Он посмотрел в синие глаза, поблескивающие от возбуждения, а затем вдруг резко произнес:
— Поскольку премьер-министра здесь нет, я должен объяснить вам, что случилось. Вас не приветствовали подобающим образом, миледи, поскольку в Катонии произошла революция.
— Революция?!
Теперь настала очередь Весты удивляться.
Граф кивнул.
— Она началась около недели назад, и принц решил, что вам лучше вернуться домой. Это я и должен был передать премьер-министру.
Веста помолчала несколько секунд, потом спросила голосом, показавшимся ей самой каким-то чужим:
— Вы действительно… хотите, чтобы я вернулась в Англию?
— Так будет лучше.
— После того как я проделала весь этот… долгий и тяжелый путь?
— Я все понимаю, — сказал граф. — Но революция опасна, а исход ее непредсказуем.
— Вы хотите сказать, что принца могут… свергнуть или заставить отречься от престола?
— Всегда существует такая возможность.
— Но ведь этого еще не случилось?
— Нет… Пока нет.
Веста снова замолчала, а затем произнесла:
— И как, по-вашему, я смогу вернуться? Мой корабль отплыл в сторону Афин. Моя компаньонка и помощник премьер-министра вернутся в Катонию по морю или по суше, когда выздоровеют.
— Но должны быть и другие корабли, — быстро произнес граф.
Говоря это, он взглянул в окно, словно ожидая увидеть в гавани какой-нибудь корабль.
— Даже если бы здесь и был корабль, я не стала бы подниматься на его борт, — твердо заявила Веста. — Я не намерена возвращаться в Англию.
— Но это же просто смешно! — воскликнул граф. — Вы так мало знаете об этой стране. И еще меньше — о революциях, ведь в Англии не бывает революций. Вы должны подумать о себе и немедленно отбыть в безопасное место.
— Я приехала сюда по собственной воле и, что бы ни случилось, считаю своим долгом остаться.
— Боже правый, но ведь решения принимаете не вы! Граф произнес это так непочтительно, что Веста вскочила с кресла. Глаза ее засверкали, словно голубые молнии.
— Трудно представить себе, — сказала она, — что приближенные его высочества потеряли всякое чувство приличия только потому, что в стране случилась революция. Не соблаговолите ли извиниться за то, что позволили себе разговаривать со мной подобным образом?
Глаза их встретились, — и на секунду девушке показалось, что сейчас она услышит новую дерзость, но граф покорно произнес:
— Я извиняюсь и надеюсь, что вы простите меня. Я просто очень озабочен проблемой вашей безопасности.
— Я предпочитаю заботиться о ней сама, — отрезала Веста. — А теперь ответьте на мой вопрос: его высочеству угрожает опасность?
Граф задумался, прежде чем ответить.
— Не могу сказать с уверенностью. Возможно, угрожает.
— В таком случае, — заявила Веста, — я должна быть рядом с ним.
— Это невозможно! — воскликнул граф. — У меня есть распоряжение его высочества просить вас вернуться домой! Когда в Катонии все утрясется, его эмиссары прибудут в Англию, чтобы продолжить обсуждение вопроса о вашем браке. — Граф сделал паузу, затем продолжал:
— Сейчас в ваших интересах вернуться домой. Я найду корабль, который доставит вас в Англию.
— Я ведь уже сказала вам, граф, — девушка говорила с ним как с капризным ребенком, — что я не собираюсь покидать Катонию. И не стоит больше говорить об этом. Я прошу вас — а если надо, могу и приказать — отвезти меня к моему мужу, На секунду граф застыл. Затем произнес голосом, полным изумления:
— К вашему мужу?!
— Нас поженили по доверенности, прежде чем я покинула Англию. Все необходимые бумаги находятся у премьер-министра.
— Поженили! Но принц понятия не имел об этом.