И тут,вглядевшись в лиловый небосвод за окном,
внезапно осознал ее присутствие.
Едва закрыв глаза и сосредоточась, он различил мать, сидящую, скрестив
ноги, на полу дворцовой опочивальни; глаза закрыты.
Сознания матери и сына слились в контакте, и Найл почувствовал радость
и облегчение, узнав из ее послания, что с родными все благополучно.
Но когда сам попытался отправить встречныйсигнал,сосредоточенность
поколебалась: мозг все еще находился наполовину в объятиях сна. Контакт был
утерян, и Найл остался один.
Через несколько минут в дверь заглянул Доггинз.
- Ну как, получше?
- Намного, спасибо.
- До собрания дойдешь, ничего? У Найла опустилась душа.
- Как, еще одно собрание Совета?
- Нет,на этот раз только люди.Номне,видимо,понадобитсятвоя
поддержка.
- Моя поддержка? - переспросил Найл удивленно.
- Да,на нашей коллегии;навроде гражданского собрания.Ходит слух,
что там попытаются протащить решение осудить мои действия.
- А это, что, сколько-нибудь серьезно?
- Еще бы. Могут приказать мне уничтожить жнецы.
- Какая блажь!
Доггинз не успел ответить - в дверь постучали.Вошла Селима,несяс
собойлампу,залившую комнату необычайно ярким светом.Найл посмотрел на
лампу с удивлением:
- Что это?
- Обыкновенный газовый фонарь. Своего рода семейная тайна. Изобретение
моего деда, но использовать его нам никогда не разрешалось.
- Почему? Доггинз раздраженно передернул плечами.
- Раскоряки утверждают, что это механизм.
- Как он действует?
- Вотсюдазаливаетсянефть,-Доггинзпостучалпоблестящему
металлическому шарику возле основания фонаря.- Насосик гонит ее вверхпо
трубке,иона испаряется,ударяясь о керамическую сетку накаливания.На
самом деле просто.
Найл широкораскрытымиглазамисмотрелнафонарь.Интриговалне
столько внешний вид устройства, сколько впечатление, что он уже полностью с
ним знаком.И тут мгновенная вспышка интуиции далаответ.Какиумение
читать, это знание было вживлено ему в память Стигмастером.
В мигозарения Найл ощутил в себе множество других фрагментов знания,
дремлющих в глубинах памяти;несколько секунд ончувствовалошеломляющую
раздвоенность, будто его собственная сущность была под вопросом.
Доггинз полез в ящик стола.
- Вотещеодинобразчикзапретногознания.На кровать шлепнулась
увесистая книга. Найл взглянул на обложку: <Принципы электроники>.
- Почему запретного?
- Потому что все книги запрещены.Пункт двадцатьвторойДоговорао
примирениигласит:<Книгопечатание и книгочейство запрещается под страхом
смерти>.Потому книги по большейчастихранятсявмузеях,запертыев
стеклянные ящики.