========== 1. ==========
Смысла в мести было немного, но вынести, что Зелена дышит, ест, пьет, говорит в то время, как Бей лежит в душном деревянном гробу, Румпельштильцхен не мог. Может быть, оттого что жизнь сына была платой за его собственную, ставшую вмиг такой ненужной и никчемной. Но отказываться от этого дара Румпельштильцхен не смел. Слишком дорогая цена была заплачена.
Торжественно вручая Белль фальшивку, Румпель не испытывал ничего, кроме глухого раздражения. Говорить о любви и тут же сковывать возлюбленного властью темнейшей магии? Смешно, но тем легче было перелистнуть и эту страницу. Румпель не мог солгать Белль, пока кинжал был у неё. Но схитрил: отвлек, а после… Достаточно было лишь на миг заполучить кинжал в свои руки, и дело было сделано. Белль не распознала обман.
А Румпельштильцхен отяготил себя очередным обязательством. Или нет? Вряд ли Белль будет настаивать на свадьбе, после того как узнает, что “её Румпель” вместо власти над своей жизнью и судьбой подсунул ей никчёмную железку. Удивительно, но ему было всё равно. Значение для него имело только одно обещание, то что он дал Бею и не сумел выполнить.
«Ты одолеешь Зелену» — «Да»
Румпельштильцхен держал сына за руку крепко, и ничто не могло заставить его разжать пальцы. Только удержать не удалось всё равно. Ладонь Бея становилась всё холоднее, и как бы Румпельштильцхен не хотел обмануться своим собственным теплом — его было недостаточно. Слишком мало для них двоих.
Бей верил в него. Верил в то, что папа сумеет взять верх, одолеет злую ведьму так же, как не раз одолевал нужду, как справлялся с любой бедой, с любой непобедимой неизбежностью. Но не на этот раз.
Зелена оказалась сильным противником. И то, что сейчас она находилась за решёткой и выглядела беспомощной и безопасной, ничего не меняло. Уж кто-кто, а Румпельштильцхен отлично знал, насколько обманчив может быть подобный расклад. Он был уверен: надолго в плену Зелена не задержится. Он не знал, как далеко намерена зайти Реджина в своих играх в «семью». Но Румпельштильцхена больше обеспокоило другое: то, что Зелена не слишком обрадовалась проявленному к ней милосердию. Поверженная ведьма Запада словно напрашивалась на скорую жестокую расправу… А это… было на неё не похоже.
Зелена всегда предпочитала рисковать чужими жизнями, не своей. За ее показным безрассудством стояло нечто большее. Не равнодушие к собственной дальнейшей судьбе и не желание умереть, а странная уверенность в собственной безопасности. Странная, потому что старшая дочь Коры отнюдь не была самонадеянна. Она заметно нервничала накануне, и из её взвинченных речей «кукла-Тёмный» сумел вычленить то, что Зелена не так уж была уверена в успехе. А значит, предусмотрела и пути отступления в случае возможной неудачи. То, что Реджина не позволила Румпельштильцхену последовать первому порыву и задушить Зелену на месте, неожиданно сыграло ему на руку, по меньшей мере дало пищу и время для размышлений.
Спровадив Белль, Румпельштильцхен заперся в ломбарде и попытался припомнить все, что он знал о природе магии Оз и так называемых «четырёх амулетах». Готовясь к жизни в мире без магии, Румпельштильцхен интересовался подобными артефактами: он рассматривал возможность перенести силу Тёмного в некий предмет, который можно было бы рассматривать как временное хранилище. Кристаллы Оза для этих целей подходили идеально, к тому же многократно усиливали магическую мощь владельца, с которым становились связаны почти неразрывно… Впрочем, новых волшебных бобов Румпельштильцхен так и не нашёл, а использование амулетов силы счёл для себя неудобным и опасным. Но теперь сведения, долгое время казавшиеся ненужными, наконец сослужили свою службу.
Сам амулет было не заполучить: он лежал у Реджины, в склепе, запечатанном магией крови. Даже Темный не мог проникнуть туда без приглашения, и это сильно осложняло дело. Но всегда есть другой способ: нужно было только раздобыть книгу… Ту, с помощью которой Зелена собиралась переменить ход времени. Книгу, заключавшую в себе магию столь черную, что Румпельштильцхен, даже будучи Темным, опасался к ней прибегать. Именно её Зелена подбросила в библиотеку его замка, чтобы Бей наткнулся на неё…
По счастью, она была спрятана не слишком тщательно.
