– Мистер Кит, – она повернулась к пилоту, – у вашего друга вообще что-нибудь осталось? Конечно, если это очень личное...
– Ну что вы, об этом все знают, мисс Гринтри. Да, у Макса кое-что осталось, но он очень любит дом, в котором прошло его детство, а теперь ему приходится иметь дело с позором своего рождения и оскорблением памяти матери в глазах света. Любой в подобных обстоятельствах испытал бы некоторую растерянность.
– Жестоко и не нужно всех об этом оповещать, – внезапно заявила Мариэтта. – Такие скандалы обычно стараются скрыть. Когда случилось непоправимое, мой дядя сделал все, чтобы скрыть малейший намек на бесчестье.
Это была правда. Узнав о Джерарде Джонсе и о том, с какой радостью эту историю подхватили лондонские сплетники, дядюшка Уильям пришел в ужас. С тех пор он с Мариэттой не разговаривал, и она даже слышала, как он назвал ее «истинной дочерью своей матери», однако у нее не было ни малейшего сомнения, что все это не выходило за пределы дома.
Внезапно Мариэтта шагнула к Максу и уселась рядом с ним. Он тут же высокомерно поднял брови, но ее было не так-то легко запугать. Если человеку нужен хороший совет, она вполне могла его дать.
– Что, если обратиться за помощью к настоящему отцу? – поинтересовалась она.
– Полагаю, он до сих пор не знает, что Бог дал ему сына. – Макс нервно рассмеялся. – Этот человек бросил мою мать, не оставив ей иного выхода, как только выйти за другого, чтобы скрыть свой грех.
Мариэтта вздохнула:
– Мне так жаль... Макс. Знаете, я сама оказалась в похожей ситуации, поэтому отлично понимаю, что вы чувствуете. Я ведь тоже не знаю, кто мой отец.
При этих словах молодой человек взглянул на нее так, будто попал в ночной кошмар и не может найти из него выхода, отчего Мариэтта почувствовала себя не совсем уверенно. Впрочем, все, что она сказала, было правдой – она и в самом деле не знала, кто ее отец. Мать, куртизанка Афродита, никогда об этом не говорила, и к тому же Мариэтта вовсе не была уверена, что хочет с ним встретиться.
– По-моему, – неожиданно подал голос Макс, – вы сочувствуете мне, но прошу вас этого не делать. Поверьте, мне не нужна ваша доброта; я просто хочу, чтобы меня оставили в покое.
– Так вы просите предоставить вас вашей участи? – Мариэтта заметила, что в его глазах вспыхнули сердитые искорки. – Но разве вы не знаете, что мы сами творим нашу судьбу? Именно это я и собираюсь сделать.
Ветер усилился, и теперь корзину сильно качало. Внизу под ними колыхались верхушки деревьев, стадо коров, мыча, пыталось убежать от шара.
Мистер Кит хотя и был очень занят, управляя шаром, тем не менее, с интересом прислушивался к их разговору. Он с одобрением взглянул на Мариэтту и кивнул, будто подбадривая, но она уже сказала все, что хотела. Если Макс хочет упиваться своим несчастьем, она предоставит ему эту возможность.
Снова налетел резкий порыв ветра, и Мариэтта поморщилась.
– Я собираюсь начать спуск, – поспешил успокоить ее мистер Кит. – Правда, ветер сильнее, чем я рассчитывал, и наша посадка может быть довольно жесткой...
Макс нахмурился, а Мариэтта сглотнула и отвела взгляд в сторону; если они упадут на землю с такой высоты...
– Вам нужно за что-нибудь схватиться, мисс Гринтри. Если вы будете крепко держаться, вас не выбросит во время приземления, верно, Макс?
Мариэтта невольно повернулась и увидела, что их спутник согласно кивает. И тут же шар начал быстро снижаться.
Внизу ветер дул еще сильнее, и пилот нервно взглянул на поле под ними – то, что выглядело зеленым и мягким, теперь казалось уже не таким манящим. Когда корзина коснулась земли и сильно подпрыгнула, Мариэтта вскрикнула. Некоторое время их тащило и подбрасывало, затем корзина опрокинулась...