Эмма снова замолчала.
— Я редкий специалист по мебели 17 века. Думаю, я мог бы достаточно зарабатывать на её оценке. Разумеется, — Румпельштильцхен усмехнулся, — я не учился этому. Даже ни одной книги не прочёл. Иногда ложная память очень удобна, но не стоит слишком обольщаться.
— Вы правы, — согласилась Эмма неожиданно тихо, а Румпельштильцхен кивнул, то ли довольный её сговорчивостью, то ли каким-то своим мыслям.
Выглядел он неважно. На миг Эмма ощутила укол совести: Голд совсем недавно потерял сына, а тут она вздумала докучать ему своими проблемами, которые, если вдуматься, не шли ни в какое сравнение с его потерей.
Только вот Эмме, надо же! , больше некуда было пойти. Родители были слишком заняты принцем Нилом, а Эмма была для них… напоминанием об их неудаче и вине? Светлой волшебницей и наследной принцессой? Но как быть, если Эмма не ощущала себя ни той, ни другой. Конечно, был ещё Крюк. Пират постоянно отирался где-то поблизости и, вроде бы, даже был полезным, но его навязчивые ухаживания и масленые взгляды отбивали у Эммы всякое желание быть откровенной. Так что, если бы не случайная встреча на дороге, она, пожалуй, покинула бы Сторибрук, ни с кем не попрощавшись. Или сгинула в борьбе с зелёным дымом — Голд, в сущности, был прав: Эмма мало что могла противопоставить магии теперь, когда сама её лишена. Последняя мысль отозвалась холодком беспокойства: Генри мог пострадать.
— Голд, — спросила она, — вы знаете, что это было за сияние?
— Знаю, — скупо уронил Голд и положил руки на руль. — Зелена уходила через портал.
Смысл слов дошёл до неё не сразу, так просто они были сказаны, а когда дошёл, на смену завладевшему ей унынию пришло поднявшееся горячей волной возмущение.
— И вы сидите тут со мной и ничего не предпринимаете! — Эмма порывисто подалась вперёд. — Вы должны были её остановить!
— И как по-вашему, мисс Свон, я должен был её останавливать? — Румпельштильцхен по-прежнему смотрел не на Эмму, а на собственные, сложенные на руле руки. — Скажите спасибо, что я остановил хотя бы вас. И позаботился о том, чтобы Зелена не вернулась. Можете быть спокойны, — завершил он раздражённо, — ваш драгоценный Сторибрук в безопасности.
— Спасибо, — буркнула Эмма невнятно. — И как вы позаботились о… ведьме? — Она окинула своего собеседника подозрительным взглядом и словно впервые увидела прежде ускользнувшие от её внимания бурые пятна, замаравшие манжету и рукава пиджака. — У вас кровь?
— Это уже не ваше дело, мисс Свон. — Голд наконец повернулся к ней, как-то полумашинально-полурассеянно приподнял уголки губ в улыбке и продолжил с той вкрадчивой вежливостью, которая была памятна Эмме по первым месяцам их знакомства: — Простите, не хотел быть грубым. Я немного устал, и сейчас… мне нужно ехать… Я бы подбросил вас, но возвращаться сегодня в Сторибрук в мои планы не входит.
Голд не сказал Эмме «пошла вон», но в том, что он имел ввиду именно это, она нисколько не сомневалась. Разговор окончен, не лезьте в мои дела, до свидания. Она поняла это прекрасно, но продолжала сверлить Голда хмурым взглядом.
— Что ещё? — он, кажется, начал терять терпение. — Успокойтесь, это моя кровь… Можете не беспокоится на этот счёт, — проговорил Голд раздражённо. — Ваша суперспособность вас не покинула? Мы можем попрощаться?
Эмма сглотнула проталкивая куда-то внутрь вновь ставший в горле комок.
— Ну в общем, — она опустила голову в кивке, и прядь упала ей на лоб, закрывая обзор. — Спасибо… что выслушали.
— Пожалуйста.
Мотор кадиллака раздражённо загудел и они тихим ходом выехали с обочины. Спустя метра четыре Голд притормозил, и красноречиво посмотрел на Спасительницу.
Говорить вроде бы было уже не о чем. И она вправду была благодарна — теперь, когда все эти слова были произнесены вслух, ей стало легче. Чуточку обижала железная убеждённость Голда, что уж ей-то на него наплевать. Это было не так… Не совсем так, во всяком случае.
