Музыкальное отражение - Райль Регина

Глава 1. Обычная жизнь

Утро медленно распускало туманные щупальца, прогоняя ночь из города, который никогда не спит. Едва я вышла из метро, как меня подхватил суетливый людской поток. Выстукивая каблуками персональный ритм по узорчатой кладке, я наблюдала, как в просвете между высотками проснувшееся солнце потягивалось лучами.

Торопящиеся на работу люди несли меня к бизнес-центру, вырастающему прямо по курсу. Его архитектурное исполнение в стиле «ар-деко» воплотилось в стеклянных вертикальных конструкциях, перемежаемых бетонными продольными вставками. Композиция напоминала застывший каскадный водопад, но сейчас из-за лёгкого тумана, заострённая верхушка казалась откусанной. С верхних этажей открывался потрясающий вид, но часто любоваться панорамой не получалось – я работала на седьмом.

Поначалу перспектива переезда меня жутко пугала, но стоило осмелиться, как я влюбилась в столицу с первого взгляда. После знакомства с ней, мне казалось, в моём родном городе нет ничего выдающегося.

Москва предстала передо мной вширь и ввысь: не улицы, а трассы, не здания, а чёртовы танкеры, не тротуар, а аллеи с парками. Здесь я чувствовала себя маленькой и незначимой, а в людском потоке теряла собственное «я». Тут хотелось кому-то что-то доказать, а в первую очередь – себе: «смогу!»

Я бросила себя в стремнину мегаполиса: либо утону, либо выплыву. И справилась.

Пообвыклась, пока училась в Политехе. Будущую специальность выбирала из сфер строительства, искусства и медицины. В родной глубинке у меня была рок-группа, поэтому я всерьёз собиралась поступать в музыкальный ВУЗ, но родители отговорили, аргументировав, что квалифицированные инженеры-проектировщики на вес золота: высокая зарплата и карьерный рост гарантированы.

«Будут деньги, «пению» выучишься на курсах», говорила мама.

Я согласилась чисто из практичных соображений. Что я там, мелкая, понимала? Столичный универ родители одобрили, а переезд прельщал свободой.

В принципе, за время обучения я не пожалела о принятом решении, потому что успевала всё: и «грызть гранит», и петь в новообретённой группе.

Гитарист Глеб и басист Виталий стали моими первыми приятелями в столице. С ними я познакомилась в Интернете два года назад и продолжительное время общалась в соцсетях. Их текущая группа «Фосфор» и моя тогдашняя играли в одном стиле – мелодик дэт-метал, поэтому всегда находилось, о чём поговорить.

Я прикатила как раз, когда от них ушёл вокалист. Ребята увидели в моём приезде знак свыше, а меня не пришлось долго уговаривать. Я легко втянулась, и мы быстро наработали репертуар. В Москве гораздо проще с организацией концертов, публика драйвовее, да и народу на выступления приходило больше.

Собственно, к последнему курсу, я уже решила, что диплом будет пылиться на полке, а я полностью уйду в музыку, но Вселенная решила иначе. Как там говорят? Чтобы рассмешить её, надо рассказать о своих планах. Вот я так и сделала.

Стажировку мне назначили в архитектурно-проектной мастерской «Эксперт ГеоКом». На встречу с руководством я шла без энтузиазма, а после неё всё изменилось: я поставила себе цель, во что бы то ни стало пробиться в штат. Почему?

Прозвучит сентиментально, но тогда я впервые в жизни испытала невероятные чувства. Сердце заколотилось, язык отказался слушаться, ноги задрожали. Я шла уверенная в себе, но стоило переступить порог и встретиться взглядом с зелёно-голубыми глазами молодого босса, как вся смелость немыслимым образом исчезла.

Такого прежде не случалось. Да, у меня были отношения с парнями, а как иначе, в мои-то двадцать пять. Но встреча с Евгением Юрьевичем Селивановым стала поворотной в судьбе Марии Ивановой. Тогда я поняла, что это мужчина моей мечты.

Глупости, сказала я себе. Это невозможно, кто я и кто он? Я не мыслила себя без спонтанного и безбашенного творчества, без группы, а он серьёзный и деловой, привык всё планировать и просчитывать, а ещё, как выяснилось позже, находился в сложных отношениях с музыкой. Но выбросить высокого широкоплечего брюнета из головы я уже не могла, как ни старалась. Проделки Вселенной, не иначе.

