«Всё… – Подумал капитан. – Теперь ты в ответе за тело, которое приручил».
Всё обернулось полным крахом. Коликов оказался в полуобнаженном женском теле, посреди какого-то шоссе, ночью. Что было в записке, он не знал. Добраться до памяти объекта он не мог. Он упустил возможность разобраться в триггерной точке шестьдесят второго года. Задание провалено. По сути, можно было спокойно отключаться от тела девушки и выходить из капсулы. Ох, и обрадуется же полковник Зорин! Первый провал Коликова, должен был стать последним. Эта крыса канцелярская теперь не успокоится, пока не вышвырнет его из бригады.
Но Коликов, почему-то медлил. Ему было жалко оставлять девушку одну в этом богом забытом месте. Нужно хоть укрытие какое-нибудь найти. Не по-джентельменски как-то было бросать такую отважную девушку наедине с такими эпичными проблемами.
Коликов решил, что доберется до ближайшей деревни или заправки и прежде чем покинет тело разведчицы, найдёт для неё какое-нибудь укрытие.
Он шел лесополосой вдоль шоссе. Босые ноги уже нестерпимо болели. И почему ему в голову не пришла идея найти в раскуроченной машине туфли девушки? Хотя, передвигаться по пересечённой местности на каблуках тоже так себе затея.
– Идиот! – крикнул чей-то женский голос в голове Коликова. – можно же было каблуки сломать и идти нормально! Ты кто вообще такой? Какого чёрта ты делаешь в моей голове? Почему я не могу пошевелиться?
Впервые за всю карьеру Коликов столкнулся с таким поворотом. Откуда-то из глубин сознания с ним говорил объект внедрения. Коликов владел её телом, её голосом, но не понимал, каким образом Эльме удалось сохранить своё я.
Глава 4
– Итак, Эльма Хейнкель. – докладывал полковник Зорин. – Двадцать восемь лет. Не замужем. Детей нет. Работает искусствоведом в музее Боде в восточном Берлине. Триггерная точка в седьмом «Б» секторе. Тысяча девятьсот шестьдесят второй год.
– Это есть в досье. – резко перебил полковника генерал. – Рассказывай то, что я не знаю. Что удалось накопать!
– Мы перерыли все архивы. – продолжил Зорин. – перелопатили тонны информации. Пришлось взламывать несколько сайтов. Включая сайт разведывательного управления Германии.
– Да не лей ты воду, полковник. – разозлился генерал. – мне не интересно слушать, как тяжело вам было. Это ваша работа. Почему компьютер выбрал именно её?
– Уверенности нет, товарищ генерал-майор, но мы полагаем, что компьютер выбрал именно эту вероятность из-за причастности этой девушки к тайне золота третьего Рейха.
У генерала округлились глаза.
– Но я полагал эта история уже давно в прошлом. Все золотые счета вскрыты и обнародованы. Судебные процессы по этому делу тянулись годами. Крупнейшие банки Швейцарии ещё в начале века выплатили крупные штрафы и репарации пострадавшей стороне.
– Да, всё верно. Но, куда труднее этим банкам было после третьей Мировой. – уточнил Зорин. – Зря они оцифровали все свои данные. Всё вскрылось. Сами знаете в какой жо… В каком положении сейчас банковская система Швейцарии.
– Так и я про то. – согласился генерал. – Не понимаю тогда, о каком золоте идёт речь.
– В том то и загвоздка. – Полковник Зорин протянул генералу какие-то бумаги. – Вот что удалось выяснить нашему аналитическому отделу. Информация неофициальная и требует долгой и тщательной проверки. Но тем не менее… В общем, почитайте. Сами все поймёте.
Генерал покосился на полковника и с недоверием взял бумаги. По-стариковски нацепив на нос очки, он внимательно ознакомился с докладом. Если в самом начале он читал наискосок, то к середине и ближе к концу документа все говорило о том, что он крайне удивлён.
– Но, это же означает… – неуверенно начал он, отстранив документы и взглянув на полковника Зорина поверх очков.
– Да, товарищ генерал-майор. Судя по всему, этим пройдохам не удалось легализовать такое количество золота. Они знали это ещё тогда, в сорок пятом. Но жадность…
– И что же они сделали с остатками? – генерал уже был на взводе, и возбуждение его уже не носило негативного окраса. Запахло, по меньшей мере, ещё одной звездой. А, быть может, и не только на погонах.