Эмма щёлкнула замком ремня безопасности.
— Вообще-то до того, как я увидела ту зелёную хрень, — сказала она хрипло, — я шла на автобусную станцию. Мне надо было добраться до Нью-Йорка.
— Пешком? — в голосе Голда послышалась тень насмешки.
— Ну, — Эмма пожала плечами, — мой «жук» на ремонте. Говорят, работы на неделю.
Голд улыбнулся, на этот раз искренней.
— Старый приём, — пробормотал он себе под нос c едва заметной ухмылкой.
— Если все эти ваши сожаления о том, что вы не можете меня подвезти, не пустая вежливость, — продолжила Эмма, несколько удивлённая собственной наглостью, — то вы действительно могли бы меня подкинуть. Хотя бы до автобуса. Ну, я не знаю, куда вы собрались, поэтому не прошу подбросить меня до моей Нью-Йоркской квартиры… — Эмму несло в неясном ей направлении. Может быть, виновата была случившаяся с ней сегодня истерика, может быть, волнения последнего месяца, за время которого “Спасительнице” снова пришлось по уши окунуться в столь неприятную ей сказочную реальность.
— Потрясающе, — резюмировал Голд. — Наследственность пальцем не раздавишь. Вы потрясающе похожи на своих родителей… Хотя, — он поморщился, точно его посетило какое-то неприятное воспоминание, — неважно. Так вы не отыскали другого водителя?
- Не так-то это легко, когда тебя преследует пират, - ответила она в тон, пряча смущение за маской спокойствия и скепсиса.
- Мне ли не знать, - иронически подхватил Голд. - Что же, я готов оказать вам эту услугу, но мне нужно кое-что взамен. Я думаю, это будет взаимовыгодное соглашение.
- Не можете без сделок? - не удержалась Эмма от укола.
- Отчего же, могу, - возразил Голд, глядя на дорогу, вдавил педаль газа и продолжил прерванное движение. - Я сегодня спас вам жизнь, и, между прочим, совершенно бесплатно, но видите ли, у меня есть свой взгляд на этот вопрос…
Голос Голда был полон привычного яда. За полтора года знакомства Эмма успела убедится, что Голд не может перестать язвить даже перед лицом смертельной опасности и сильнейшего горя. Впрочем, ей самой было так легче. Легче поддерживать разговор и не стыдиться своей недавней откровенности, прятать слабость и боль под маской сильной женщины, которая не нуждается ни в каких привязанностях. И она была благодарна Голду за то, что он, зная её настоящую, не стремится эту маску сорвать. Только вот… сама она так и не узнала, что же прячет Голд за своей маской.
========== 3. ==========
Границу города они пересекли без каких-либо происшествий, и, сверившись с расстоянием по извлеченной из бардачка карте, Румпельштильцхен заключил, что ехать до Нью-Йорка им еще часов пять.
- Шесть, - уточнила более опытная в подобных делах Эмма, - И это еще если не попадем в пробку на въезде. Хотя, - она бросила короткий взгляд на часы, - не должны.
Она повертела карту в руках: - Восемьдесят восьмого года, - провозгласила она вслух. - И откуда у вас такой раритет?
- Лежал в лавке с незапамятных времен. - Румпельштильцхен почувствовал, как в нем растет глухое раздражение. - И перестаньте вести себя, как Генри. Вообще, предполагается, что сейчас вы спите.
Эмма отвернулась к окну и замолчала. Впрочем, ему было все равно: спит его попутчица, злится на его нарочитую бестактность или любуется пейзажами, лишь бы поумерила свою словоохотливость.
Румпельштильцхен был довольно аккуратным водителем: как он сам же справедливо заметил, ложная память штука удобная. Да и за двадцать девять лет жизни в зачарованном городе, он обрел какую-никакую практику. Впрочем, скорее никакую… Что мог дать водительский опыт, ограничивающийся двумя-тремя привычными маршрутами в городишке, который при желании можно было бы объехать за час? Так казалось ему самому сейчас, когда он мчал по шоссе, напряженно вглядываясь в темноту: фары освещали лишь небольшой участок дороги, а из-за низко нависших туч нельзя было разглядеть ни луны, ни звезд. В том чтобы взять Эмму с собой, определенно был свой резон.
Но ведь он поступил бы так же без всяких резонов, и сам прекрасно осознавал это в глубине души, даже не столь уж и глубоко… Вот только желания анализировать свои побуждения и чувства у Румпельштильцхена не было.