Я принялась судорожно вспоминать, не зарекалась ли влюбляться в бизнесменов, но, естественно, ничего такого в памяти не всплыло. Неужели я как-то иначе бросила вызов этой капризной госпоже, а она тут же поймала за язык?

Но с начальником мы пересекались мало – лично стажёрами он не занимался. Тогда моей задачей стало остаться в фирме и обратить на себя его внимание. Ежедневно я старалась изучить как можно больше, исполняла все поручения, проявляла инициативу, не боялась переработки и выкладывалась так, что еле добредала по постели.

А ещё подружилась с закреплённым руководителем практики, и после защиты дипломной работы, он поручился за меня. Я сделала невозможное: меня приняли в фирму.

Влюблённая дурочка, конечно, напридумывала себе всякого, но наши отношения с Селивановым не улучшилась. Мне «повезло» оказаться в группе проектировщиков, а он возглавлял отдел архитекторов. По работе мы пересекались редко и общались непростительно мало.

Я не была на сто процентов уверена, помнил ли он моё имя, и, конечно, никаких признаков его особого отношения ко мне не наблюдалось. Женя всегда держался подчёркнуто вежливо, в его ровном и спокойном тоне не слышалось заигрываний или отвлечений от деловых тем.

Но надежды я не теряла. Ещё не успела за четыре месяца работы.

Я вышла из лифта, пикнула пропуск на входе, прошла короткий коридор и нырнула в осязаемую офисную суету. Настроение появилось из ниоткуда, заставив меня с улыбкой перешагнуть порог. Что и говорить: я любила свою работу, хоть иногда бывало тяжело.

Если горели сроки, приходилось работать сверхурочно, но меня устраивало всё: и зарплата, и месторасположение, и график работы, и начальник. Особенно он, да.

Ради этой работы я даже смирилась с деловым дресс-кодом, научилась бегать на каблуках и важности ради стала носить очки с нулёвыми линзами.

Похож ли наш офис на муравейник? Ещё бы.

Я приходила минут за двадцать до официального начала рабочего дня, но мне всегда казалось, будто я опоздала часа на два, а то и вовсе заявилась под конец. Жёстких рамок, во сколько приходить-уходить не было, хоть в шесть утра, хоть в полдень, главное отработать восемь часов и сделать текучку. Начальник появлялся всегда по-разному: то сидел с самого утра, то приходил в обед и вечеровал – никогда не угадаешь.

Свежий ветер разгонял ароматы кофе. Кто-то ещё зевал и обнимался с кружками, кто-то уже вовсю чертил проекты и делал расчёты. И возрастной разбег был разный: от восемнадцати до пятидесяти. Группа проектировщиков состояла преимущественно из молодежи, а вот в непосредственном подчинении Селиванова имелись сотрудники старше и опытнее. Приятно осознавать, что они уважали и принимали тридцатилетнего руководителя.

Я шла по проходу и здоровалась с коллегами. Схема рассадки была проста до банальности: столы приставлены так, что составляли квадрат. Четыре человека, разделённые невысокой полупрозрачной перегородкой, сидели за компами лицами друг к другу. Ряды с двух сторон тянулись в горизонт. Нет, конечно, гораздо ближе, до стеклянных дверей в соседнюю секцию, и дальше – до кабинета Селиванова. А вдоль стены выстраивались шкафы с документами, закрытые зеркальной панелью.

Интересно, пришёл ли уже Евгений Юрьевич? Я не любила заявляться позже него – так я теряла возможность видеть, как он с портфелем наперевес вальяжно шествовал к себе. В их отдел я ходила редко, а по поручениям босса к нам бегала в основном Жанна Борисовна – мой непосредственный руководитель и заместитель начальника по всем вопросам.

Трезвонящий телефон в своей секции я услышала ещё на подступах. Значит, моя напарница ещё не пришла, или как всегда врубила музыку в наушниках.

Она заявляла, что может проснуться только так, и никакой кофе, хоть ты всю банку замешай ей в кружку, не сработает действеннее. Приколоться, что ли, как-нибудь и реально сотворить ей такой «божественный» напиток?