Так будет лучше.
Выуживаю из шкафа плед и, закутавшись в него, устраиваюсь на краешке кровати, пытаюсь заснуть.
Сон, говорят, лучшее лекарство. Сон и время. Поэтому забываюсь сном. Он, как и вчера, не мучает меня ожиданием, а накрывает темнотой сразу, и так же, как и вчера, я резко выныриваю из него.
Стук окна.
Я поворачиваю голову и в свете невыключенного ночника вижу, как от распахнутого окна ко мне движется Паук.
Дыхание перехватывает, сердце сжимается от ужаса, но тело на удивление реагирует само по себе. Я вскакиваю с кровати и несусь к двери. Но Паук оказывается быстрее.
Он захлопывает дверь прямо передо мной, а затем хватает меня, стискивает в своих ручищах и швыряет на кровать.
Я падаю лицом вниз и от удара на доли секунды теряю возможность двигаться. Это оказывается решающим. Паук садится на меня, вжимает всем весом в кровать и зажимает ладонью рот.
— Привет, малыш, — шепчет он мне на ухо. — Я скучал по тебе и твоей потрясающей попке. Чувствуешь?
Он вжимается в меня ещё сильнее, и я ощущаю его стояк.
Нет!
Слёзы выступают на глазах, и я начинаю извиваться, пытаюсь укусить его руку.
— Какой ты нетерпеливый, малыш, — шепчет извращенец. — А я тебе принёс кое-что показать. Уверен, тебе понравится.
Паук приподнимает мою голову над кроватью и бросает на матрас фотографию. На ней лежу я. Без сознания. Голый. Перепачканный в собственной сперме.
— Ну как тебе? Правда ты тут милый? Я вчера сфоткал, не удержался. А вот здесь ещё лучше.
На матрас падает ещё одна фотография. На ней я с закрытыми глазами, разведёнными ногами и с членом в заднице.