КМ - Мария Фомальгаут

КМ

Мария Фомальгаут

© Мария Фомальгаут, 2016

Создано в интеллектуальной издательской системе Ridero

Глава первая. Человек без куба

Безмолвная пустыня, насколько хватает глаз – до самого горизонта.

Небо – сумеречное, пасмурное, не затянутое облаками, но от этого только еще больше холодное.

Море – неподвижное, металлически-серое, даже не сразу понятно, вода в нем или расплавленный свинец.

Холод.

На первый взгляд кажется, что в этих безлюдных холмах нет жизни. Но нет, чем больше всматриваешься, тем больше понимаешь – здесь кипит жизнь, настолько непонятная, настолько непохожая на привычное человеческое существование, что её не сразу признаешь жизнью.

Но жизнь есть.

Если приглядеться, можно увидеть темные кубы, зависшие в полуметре над землей – они не подают признаков жизни, но чем дальше, тем больше чувствуется, что они-то и есть жизнь.

Кубы молчат.

Кажется, спят вечным сном.

Чем больше вглядываешься в серую пустыню, чем больше слушаешь ледяное безмолвие – тем больше понимаешь, что это еще не все, что где-то там, в высоте небес, в вечном молчании живет еще что-то… померещилось… а нет, не померещилось, парит что-то в пустоте, воронкообразное, сияющее холодным голубоватым светом.

И еще не знаешь ничего, но понимаешь, что они-то и есть хозяева этого мира.

Они…

Кто они…

Кажется, они и сами про себя толком не знают, кто они.

Тишина.

Тишина, от которой можно оглохнуть.

Тишину вспугивает легкий электрический треск – пустота расступается, выпускает из ниоткуда поджарого человека в некоем подобии костюма. Если взглянуть поближе, можно увидеть, что вся одежда испещрена множеством экранов, на которых мелькают рекламные баннеры.

Человек оглядывается. Поеживается – не от холода, холода он не чувствует – а от легкого страха перед чужим миром, миром далеким и незнакомым.

Если присмотреться еще внимательнее, можно увидеть, что человек не дышит. Ресница выскальзывает у него из века, камнем падает вниз. В мире, где Земля окружена атмосферой, ресница бы улетела, подхваченная ветром. Но здесь, в этом мире Земля давно потеряла свои воздушные одеяния.

Человек оглядывает длинные ряды черных кубов, сверяется с картой на одном из экранов. Серебристые воронки как будто не замечают идущего, – они слишком увлечены собственной жизнью, даже не провожают незваного гостя равнодушными взглядами.

Здесь, на берегу моря, кубы чем-то отличаются от своих собратьев: тогда как остальные кубы кажутся живущими, думающими, кубы поодаль как будто спят крепким и долгим сном, ждут своего часа, своего пробуждения. Человек останавливается перед одним из кубов, сверяется с картой. Осторожно подхватывает куб – он умещается у человека на ладони, – сжимает в руке.

Идет в сторону холма, с которого пришел в этот мир, несет на ладони куб.

Что-то происходит там, в вышине, – сияющие воронки срываются с места, подброшенные каким-то сигналом, мчатся к человеку, окружают. Человек пятится, видно, что мерцающие воронки причиняют ему боль. Если бы здесь был воздух, он бы наполнился электрическим потрескиванием и всполохами – но воздуха нет.

Человек пытается прижать к себе куб, тут же вздрагивает – кажется, куб тоже делает ему больно. Незваный гость говорит что-то окружившим его воронкам, – резко, отрывисто, уверенно, тоном, не терпящим возражений.

– Он умер, понимаете? Да, умер. Вчера. Я его убил. Да. Да, обещаю. Не сомневайтесь, все по высшему разряду будет. Да, обещал. Да. Я, знаете, человек слова. Честное слово, вы оскорбляете меня своим недоверием. Да. Да.

Серебристые воронки нехотя отступают, искоса поглядывают на гостя. Последний поднимается на холм, шагает в пустоту – и исчезает.

Мало кто заметил, что человек глубоко вздохнул перед тем, как шагнуть в пустоту – вернее, сделал вид, что глубоко вздохнул, ведь воздуха здесь нет. Кажется, гость еще помнит те времена, когда он дышал воздухом.

