Он посмотрел в окно, потом глянул на бледную, притихшую Шарлу.- Я всего-навсего простой воин, привыкший более обращаться с мечом и копьем, чем с пером. Он невольно положил руки на набалдашник рукояти клинка, упертого в пол и стоявшего почти вертикально. В этот момент машину крепко встряхнуло, и меч зазвенел в ножнах. Ордовик чуть вытащил блеснувшую в свете приборных огней сталь. В глазах Шарлы появился испуг.
- Вам холодно, госпожа? - спросил Ордовик.- Возьмите мою накидку?
Шарла остановила его:
- Не надо, Ордовик. Осталось совсем немного. Мне бы не хотелось, чтобы ты за это время совсем окоченел.
В замке, должно быть, тепло...
Ландор многозначительно отозвался:
- Да, Шарла, там нас наверняка ждет теплая встреча.
В замке всего можно ждать... Ордовик, я, в отличие от тебя, не воин. Со своим мечом я расстался еще в молодости, так что держи ухо востро.
Ордовик распрямил плечи - под накидкой блеснули латы.
- Мне двадцать восемь лет,-откликнулся он,- И я силен как танисский бык.
Шарла бросила на него мимолетный взгляд и тут же отвернулась.
Толпа перед замком медленно таяла. Многие явились к замку с заходом солнца, а теперь уже была почти полночь. Все им порядком надоело - холод, пронизывающий ветер, дождь. Знамена то снимали, то вывешивали снова собравшиеся у замка жители начинали тогда выкрикивать здравицы в честь Андалвара с Аргуса, а правитель все не ехал и не ехал.
В стороне на обнаженной скалистой плите стоял мальчик лет семи и скрюченная старуха, которой едва было за шестьдесят. На этом скатившемся в тьму варварства мире старели быстро. Мальчик неожиданно зевнул и нечаянно толкнул старуху. Та качнулась в сторону расположившихся на плите мужчин - они придержали ее. С их кожаных курток струями полилась вода.
Старая женщина вдруг закрыла глаза, сцепила пальцы, подняла руки до уровня груди и прошептала:
- Ронейл.
- Здесь я, бабушка,- откликнулся внук и обнял старуху за плечи.
- Ронейл, я вижу дурные дни,- прошептала старуха. Голос ее был подобен шороху сухих листьев, перебираемых ветерком.- Ронейл, ты здесь? Мне жаль тебя, внучек,- Аргус ждет дьявольская пора.
Один из мужчин, стоявших поблизости, повернулся к ним. С его бороды посыпались капли воды. В свете факелов, пылающих на стенах замка, борода заиграла отблесками, словно по густым курчавым завиткам раскатили россыпь бриллиантов. Он наклонился пониже и удивленно спросил у мальчика:
- О чем это она?
Паренек ответил с беззаботностью молодости:
- Бабушка-то? Что-то, наверное, привиделось... Она у нас пророчица.
Во взгляде мужика появилась заинтересованность. Теперь он склонился к старухе, прислушался, что она там бормочет. Соседи тоже придвинулись.
- Ронейл, Ронейл, где ты?
- Здесь, бабушка,- ответил мальчик. Он крепко взял ее под руку.
- Ронейл, Аргус ждут плохие времена. Вижу, вижу... Черная ведьма задумала поработить нас. Она хочет, чтобы мы забыли о временах империи. Солдаты подкуплены... Люди стонут... Империя становится подобна дымку над костром...
- Вот те на! - прошептал кто-то в толпе.- Черная ведьма! Андра!.. Вот в ком зло для Аргуса.
- Тс-с-с!..- предупредил его мужчина, стоявший за спиной.- Здесь много чужаков.
- Вижу очищение огнем и наказание кнутом...-тем временем продолжала вещать старуха.- Раны и возмущение знатных... Грядет, грядет Долгая Ночь, но вижу свет... Время черной ведьмы пройдет, зло сгинет... Все забудут о черных днях Аргуса.
Издали донесся непонятный жужжащий звук, прорезавший шум бури. Он нарастал... Старуха подняла веки и невидящими глазами уставилась на замок.
Жужжание усиливалось. Где-то в ночи кружило гигантское насекомое. Теперь даже глуховатые на уши могли слышать это дребезжащее тарахтенье. Сердца начали подрагивать в такт небесному шуму.