У Дэма есть значительный недостаток – плохо контролируемая агрессия.
–Эти конченые люди покупают себе вещи в телемагазинах! Ты можешь в это поверить?! – недоумевал Дэм.
–Это пережиток прошлого, в телемагазинах затариваются только те, кому за семьдесят. Вот что действительно меня бесит в кабельном, помимо его существования, это реклама – говорю я, -каждый раз когда я натыкаюсь на ролик про какое нибудь средство для мытья унитазов или новый дизайн упаковки всеми любимого кофе, у меня в голове лишь один вопрос – вы меня что, за дурака держите?
–Ты же понимаешь, что это сделано для бессознательных. Те, кто склепал эти «двадцать пятые кадры» в рекламный ролик, знают свою работу. – говорит он.
–Да насколько надо быть деревянным чтобы среагировать на рекламу шампуня, где кукольный Кен скачет на гепарде по автомагистрали, размахивая патлами?
–Думаю тебе не надо объяснять, что охватываемая аудитория в большинстве своем – долбаебы.
–Вот в это, как раз, я не могу поверить! Или просто отказываюсь. Я не шибко умный, но почему-то догадываюсь что это все глобальный обман, с целью вербовки моего мозга. И в детстве меня не купали в чане со здравым смыслом, на минуточку. Мои родители как раз-таки на бессознательном верят в Бога, сами не зная почему.
–В какого? – спросил Дэм.
–Держу пари они сами не в курсе.
–Это подстраховка, они как и все, не знают, есть там что то или нет, но держат наготове подушку безопасности – а вдруг все таки есть?
–Ага, Рональд Макдональд. – говорю я.
Мы считали себя рассудительнее многих, но не навязывали свои идеологии. Некоторое время до этого Дэм подсел на антидепрессанты, с ними как он говорил – легче контролировать свои внутренние позывы не разнести какой-нибудь престижный торговый центр. А когда он переставал их принимать, то по его словам – нужно как можно быстрее принять, чтобы не оказаться в новостной сводке сегодня вечером.
–Я всю свою жизнь ненавидел магазины! Но первый серьезный раз это случилось несколько лет назад в торговом центре Big Funny. – начал рассказывать Дэм, – мне нужно было купить белую рубашку для новой роботы, и я был вынужден пойти туда! Я собирался сделать это как можно БЫСТРЕЕ! Просто зайти в нужный отдел, взять рубашку своего размера и не меряя свалить оттуда! Я всегда НЕНАВИДЕЛ торговые центры! Но в этот раз я испытал нечто по типу Синдрома Стендаля. Только одурел я не от красоты и восхищения, а от дикой злости и НЕНАВЕСТИ ко всему что было рядом со мной в этот момент! Меня БЕСИЛО ВСЁ! От начала и до конца! Меня выводили из себя ценники и манекены, отделы со всякой херней и эти отсталые искусственные, счастливые люди из рекламы плавленого сыра, которые пили моккачино и выходили из отделов с полными пакетами покупок! Еще пять минут и я разъебал бы первую попавшуюся фото-будку! Я быстро взял, что мне было нужно и в ужасе сбежал оттуда. Выдохнув и чуть успокоившись я двинул в сторону своей остановки. Когда я залез в карман чтобы достать деньги, то понял, что у меня с собой нет налички! В этот момент сердце ушло в пятки… потому что банкомат находился в противоположном конце торгового центра. Убогий Big Funny не просто так называется… Он так называется, потому что он твою мать огромный, и это ни капли не весело. Он невероятно длинный! Один километр или что-то вроде того… От этой мысли у меня случился безумный наплыв апатии, как никогда… Я медленным шагом пошел в обратную сторону, с каждым движением становясь все злее и злее! Когда я снова зашел внутрь, то вел себя как конченый псих! Я выкрикивал матерные высказывания манекенам, витринам и людям проходившим мимо меня. Бесило абсолютно ВСЁ! Меня нахер бесили ценники, меня бесила музыка для счастливых покупок, меня бесил смех этих ужасных людей! Сняв деньги, я быстрым шагом направился к выходу, все также матерясь. Меня заметил охранник и подошел ко мне со словами – У вас всё нормально?!
На что я ответил – ОТВАЛИ НАХУЙ! У МЕНЯ ВСЁ НЕ НОРМАЛЬНО!
