Очевидно, сыну Вивиан это не понравилось, потому что, когда его продемонстрировали гордым родителям, он издал крик, способный перебудить весь Беркли-сквер.
Глядя на красное сердитое личико сына, Вивиан нежно улыбнулась ему, а потом ее глаза наполнились слезами.
– Ах, дорогая... – Оливер нежно обнял обоих и, закрыв глаза, зарылся лицом в волосы жены.
Хотя теперь по комнате двигались люди, которые что-то убирали или бормотали поздравления, Оливер, Вивиан и их сын были словно сами по себе.
Наблюдая за ними, Мариэтта ощутила, как слезы жгут ой глаза – это была смесь печали и радости с примесью зависти. Ее жизнь такой никогда не будет, она создана пли чего-то совсем другого. Даже если ее надежды осуществятся, она будет жить с удовольствием, оглядываясь назад с улыбкой удовлетворения, но у нее никогда не появится то, что есть в эту минуту у Вивиан, – сердце мужчины.
Мариэтта прибыла в Лондон, чтобы помочь сестре во время родов и после по хозяйству. Леди Гринтри должна была приехать сама, но две недели назад она споткнулась, упала с лестницы и вывихнула лодыжку, так что о поездке в Лондон не могло быть и речи. В результате она перепоручила задание Мариэтте, хотя и не без некоторых колебаний – леди Гринтри не очень-то хотелось упускать вторую дочь из виду после истории с Джерардом Джонсом.
Когда снабженная строжайшими инструкциями по поводу того, что ей позволительно, а что – нет, Мариэтта в сопровождении мистера Джардина приехала к сестре, Вивиан очень обрадовалась.
– Ах, дорогая, мне так тебя не хватало! – приветливо воскликнула она.
Разумеется, Мариэтте было приятно, что сестра так рада ей, и она собиралась исполнить свой долг как можно лучше. Кроме того, у нее имелись собственные планы, и одним из них был полет на воздушном шаре. Другой же ее план Вивиан и леди Гринтри решительно запретили, а все потому, что Мариэтта собиралась навестить свою мать, для чего ей неминуемо пришлось бы посетить известный в Лондоне «Клуб Афродиты».
– Тебе нельзя ходить туда ни при каких обстоятельствах, – заявила Вивиан, отлично знавшая любовь Мариэтты к приключениям. – Если об этом услышит дядюшка Уильям Тремейн...
Мариэтта вздрогнула, на минуту представив, что будет, если братец леди Гринтри узнает о еще одном семейном скандале.
– Он и так уже считает, что у тебя нет надежды на исправление. Ты должна сосредоточиться на том, чтобы продемонстрировать ему, какой хорошей и послушной можешь быть, когда захочешь.
– Неужели так важно, что может сказать или подумать дядя Уильям? – Мариэтта постаралась не обижаться на слова сестры. – К тому же у меня все равно нет никаких надежд на будущее.
– Глупости! Многие джентльмены в Лондоне никогда не слышали о твоем... злоключении. Оливер говорит, он сможет найти нескольких, которых ты очень заинтересуешь.
Мариэтта закусила губу. Наверное, Вивиан считала, что оказывает сестре хорошую услугу. Будучи старшей, она всегда пыталась присмотреть за младшими детьми с того самого момента, как их украли у Афродиты и позднее подбросили в поместье леди Гринтри. Конечно, она делала это из лучших побуждений, но при одной мысли о том, что ей понадобится помощь Оливера, чтобы найти себе мужа, Мариэтте становилось не по себе.
Ей уже двадцать один год, и скандал навсегда сдал ее в архив. И все равно она не собиралась позволить Вивиан командовать собой, как не собиралась ограничивать себя в чем-то, только для того, чтобы избежать недовольства дяди Уильяма.
Взглянув еще раз на Вивиан, Оливера и их сына, Мариэтта выскользнула из спальни.
Мистер Джардин с беспокойством ожидал наверху лестницы; его седеющие волосы были взлохмачены.
– Сын, – проговорила Мариэтта с улыбкой. – Все прошло хорошо.
Мистер Джардин с облегчением вздохнул.