Внизу, сразу как вошли, был просторный зал с большим деревянным столом — трапезная, как и полагалось в замках. В противоположных сторонах — две двери, одна точно на кухню, другая — неизвестно куда, но можно предположить, что в подвал или погреб: должен же Дракон хранить где-то съестное? Никаких изысков: ни звериных шкур на полу, ни картин в золотых рамах, — словом, ничего, что можно счесть роскошью. Назвавшийся рыцарем даже подумал, что Дракон живёт весьма скромно и впору усомниться в наличии у него сокровищницы. Хотя о бедных драконах ещё никто никогда не слышал.
В темноте северного угла начиналась лестница, ведущая наверх, довольно узкая и крутая, закрученная в спираль, без перил. Юноша заглянул туда и убедился, что на каждом пролёте — по одной боковой двери, так что этажей в башне семь, не считая самого верхнего, который разглядеть уже не удалось из-за высоты и темноты. Веяло сквозняком, но не было того затхлого, промозглого духа, каким наполнены обычно древние замки.
— Сюда, — произнёс Дракон, открывая вторую дверь.
За ней оказалась ещё одна лестница, на этот раз обычная, с выщербленными каменными ступенями, ведущая куда-то вниз. Проход был узковат, так что назвавшийся рыцарем шёл чуть позади Дракона и гадал, насколько глубоко под землю уходит башня. Лестница вывела их в подземный зал, испещрённый боковыми ходами (не меньше десятка!) на некоторых были двери, некоторые зияли тёмными провалами. Случись заблудиться тут — сгинешь! Юноша невольно поёжился и постарался не отставать от Дракона, а тот раскрыл одну из дверей и шагнул в неё. И снова длинная лестница — назвавшийся рыцарем потерял счёт ступеням на второй сотне — и ещё один зал-лабиринт с несколькими провалами-ходами. Дракон свернул в крайний левый, юноша — за ним, и они оба неожиданно оказались в хорошо освещённом зале, но светились не свечи или факелы — светились несметные сокровища, коими зал был наполнен доверху.
Драконья сокровищница поражала воображение, не одно столетие она наполнялась, это уж точно: алмазные венцы древних королей, сияющие рубинами скипетры, жемчужные нити ожерелий, россыпи драгоценных камней причудливой огранки, тяжёлые золотые браслеты в виде драконов и змей, кольца с необыкновенно крупными сапфирами и изумрудами, а монет — так и вовсе не счесть!
Назвавшийся рыцарем принялся бродить по залу, то и дело подбирая и тут же роняя драгоценности, чтобы подобрать и выронить что-то ещё. Дракон наблюдал за ним вполглаза и, честно говоря, ждал, что рыцарь лишится рассудка, захваченный алчностью, как это прежде бывало: взять что-то одно означало бы оставить всё остальное, а подобный выбор был не под силу жалким людишкам. Но он никак не ожидал увидеть, что золото не имеет никакой власти над юношей. Тот подбирал драгоценности… всего лишь чтобы их рассмотреть, они его нисколько не волновали. По его взгляду Дракон понял, что рыцарь совершенно равнодушен к золоту. Его больше интересовала форма вещей, а не их ценность, ведь он выбирал самые красивые, каким-то невероятным образом угадывая те, что нравились и Дракону.
— Сколько же тут замечательных вещей! — восхищённо воскликнул назвавшийся рыцарем, оборотившись к Дракону.
— Не выбрал ещё? — отозвался тот, несколько растерянный своим открытием.
— Трудная задачка, — с улыбкой покачал головой юноша, но Дракон отчего-то подумал, что тот уже знает, что выбрать, просто медлит, желая насладиться видом сокровищ подольше.
— Не труднее, чем спасти дракона от принцессы, — парировал мужчина, и назвавшийся рыцарем засмеялся. — Вижу, цену золоту ты знаешь. Любая из этих вещей стоит полкоролевства, выбирай.
— Что ж, тогда в качестве оплаты я возьму вот это.
— Всего лишь лютню? — не поверил своим ушам Дракон.
Как ни посмотри, а лютня эта по всем статьям проигрывала прочим драгоценностям: самого простого дерева, потрёпанная временем и забвением, с растянутыми струнами, всего-то и ценности — что несколько сапфировых вкраплений по потускневшему боку. Но юноша держал её и смотрел на неё так, словно ей цены не было.
