– Но пока герцог в чертовски сложном положении, поскольку занимается совершенно бесполезным делом.
– То же самое было и на Пиренейском полуострове, однако герцог ни разу не проиграл сражения. – Майкл усмехнулся. – Я тоже пытаюсь помочь. Получил звание полковника и в придачу полк новобранцев, теперь обучаю их в меру своих сил и возможностей.
– Это лучше, чем торчать в штабе. А что за полк?
– Сто пятый – временное формирование. Состоит из кучки опытных английских солдат регулярной армии, новобранцев и почти не обученных ополченцев. Герцог надеется сделать из него настоящий боевой полк.
– Да ты прямо создан для такой работы!
– Мне не придется обучать их сложным вещам, вроде стрелковых цепей или разведки. Все, что от них требуется, – стоять на месте и стрелять из мушкетов по возможности не друг в друга.
– Пока пушечные ядра сносят головы их товарищам, императорская гвардия марширует мимо них под бой барабанов, а драгуны идут в атаку на тяжелых скакунах с железными подковами. Что может быть проще? – иронически произнес Кеннет.
– Именно так. Ничего сложного.
Гораздо сложнее, думал Майкл, контролировать свои чувства к Кэтрин.
Одевшись со всей тщательностью, Кэтрин спустилась вниз, чтобы отправиться на музыкальный вечер. Майкл ждал ее в фойе. Темно зеленая форма стрелкового пехотинца сидела на нем безупречно. Кэтрин не видела офицера, которому форма шла бы больше. Избегая смотреть на него, Кэтрин произнесла:
– С нетерпением жду сегодняшнего вечера. Ведь неделями никуда не выхожу. Бываю только на раутах, которые устраивает герцог.
– Счастлив вас сопровождать.
Майкл предложил ей руку и с улыбкой, притаившейся в глазах, сказал:
– Вы прекрасно выглядите.
Кэтрин взяла его под руку, и они направились к экипажу. Там было тесно, и нога Майкла оказалась прижатой к ее ноге. И снова Кэтрин охватило желание, но сейчас это не вызвало у нее беспокойства, как тогда на кухне. Напротив, доставило удовольствие, потому что она была уверена, что ее спутник не положит руку ей на бедро и не попытается силой ее поцеловать. Желание Кэтрин чем то напоминало желание поесть свежей земляники – ощутимо и не опасно.
Городской дом леди Троубридж был небольшим, и прием состоялся в гостиной, где все собравшиеся болтали и смеялись в ожидании музыкальной программы. Ярко освещенную комнату с высоким потолком заполнили разодетые офицеры разных национальностей и дамы в шикарных туалетах.
– Блестящее зрелище, – заметил Майкл. – Брюссель охвачен военным безумием.
– Когда нибудь наступит мир и армия выйдет из моды, – съязвила Кэтрин. – Так что популярность военных совсем неопасна.
Он понимающе взглянул на нее:
– Но как только Наполеон будет разбит, офицеры выйдут в отставку на мизерное жалованье, а солдат просто вышвырнут в гражданскую жизнь, и в награду за службу у них не останется ничего, кроме шрамов.
– До следующей войны.
Кэтрин с любопытством разглядывала переполненный салон.
– Может быть, это мое воображение, но веселье здесь сегодня кажется каким то странным, лихорадочным.
– Такая же атмосфера царит сейчас во всем высшем обществе Брюсселя, и с каждым днем лихорадка усиливается, – тихо произнес Майкл. – Люди танцуют на краю пропасти. Это как на войне. Предчувствие войны усиливает остроту ощущений.
– Но опасность ведь иллюзорна, – резко ответила Кэтрин. – Если Наполеон подойдет к Брюсселю, вся эта блестящая публика тут же вернется в Англию, в свои безопасные дома. Они не пойдут сражаться с врагом, не станут сестрами милосердия в госпиталях, не будут искать тела близких на полях сражений.
– Нет, – еще тише сказал Майкл. – Мало кто обладает такой смелостью, как вы и остальные женщины, которые «следуют за барабаном».