Тяжелый том без труда нашелся в том убогом домишке, который Зелена сделала своим временным убежищем в Сторибруке. Он хранился в гостиной, на укрытой вышитой салфеткой полочке, где гримуары соседствовали с телефонным справочником и пособиями по кулинарии. Стоило бы зарыть его в погребе, под земляным полом или в лесу в корнях какого-нибудь дерева. Но педантичная склонность к порядку на этот раз подвела ведьму: она всего лишь сменила обложку, прикрыв изъеденную временем кожу зеленым дерматином с крупно отпечатанным на корешке «Акушерство».
Румпельштильцхен вытянул том почти наугад. С трудом преодолевая гадливость, дрожащими пальцами раскрыл книгу: она услужливо распахнулась на странице повествующей о хранилище Темных. Отбросить бы книгу, точно мерзкое насекомое, разнести в щепки эту почти девичью комнатку с ее нелепой претензией на уют. Но нельзя. Еще не сейчас.
Румпельштильцхену были противны собственные терпение и осмотрительность, все эти увертки, на которые пришлось пойти, чтобы вернуть себе свободу действий и выиграть время. Сжечь книгу, насладиться предсмертным хрипом зеленой ведьмы. Немедленно, не откладывая ни на секунду. Этого требовал внутренний зверь, таящийся в Тёмном, горюющий человек, спрятанный под личиной застегнутого на все пуговицы мистера Голда. Только… все потом — и горе, и гнев. А сейчас он должен прочесть внимательно и эти строки, и другие об открытии временного портала, отыскать все лазейки, разгадать путанные формулировки. У него нет права на ошибку.
В ангаре, где Зелена начала проводить свой страшный ритуал, все было по прежнему: в три стороны расходились неглубокие канавки, повторяющие начерченный в книге затейливый узор, на их концах все еще лежали забытый меч, опустевшая колыбелька, моток золотой пряжи. Впрочем, убирать их сейчас, после того как Зелена начертала вокруг них ведьминские знаки и прочла слова заклинания, не имело смысла. Находящееся в центре узора геометрически правильное углубление в земле в любой момент готово полыхнуть зелёным огнём портала.
Румпельштильцхен вынул из внутреннего кармана пиджака обернутый в нелепую клетчатую тряпицу кинжал.
«Ты готов заплатить эту цену?» — прозвучал в голове у Румпельштильцхена голос очень похожий на его собственный.
— Как будто бы у меня есть выбор, — фыркнул он в ответ.
Портал нельзя было закрыть, лишь перенастроить.
Румпельштильцхен встал над брошенной колыбелью, обнажил запястье и сделал первый надрез. Лезвие криса, разрывая кожу, обожгло огнем. В канавку упало несколько темных капель. Достаточно.
Когда запястье пересекли три продольных разреза, а закатанный рукав пиджака — как ни старался Румпельштильцхен быть аккуратным — насквозь пропитался кровью, где-то под черепной коробкой снова прозвучал вопрос о том, стоит ли платить такую цену.
На этот раз голос, задававший его, был низким и хриплым.
«Тебе незачем отправлять ведьму в ад. Ты можешь устроить ей ад и здесь: нам хватит сил и изобретательности… — раздавался слышимый лишь ему одному вкрадчивый шёпот. — Мы придумаем для неё худшие пытки, отплатим ей за всё, что тебе пришлось перенести».
— Бейлфаер мертв, — резко оборвал Румпельштильцхен.
Но голос не умолк, напротив зазвучал настойчивей:
«Неужели месть того стоит? Подумай, он возможно не твой сын. За столько лет ты так и не удосужился проверить… “
Румпельштильцхен криво улыбнулся:
— Зосо, — прошипел он сквозь зубы и проследовал в угол ангара, где стояли прислоненные к стене лопаты, — Давненько ты не показывался.
Румпель взял лопату и взрыхлив землю стер ранее начертанные знаки.
— Испугался, что скоро придётся исчезнуть навсегда?
Румпельштильцхен острием кинжала написал положенную руну, отсчитал шесть шагов и присел на корточки: острие кинжала легко вошло в плотно утрамбованную землю.