Он сказал, что мне лучше пойти в сторону выхода, на что я ответил – ЭТИМ Я БЛЯТЬ И ЗАНИМАЮСЬ! Я двинулся дальше, а охранник шел за мной передавая что-то в свою рацию. Все это время, что я пытался выбраться из этого лабиринта Минотавра, у меня наворачивались слезы. Искусственный белый свет бил по моим глазам так сильно, что я местами терял зрение. Я знал, что если хоть кто-то сейчас мне что-то скажет, я буду месить его лицо ТАК ДОЛГО, как только смогу! Пока не сломаю руку или меня не пристрелят из снайперской винтовки! Охранник проводил меня в сторону служебного выхода и попытался вытолкнуть, дав понять, что мне надо оттуда свалить прям щас! После такого перформанса я понял, что это не здоровая тема, и с этим надо что-то делать…
С того раза Дэм периодически навещает психиатра, исключительно для того, чтобы взять новый рецепт на амитриптилин и прочую пургу.
Даже в этом мы нашли что-то общее. Меня на протяжении всей жизни сопровождают подобные мысли про крупные магазины. Не такие радикальные конечно, но не менее «отъехавшие». Каждый раз, когда я нахожусь на втором, третьем или четвертом этаже торгового центра, то всегда пристально смотрю на стоявшие снизу лавки с бижутерией, заколками, резинками, часами, перчатками, шапками и прочим мусором. Представляя, как раздвинув руки в разные стороны, изображая «принятие» своей судьбы, выкрикнув – К чертям гедонистическую адаптацию! – падаю вниз спиной на стеклянные лавки с людьми. Все разбивается вдребезги! Бижутерия вместе с заколками разлетаются к чертовой матери, словно напичканная металлическими гайками взрывчатка! БУМ!
И заиграла классическая музыка…
Кровавый силуэт в частицах битого стекла и сумбурно паникующих людей…
Несколько месяцев я и Дэм жили в общежитии, после чего приняли правильное решение – снять свое жилье. На квартиру у нас денег не хватило, а вот на комнату…
Глава 3
«Ньюфаундленд»
23:30
Я и Дэм встретились на нейтральной территории, и выдвинулись в магазин в трех кварталах от нашего общежития. Раз в неделю, примерно в это же время мы ходили за продуктами. Магазин назывался Low Price. Здоровенный гипермаркет с удивительным количеством просроченных продуктов. Даже не знаю, что было сложнее, находиться там более двадцати минут или найти там хотя бы пять продуктов с не истекшим сроком годности. Видимо и то, и другое. Весь торговый зал заполнен работниками из средней Азии, ни слова не понимающих «по-нашему». А всё остальное больше напоминало ночлежку для бездомных. Женщины что там работали, в основном были похожи на карикатурных цыганок, чего только стоили золотые зубы, сверкающие ото всех гор с луком. Парни истощены изнурительными весами, которые им приходится таскать ежедневно из стороны в сторону. Рохли, набитые дерьмом на продажу. Гнилые фрукты, овощи. Испорченная провизия. Но какие цены! 12 рублей за килограмм свеклы, как вам такое?
Скажете:
–Зачем мне испорченная свекла за 12 рублей?
А я вам отвечу:
–Совершенно незачем.
Нам она тоже не нужна, мы приходим сюда исключительно за тем, что долго хранится – крупы, каши, консервы, туалетная бумага, порно-журналы.
–Это Кунсткамера, мужик… я тебе говорю. Я там был! – говорю я.
–Че ты мне рассказываешь? Мы там вместе были. – ответил Дэм.
–Ну напоминает, да?
–Хуже.
–Я предлагаю оперативно собрать наш стандартный набор и сваливать отсюда, пока мы не подхватили стафилококк. – добавил я.
–Не преувеличивай, а.
Пока закидываешь продукты в тележку, все работники этого магазина, кроме кассирш, смотрят на тебя так, как будто выбирают что-то из твоей одежды. На мне сегодня, например, чистые кроссовки. По стандарту, у нас набирается три, четыре крупных пакета еды. В хорошие времена мы едем до дома на такси, чтобы не тащить это все на себе через кварталы. Но не сегодня. Сегодня мы решили пойти пешком. Дэм берет два больших пакета, оставляя мне два поменьше.