Потом Глеб закончил школу. Поступил в институт народного хозяйства в областном Полянске.
Я долго не могла его забыть и разлюбить. Даже тайно стихи сочиняла о своих чувствах к нему. Например, такие:
Хм! Сейчас мне кажется это немножко не складно. А в то время я думала, что сам Александр Блок ушёл бы на пенсию, поняв, что конкурировать со мной бесполезно.
Через три года я и сама закончила школу. Поступила в университет, на исторический факультет, в тот же Полянск. Там любовь к Глебу вытеснил Олег. Затем – Дима… В общем, я свою первую любовь почти забыла. Так, вспоминала иногда. Но эти воспоминания были больше с примесью ностальгии о беззаботных школьных годах.
И вот теперь, кто бы мог подумать, что Глеб вдруг оказался все еще до безумия притягателен для меня. Старая любовь не ржавеет?
Я прислушалась к своему сердцу. Все еще тревожно бьется. И зачем я снова встретила его? А может, это был не он? Хотя, какая разница! Главное сейчас, – моя реакция!
Глеб?..
Или не Глеб?..
Это уже спрашивала себя, засыпая. Сказался безумный день – я уснула без задних ног.
Проснулась ни свет ни заря: еще не было пяти утра. И сразу из меня поперла поэзия:
Меня не очень волновало, что получалось не совсем складно. Главное – чувства, которые рвались наружу из души.
До семи часов утра я пребывала в полуэйфорическом, полуистерическом состоянии, то от счастья поднимаясь к небесам, то готовая разреветься без надежды на взаимные чувства со стороны Глеба.
Потом засобиралась на работу…
Так как я решила рассказать вам эту историю, стоит поведать о людях, с которыми я работаю. Ведь каждый из них примет участие в событиях, которые очень скоро начнут разворачиваться в моей жизни.
Наш музейный коллектив состоит из пяти человек. Во-первых, меня.
Кстати, я – Арсения Ромашкина, для своих – Сеня. Мне двадцать три, не замужем. Живу с родителями в двухкомнатной квартире, которая находится в небольшом районном городке Красном. Дом наш старый – дореволюционная постройка. Когда-то здесь были апартаменты для господ. После революции их переделали на квартирки попроще и поселили рабочий люд. Дом периодически обновляют внутри и снаружи, но мои родители постоянно дискутируют по поводу переезда во что-то более новое.
В данный момент времени родители переехали на дачу, на летний период, и дома появляются только, если возникает что-то срочное. Так что я пока живу очень самостоятельной жизнью: сама готовлю, прибираюсь… Ну, в общем, вы поняли…
Работаю, как уже говорила, в нашем городском краеведческом музее. Зарплата, конечно, – завтрак у птички. Но зато так интересно! На полставки я числюсь гидом, провожу экскурсии. Это классно. Идешь, рассказываешь, тебя слушают… А на вторые полставки я – научный сотрудник музея. Что, между прочим, дает мне право копаться в архивах. А это до безумия увлекательно! В общем, три в одном, и все – сплошные удовольствия. Не работа, а хобби в рабочее время.
Директор нашего музея – Плохих Тимофей Борисыч. За глаза – Рисыч. Классный мужик! Хотя фамилия подкачала.
Женат. Двое детей-лоботрясов, поведение которых он то и дело обсуждает по телефону с женой или их классным руководителем.
Дальше… Смирнова Валерия. Она, как и я, гид и научный сотрудник в одном лице. Ей что-то около тридцати пяти. Но она не признается в своем возрасте. Любит молодиться. Носит короткие юбки такой длины, какой я уже в свои двадцать три себе не позволяю.
Валерия замужем. Но, почему-то все время находится в активном поиске. Что там у них за отношения с мужем – понятия не имею. Видимо, не самые лучшие… Она еще как бы моя наставница. То, чему в универе не доучили, выдается ею для меня короткими лекциями.
Еще у нас есть охранник Рома. Ему около тридцати. Охранник для нашего малюсенького музея – это, на мой взгляд, излишество. Но, тем не менее, положено. Рома не женат, на мою голову. Почему на «мою голову»? Да потому что наш дружный коллектив старательно пытается меня с ним поженить. Целый год над этим усиленно работали. Добились только того, что Ромка при виде меня начинает мгновенно краснеть до корней волос. Увы, этот «крепкий шкафчик» мне совершенно не интересен. Парень он неплохой, но боюсь, что в детстве, кроме «Приключения Буратино», он ничего не читал… А я люблю умненьких. (Хотя насчет Глеба не уверена, много ли он книжек читает. Но тут, как говорится, любовь!)
Следующая персона – наша колоритная тетя Мотя, которая выполняет все оставшиеся и положенные в музее должности: кассирша, гардеробщица, завхоз… Она, действительно, Мотя. Это не прозвище. Уж так родители нарекли. Ей около шестидесяти. Но она из тех, которым сидеть дома на пенсии – равносильно смерти. Вот и работает. Выглядит замечательно. Большей модницы я в жизни не встречала! Вся одежда у нее от дизайнеров (по крайней мере, она все время оперирует известными и неизвестными мне именами), косметика на лице – по высшему разряду. Признаться, я так за собой не слежу. Ну, может, начну, когда мне будет шестьдесят. Насчет ее семейного положения: не замужем, но есть взрослые дочь и сын.
Шестым можно было бы посчитать дядю Ваню, того самого, которого я встретила вчера у своего подъезда. Он – наш слесарь, электрик, плотник в одном лице. Вообще-то в штате дядя Ваня не числится. Приходит по приглашению директора, если что-нибудь необходимо отремонтировать. Приходит на полчаса, а пропадает у нас с утра до вечера. Человек на пенсии – времени вагон. Руки у дяди Вани золотые, и работать он любит. Но, кажется, больше, чем работать, он любит нашу тетю Мотю.
В общем, коллектив у нас хороший, дружный. Мы отмечаем все дни рождения и большие праздники застольем с домашними салатиками, тортиками и чаем…
Мой рабочий день начинается в 8.30, а открываемся мы в девять.
…В тот день, в пятницу, я, подходя к музею, мыслями была далеко-далеко. И конечно, не заметила стоявшей перед входом полицейской машины.
Всё было как обычно: на двери красовалась привычная для этого времени суток табличка.
МУЗЕЙ ЗАКРЫТ,
– значилось на ней.
В девять утра это объявление заменится другим: «Музей открыт».
Я нырнула под табличку, когда мои часы показывали восемь тридцать пять, и, как всегда первым, кого встретила, был наш охранник Рома.
– Привет! – сказала я ему, проходя мимо.
Вместо своего привета он мне сообщил:
– Арсения, тебя ждут в кабинете директора!
– Уже? Я вроде только на минуту задержалась, – пробурчала я, не обратив внимание на то, как Рома построил фразу, обращаясь ко мне. Обычно в таких ситуациях он говорил:
– Сеня, тебя Рисыч искал.
Но моя голова все еще не переключилась на работу – мысли витали вокруг Глеба.
Короче, ничего не подозревая, я двинулась к кабинету нашего дорогого Плохих…
…Первое, кого я увидела, открыв дверь, был весь наш коллектив, дружно сидевший у стены на стульях. Весь, во всей красе: тетя Мотя, дядя Ваня, Валерия и даже Рисыч. Они одновременно, как по команде «Равняйсь!», повернули ко мне головы.
А за столом, вместо и на месте нашего директора, сидел какой-то «фрукт»: коротко подстриженный мужик, в потертом пиджаке, с двухдневной щетиной на лице.