— Уверен? — с сомнением спросил Дракон. — За такую безделушку много не выручишь.
— Не всё в мире золотом измеряется, господин дракон, — ответил назвавшийся рыцарем, любовно поглаживая лютню.
Подозрения Дракона лишь упрочились, но он их пока не озвучил. Сказал только:
— Что ж, воля твоя. Не откажешься ли пропустить по стаканчику за удачный исход дела?
— С превеликим удовольствием, — согласился тот.
Они вернулись в трапезную, причём Дракон по дороге нырнул в один из боковых проходов и вышел оттуда уже с бутылкой вина, несомненно порядочной выдержки, поскольку стекло давно покрылось водным камнем и потускнело, а ещё завернул на кухню, чтобы захватить кубки. Юноша между тем примостился в углу стола и пытался подтянуть струны на лютне, делал он это умело, со знанием дела, иногда трогая струны и проверяя их звучание. Дракон решил, что больше нет смысла придерживать при себе подозрения насчёт истинности рыцаря, поэтому спросил прямо:
— Как ни посмотри, а ты ведь не рыцарь, верно?
Назвавшийся рыцарем тихо засмеялся, тут же приложил кулак к губам, скрывая этот смех, и поднялся из-за стола, стягивая с себя скрывавший его до этого момента плащ. А без плаща стало видно, что доспехи ему велики, точно с чужого плеча.
— Так и есть, господин дракон, — подтвердил он, снимая доспехи и кланяясь. — Не рыцарь, а всего лишь бродячий менестрель. Странствую по королевствам, сочиняю песни…
— Менестрель без лютни? — усмехнулся Дракон.
— Разбойники отобрали, — со вздохом объяснил менестрель. — И золото забрали, но больше лютню жалко. А по дороге наткнулся на мёртвого рыцаря, вот и… позаимствовал доспехи. Рыцарем и безопаснее, и подзаработать можно. Правда, — тут он усмехнулся и вытащил из ножен меч, а тот оказался ржавым и сломанным, — рыцарь-то подкачал. Такого и даром не возьмут, не то что уж нанимать! Разве от полного отчаяния. Да и не на всякую работу гожусь, — добавил он, глядя на свои руки и с сожалением качая головой. — Думал уж, что с голоду помру! А тут ты, господин дракон, подвернулся. Что обманул — так прости, да только разве нанял бы ты меня, если бы я прежде правду сказал?
Раздался хлопок (это Дракон откупорил бутылку), по залу потянуло горьковатым духом, забулькало в кубках вино, и мужчина промолвил:
— Голова у тебя работает, господин менестрель, так что жаловаться не на что. От принцессы-то ты меня избавил. Однако же… почему ты именно меня выбрал?
Менестрель вынул из-за пазухи помятую бумажку, разложил на столе, разгладил ладонью (а это было то самое объявление, что Дракон в сердцах выкинул).
— Да вот подумалось, что человек, который такое написал, непременно должен примечательным оказаться. — И юноша звонко засмеялся.
К слову, написано там было: «Отдам принцессу в хорошие руки». И ещё насчёт найма рыцаря.
Дракон придвинул ему кубок, поднял свой:
— Как бы то ни было, неизмеримо тебе благодарен за то, что вернул мне башню.
Менестрель пригубил, поморщился: вино было такое крепкое, что скулы свело. Зато кровь немного разыгралась в венах, и на лице юноши появился румянец. Впрочем, от второго кубка менестрель отказался. Дракону вино, кажется, было нипочём.
— А в качестве извинений за обман мой, господин дракон, сыграю я тебе песню, — объявил менестрель, берясь за лютню.
Дракон облокотился о стол и слушал. Давно уже в его башне не звучало песен! Пел менестрель хорошо, играючи выводил голосом соловьиные трели, умело подыгрывая себе на лютне; и, казалось, веки сами собой потяжелели — так и норовили закрыться! А на душе так спокойно стало, как будто не сидел Дракон сейчас за столом, а летел под облаками, наслаждаясь тёплым ветерком и солнечными всплесками.
Мужчина мотнул головой, отгоняя дремоту, и счёл нужным похвалить менестреля:
— Такие хорошие песни век бы слушать — и не наслушаться.
Менестрель отложил лютню и тотчас же сказал, как будто всё это время только и ждал этих слов: