Также оно негромко покашливало и бормотало, что это очень может быть такая няня, какие рекламируют не специфицированные, но весьма определенные услуги в кое-каких журналах.
Ее плоские туфли похрустывали по гравийной дорожке, а сбоку от нее бежал серый пес, с клыков которого капала белая слюна. Его глаза горели алым цветом, и он голодно поглядывал в разные стороны.
Она подошла к тяжелой железной двери, улыбнулась – короткой удовлетворенной улыбкой – и позвонила в колокольчик. Он мрачно «динькнул».
Дверь открыл, как говорится, дворецкий старой школы [23] .
— Я Няня Асторет, – сказала она ему. – А это, – продолжила она (серый пес в это время осторожно посматривал на дворецкого, видно, обдумывая, где будет прятать от него кости), – Шарик.
Она оставила пса в саду, с блеском прошла собеседование, и миссис Даулинг повела няню на встречу с предметом ее забот.
Она неприятно улыбнулась.
– Какой славный мальчуган, – бросила она. – Ему скоро будет нужен трехколесный велосипед.
По одной из странных случайностей, еще один член обслуживающего персонала появился в тот же день. Это был садовник – и отличный, как выяснилось. Никто не понимал, как у него все получалось – ведь он никогда не брал в руки лопаты, и даже не пытался очистить сад от стай птиц, что его заполняли и садились на него при любой возможности. Он просто тихонько сидел в тени, а вокруг него цветник и сад цвели и цвели.
В те дни, когда няня получала выходные, Колдун приходил с ним повидаться, когда достаточно подрос, чтобы ходить.
– Вот Брат Слизняк, – говорил ему садовник, – а эта малюсенькая зверюшка – Сестра Помидорная Гусеница. Помни, Колдун, идя по прямым и кривым дорожкам жизни, надо любить и чтить все живое.
– Няня гововит, что живые вещи достойны быть лишь землей под моими ногами, мистев Фванциск, – отвечал Колдун, гладя Брата Слизняка и рассеянно вытирая руку о свой костюм Кермита Лягушки.
– Ты эту женщину не слушай, – отзывался садовник, – ты меня слушай.
Вечерами Няня Асторет пела Колдуну колыбельные.
О, славный старый Герцог Йорка,
Что Десять Тысяч Человек Имел,
Он их Возвел на Вершину Холма,
И Сломил все земные народы
И привел их под власть нашего господина Сатаны.
и
Маленькая хрюшка в Ад пошла,
Маленькая хрюшка осталась дома,
Маленькая хрюшка ела теплую, сырую человеческую плоть,
Маленькая хрюшка насиловала девственниц,
И вскарабкалась маленькая хрюшка на гору мертвых тел,
Чтобы взобраться наверх.
– Бват Фванциск, садовник, гововит, что я довжен ставательно пвактивовать добводетель и лубовь к всем живым вещам, – говорил ей Колдун.
– Не слушай этого мужчину, – отзывалась няня, укладывая его в его маленькую кровать. – Слушай меня.
Так и шло…
Соглашение отлично работало. Никто не выигрывал. Няня Асторет купила ребенку маленький трехколесный велосипед, но не могла его уговорить покататься на нем в доме. И он боялся ее Шарика.
Между тем Кроули и Азирафаил встречались на крышах омнибусов, и в галереях, и на концертах, обменивались наблюдениями и улыбались.
Когда Колдуну исполнилось шесть, няня покинула дом, в тот же день ушел и садовник. Шаги обоих были гораздо тяжелее, чем в момент прихода.
Теперь Колдуна учили два учителя.
Мистер Гаррисон рассказывал ему про гунна Аттилу, Влада Дракулу, и Тьму, Что в Человеческой Душе [24] . Также он пытался научить Колдуна произносить горячащие толпу политические речи, которые позволят ему властвовать над множеством сердец.
Мистер Кортес рассказывал про Флоренс Найтингейл [25] , Авраама Линкольна и уважение искусства. Он попытался научить его свободе воли, самоотрицанию и Такому Отношению к Другим, Какого Вы Хотите от Них к Себе.