— Но тогда корабельный вычислитель будет долго считать.
Историк выказывал нетерпение. Его ждала встреча с прошлым без научной относительности предположений, неверно истолкованных фактов и недоразумений. Какой исследователь откажется от такой возможности?
— Как ты спустишься?
Десантные аппараты были рассчитаны на двойное управление. Экспедиционные ракетопланы использовались при дальних исследованиях и авариях. Но сейчас должен был спуститься только один человек.
Историк обдумал все. Может быть, он был просто откровеннее других, которые не хотели взглянуть правде в глаза. Кто знает?
— Воспользуюсь стратопланом.
Рискованно. Но это единственная возможность. Капсула с дельтовидными крыльями для скоростного планирования сгорит на высоте что-нибудь девяти тысяч метров. Спуск продолжится на парашюте.
— А возвращение? — капитан смотрел на историка в упор.
Тот побледнел, но ответил твердо, четко выговаривая слова:
— Если мы действительно над старой Землей, я снова буду с вами при галактическом ускорении!
Это один из парадоксов временно-пространственного измерения. Человек может вернуться в прошлое или посетить будущее. Но совершенно абсурдно существование одновременно в прошлом и будущем. Капитан решил развить галактическую скорость по огромной спирали вокруг солнечной системы. В считанные минуты корабельный хронометр «Одиссея» преодолеет барьер все еще неизвестного числа тысячелетий. И экипаж снова будет состоять из семерых, как и тогда, когда все это началось.
— Теоретически ты прав, — ответил капитан.
— Место приземления? — штурман был деловит, чтобы не по- казать, что он думает в действительности об этой сумасшедшей теории. Словно все будни семерки не были хладнокровно рассчитанным сумасшествием!
— Средиземноморье. Апеннины. Юго-западный район.
— Снаряжение?
— Шанцевый инструмент. Изотопный анализатор. Термитный патрон. Пистолет.
— Отлично. Через сколько времени начнете операцию? — капитан был резок, как при аврале.
Штурман посмотрел на циферблат вычислителя:
— Через полтора часа палубного времени. Тогда он приземлится рано утром по местному часовому поясу.
Историк ловко освободился от парашютных ремней. Собрал купол и вместе со снаряжением зарыл его поблизости в лесу. С собой он взял только пистолет. Радиоаппаратура была скрыта в круглом воротнике пуловера.
Он вышел на мощеную дорогу. Прямая, словно луч, она была ему странно знакома. Он нагнулся над одним из километровых камней и усмехнулся. Виа Аппиа! Стратегическая дорога римлян. Первый исторический ориентир был найден.
Навстречу ему попались трое воинов, которые тянули на длинной веревке израненного мужчину. Пленник был атлетически сложен, с мрачным лицом и обритой головой.
Историк поднял руку в приветствии и сказал на плохом латинском языке:
— Поздравляю, доблестные квириты! Куда вы ведете злоумышленника?
Один ответил:
— Здоровья и благополучия тебе, чужеземец! Это спартаковский разбойник. Мы ведем его в лагерь.
Выговор воина был гораздо тверже, чем в свое время предполагали это профессора древних языков в институте. Легионеры опирались на, грубые кованые копья. Серый пуловер, черные узкие брюки и высокие ботинки на каучуковых подметках не произвели на них впечатления. По дорогам республики ходило много самым странным образом одетых чужеземцев.
Историк с трудом сохранял самообладание, стараясь быть нахально-фамильярным:
— Его ждет топор или крест?
— Крест. За один месяц повесили на припеке шесть тысяч. Увидишь их дальше.