— Тут не сумму, тут бедой серьезной платить придётся.
— Какой бедой? — насторожился Емельян.
— Да уж какой попало, такой и бедой — как снег на голову. Там видно будет, после исполнения. Но, скажу я тебе, э-э-э… как там тебя звать?
— Емельян.
— Скажу я тебе, Емельян, положа плавник на сердце, — сам рад не будешь!
— Так, — заинтересованно кивнул Емельян. — Ну а три желания можно? На каких условиях?
— Помрёшь, — просто ответила щука. — Как третье желание исполнится, поминай, как звали.
— Так, — ещё более заинтересованно кивнул Емельян. — А четыре желания?
— Какие четыре? — возмутилась щука. — Если ты дуба дашь после третьего?
— Действительно, абсурд, — весело кивнул Емельян. — Ну что ж, три — так три. Неплохие условия. Я согласен!
— Глупы-ы-ый… Молодо-о-о-ой… — расстроенно поцыкала языком щука. — Ну, давай тогда, загадывай первое…
— Прямо сейчас? Или можно после?
— Да как хошь. Хошь — сейчас. А хошь — меня кидай в колодец, и, как надумаешь, просто скажи: по щучьему велению, по моему хотению… И всё исполнится.
— Ага, — кивнул Емельян. — А можно такое желание: чтоб другу моему тоже повезло?
— Куда повезло? — не поняла щука.
— Ну, как мне, повезло. Чтоб у него тоже исполнились три желания…
— Как это? — задумалась щука и попыталась почесать плавником в затылке, но не дотянулась.
Емельян вежливо протянул руку и мизинцем аккуратненько почесал её затылок, холодный и скользкий.
— Спасибо, — рассеянно кивнула щука. — Старая стала, радикулит… Так я не пойму: кому желание выполнять — тебе или другу?
— Кхм… — кашлянул Емельян. — Понимаете, это одно из моих желаний такое: чтобы у друга моего исполнились тоже три желания. Как мне.
— Можно, — кивнула щука, — только почему три? Одно.
— Почему одно-то? Одно моё для этого потратится! — убедительно возразил Емельян и затараторил: — Вы же и так уже два выполняете — одно моё, чтоб другу исполнить. Другое — другу. Вы ж не можете исполнить одно моё, чтоб исполнить его другу, но при этом другу его не исполнить?
— Бр-р-р-р!!! - завертелась щука в ведре, брызгаясь во все стороны как отряхивающаяся собака. — Голова кругом идёт! Чего ты бредишь, чего ты мелешь? Совсем меня запутал!
— Вот! — сказал Емельян и поднял палец. — Я ж о том и говорю: чтоб не путаться, вы моему другу точно так же, как и мне, исполните три его желания. Ага?
— А, ну если в таком смысле… — задумалась щука. — То есть, как тебе — первое забесплатно, второе — за беду, третье — за гибель?
— Именно!
— А, ну так бы сразу и сказал, — кивнула щука, — это можно. Отчего нельзя-то? Можно.
— А если этот друг — я сам? — аккуратно спросил Емельян. — Я ж себе не враг, верно? Друг? Так что…
— Не, — покачала головой щука. — Себе нельзя. Другу — можно.
— Ну нет, так нет. — Емельян радостно потер ладоши и потоптался вокруг ведра. — Моё первое желание! — объявил он. — По щучьему велению, по моему хотению, желаю, чтоб вы, бабушка щука, были в добром здравии и полны сил!
— Ась? Я не ослышалась? — Щука так далеко высунулась из ведра, что чуть не выпала на снег. А затем улыбнулась во всю пасть и всплеснула плавниками: — Батюшки! Какая нынче молодёжь пошла! Добрая! Умная! Порядошная! Сроду обо мне, старой, ни один паскудник не побеспокоился, а сама я о себе похлопотать права не имею! И тут — на тебе! С удовольствием выполняю это чудесное желание!
Щука замерла, прислушалась к себе и сладко потянулась вправо-влево.
— Ох, хорошо-то как! — крякнула она. — Даже радикулит прошёл! Ну, давай-ка поглядим, какое у тебя второе желание…
— Второе желание! — объявил Емельян. — Вон, видите, по дорожке идут два моих друга?
— Где? — прищурилась она.