– Ничего умнее эти банкиры не придумали, как зарыть это золото в землю. Буквально. Вывезли по частям из Европы и законсервировали в старых шахтах. И вы ошибаетесь, называя оставшуюся часть золота «остатками».
– О каких суммах может идти речь? – голос генерала без его воли осип. Генерал прокашлялся и уставился на Зорина.
– Думаю, как минимум половина от того, что нашли в конце двадцатого века и после Третьей Мировой.
– Ты сдурел? Это же колоссальная сумма! Десятки тон золота!
– Сотни, товарищ генерал-майор, сотни.
Повисла пауза. Каждый взвешивал в голове мысли так, словно они тоже были отлиты из жёлтого металла. Наконец, генерал произнес:
– Получается, эта Эльма Хейнкель знала, где хранится оставшаяся часть, знала, где эти законсервированные шахты находятся? Да кто она вообще такая?
– Шпионка. – уверенно ответил полковник Зорин.
– И на чью разведку работала эта шпионка?
– А вот это самый интересный вопрос, товарищ генерал-майор.
***
– Так, нам обоим нужно успокоиться. – твёрдо сказал Коликов, продираясь сквозь кустарник.
– Тебе легко говорить. А я тела лишилась. – Эльма не хотела успокаиваться. Коликов успел вкратце рассказать ей о себе и своей работе. Вероятно, Эльма не поверила ни единому его слову, но трудно сохранять здоровый скептицизм, когда налицо подтверждение слов незнакомого мужика. Сейчас он целиком и полностью владел её телом. – Какое ты вообще имел право влезать в мою голову? Это что, ты, получается, и голой меня видел?
– Я и сейчас голый, если ты не заметила. Точнее, ты почти голая.
– Отвернись! – безапелляционно приказала девушка, повинуясь беспощадной женской логике и рефлексам.
– Да успокойся ты. Темно, как у негра в… – Коликов кашлянул. – не вижу я ничего.
– Зато чувствуешь! И перестань руками лазить туда!
– Чешется! – запротестовал Коликов. Он действительно уже несколько раз одергивал себя. Рука так и тянулась к промежности. Грубо сорванное боевиком бельё, видимо сильно повредило нежные ткани и кожу бёдер, и теперь вся промежность Эльмы нестерпимо чесалась.
– Мне тоже чешется. Я всё чувствую. А ты перебьёшься и потерпишь!
– Хорошо. – сдался Коликов. – Я постараюсь.
– Уж, будь так добр.
На минуту голос Эльмы в голове умолк, что позволило капитану сориентироваться на местности. От шоссе он решил уйти в сторону и уже преодолел пару километров полей. Сейчас они продирались сквозь какой-то кустарник. Вдалеке мерцали огоньки небольшой фермы. Туда Коликов и шёл в надежде раздобыть какую-нибудь одежду и привести в порядок мысли. План отличный, но Коликов понимал, что вторая часть этого плана под угрозой. В таком положении он оказался впервые. Ни разу за всю историю работы бригады ни он, ни какой-либо другой оператор не сталкивался с подобными проблемами. Считалось, что в одной голове не может существовать сразу два сознания. Во всяком случае, раньше, при перехвате управления телом объекта, блокировалось и сознание объекта.
– Из какого, говоришь, ты года? – вновь ожила Эльма.
– Я не говорил. Из пятидесятого.
Голос присвистнул. Странное ощущение – воображаемый свист, получился таким реальным, что Коликов даже присел.
– Тише ты!
– Меня слышишь только ты, идиот! Я не могу шевелить своими губами.
Коликов проглотил оскорбление, встал и вновь двинулся к деревне.
– Почему именно я? – уже спокойнее спросила девушка.
– Я не знаю. Так устроена машина перемещения. Мы называем её капсулой. Компьютер высчитывает вероятности и триггерные точки прошлого, а затем даёт на выбор несколько вариантов. Мы внедряемся, проводим операцию и вновь удаляемся в своё время.
– Отлично. Тогда, вон из моей головы! – безапелляционно заявила девушка.
– Задание ещё не выполнено. – отрезал Коликов.
– Ну, так выполняй и убирайся к своему этому… Как там его? Компьютеру. Что это вообще за человек?
Коликов только сейчас сообразил, что в шестьдесят втором вычислительные машины занимали полкомнаты, и назывались электронно-вычислительные машины – ЭВМ. Большая часть населения земли понятия не имела об их существовании.
– Компьютер это не человек. Машина такая. Она умеет перерабатывать огромные пласты информации. В будущем все связанно с этими компьютерами.