Тишина.

Бросив последний взгляд на океан, можно увидеть, что волны застыли в вечном ледяном безмолвии – много лет назад.

Глава вторая. Человек с кубом

Человек возвращается домой. То есть, еще не домой, а только в свой город, большой, шумный, бесконечный, раскинувшийся на весь материк. Забирается в машину, которая ждет его возле пустоты, кивает машине – как всегда, машина умная, машина сама отвезёт домой, машина знает дорогу. Здесь, в городской суете не верится, что где-то есть земля, на которой царит вечное безмолвие, земля, где нет сверкающих огнями высоток, земля, которая стала пристанищем для неподвижных кубов и призрачных теней, парящих в небе. Кажется, что её и вовсе нет. Не бывает. Пригрезилась. Померещилась. И то правда, где это видано, земля, на которой кубы, быть такого не может, земля – а на ней кубы.

Человек смотрит на куб в своих руках, и понимает – не померещилось.

Есть такая земля.

И много других земель есть.

Кто-то говорит – три, кто-то говорит – тысяча, а кто-то загадочно улыбается и рисует знак бесконечности.

Автомобиль несется через туннели, через порталы, проскакивает перекресток в последний момент, когда уже загорается красный. Кто-то пытается подрезать автомобиль, видит номер, почтительно сдает назад.

Человек быстрым шагом заходит в высоченное здание, спешит к лифту, прижимая к себе куб. Охранник оторопело смотрит на куб, бормочет про себя, а что, так можно, что ли… их… сюда… вот так…

Человек с кубом решительно кивает охраннику:

Возможно все.

Человек с кубом выходит из лифта на последнем этаже, откуда, кажется, был бы виден весь континент, если бы панораму не закрывали облака, серебряные в свете луны. Здесь сама гравитация становится другой, слабой, земля уже не тянет тело вниз, приотпускает, будто задумывается, а не отпустить ли совсем.

Мальчишки в холле тянутся к луне за стеклом окна, хотят поймать луну, а я вот достаю, а я вот достаю. Трехмерная реклама вещает – только сегодня, уникальное предложение, всего за девятьсот девяносто девять единиц, мостик до луны. Девчушка в блестках рыдает, ма-а-амаа-а-а-а, ку-у-у-пи-и-и луну-у-у-у, мамаша сует девчушке экран, да что за ребенок такой, все дети, как дети, а эта…

Кто-то маленький и щуплый бросается к человеку с кубом, сует какие-то экраны, человек с кубом отмахивается, вы языка человеческого не понимаете, или как, вам ясно сказано было, с девяти до семнадцати, а вы во сколько пришли?

Маленький и щуплый не отстает, человек с кубом щелкает пультом на своем запястье, выключает – маленький и щуплый исчезает.

Человек заходит в комнаты в конце коридора, дверь сама закрывается за его спиной. Здесь можно перевести дух, переключить свое сознание из ритма большого города в ритм тихого кабинета, остановиться, задуматься.

Он останавливается.

Задумывается.

С порога прыгает на круглое кресло, которое покачивается на волнах большого, на всю комнату бассейна.

Касается черного куба, который раскрывается по мановению руки.

Хозяин комнаты смотрит на фантасмагорию картинок в сердцевине куба, перебирает картинки, огромные, большие, маленькие, крохотные, миниатюрные. Среди картинок чаще всего мелькает одна, на которой изображено что-то тонкое, вытянутое, нескладное…

– Вот черт, – бормочет человек, тут же вздрагивает, пугается своего голоса, боится спугнуть тишину, и то, что прячется в кубе.

Он вынимает из куба одну из его тонких граней, вертит в руках, подносит к серебряному шару с пометкой 3D.

ВВЕДИТЕ ПРОГРАММУ.

Человек выпускает из рук тонкую грань куба.

Шар проглатывает свою добычу.

Человек ждет.

ВАШ ЗАПРОС ОБРАБОТАН. БОЛЬШОЕ СПАСИБО, ЧТО ВОСПОЛЬЗОВАЛИСЬ УСЛУГАМИ НАШЕГО СЕРВИСА.

Раскрывается серебряный шар, выпускает из себя что-то истонченное, нескладное.