И это зрелище было еще кошмарнее.
Однако, дойдя до снимков двухлетней давности, я обнаружил, что до этого она была совсем другой. Этих снимков было совсем мало, но на них словно был совсем другой человек. У этой Лоры были длинные светлые волосы, хитрый макияж скрывал асимметричность рта и шрам на скуле. Выравнивал черты лица до очень-таки миловидных.
На этих старых фотках она везде улыбается, явно попадая под категорию «глупых девчонок для статуса». Местного разлива, но все-таки.
Что побудило ее побриться налысо и так изменить свой стиль? Может, она больна? Ну тогда бы она ходила с проводками или все еще была лысая, так как химиотерапия не годовой процесс.
Я принял ее заявку и подписался в ответ. Теперь у нее не 9 подписчиков, а 10.
При том, что на фотках с волосами было до 100 лайков. Это заставляло пораскинуть мозгами. Кажется, Лора не так однозначна и проста, как показалась на первый взгляд. Я словил себя на мысли, что мне интересно узнать, из-за чего она загнала себя в новый стиль и новый образ жизни.
Недолго думая, я клацнул на видеозвонок.
Гудок, другой – но она отклонила.
Я усмехнулся, когда от нее тут же пришло сообщение в директ:
«Ты слишком прыток для незнакомца».
Я принялся набирать ответ:
«Мы уже хорошие приятели, забыла? Поднять учебники это значительный вклад в дружбу».
«Буду иметь ввиду».
Я рассмеялся.
Она стебала меня, а это уже хорошо. Скучные и глупые люди зачастую лишены чувства юмора и тем более иронии.
Я вновь нажал на видеозвонок.
Один гудок, другой.
Я уже решил, что она опять отклонит или просто проигнорит, когда внезапно экран разделился на две части. Верхняя была черная и сообщала, что пользователь «lorik78opi» отключил свою камеру. На нижней половине светилась моя физиономия, так как моя камера все еще работала.
– Поверить не могу, прошел уже час, а ты все еще в школьных тряпках! – было первое, что она сказала, зайдясь в смехе.
Я закатил глаза и крупным планом показала ей в камеру средний палец.
– Можешь присесть на него – предложил я.
– Так и зачем позвонил?
– Захотел поближе познакомиться с миром животных.
– Ты засранец.
– Не отрицаю.
– Тогда ты ничем не лучше Брайса и я отказываюсь тебе помогать – мы говорили серьезно, но между строк сквозил шуточный тон нашей перепалки.
– Я увидел тут твои фотки с длинными волосами.
– И не в лом же тебе было пролистать так далеко. Совсем нечем заняться?
– Совсем – невозмутимо кивнул я – не расскажешь, что побудило тебя обриться?
– Ты слишком любопытен для незнакомца.
– Да хорош.
– Ага, так я и рассказала.
– А что здесь такого?
– Давай тогда рассказ на рассказ. Ты мне – я тебе.
Я закатил глаза и фыркнул:
– Боже, мы что в детском саду? Еще предложи обменяться трусами.
– Учитывая, какой цены на тебе труханы – я только за.
Я не то фыркнул, не то усмехнулся, устало откинув голову:
– Ну давай, такие как ты этого только и ждут.
Лора нахмурилась:
– Чего этого?
– Чтобы их спросили.
– О чем?
– Да обо всем, черт возьми. Когда девчонки обривают голову без нужды – они просто хотят внимания. Хотят, чтобы их спросили, зачем они это сделали – и они поведали свои «глубокие» мотивы, со всеми заложенными туда смыслами. Ну можно еще брови сбрить – эффект тот же, но их хотя бы нарисовать можно. Привлечение внимания – вот вся фишка. И я привлекся – так что можешь начинать рассказ, я весь во внимании.
Теперь Лора уже совершенно искренне скривила губы в раздражении.
– Ну если ты такой знаток женской сути, то сам отвечай на свои сраные вопросы, пижон говеный.
От неожиданности я слегка растерялся.
– Сейчас не понял, за что мне прилетело.
– За то, какой ты самодовольный кретин. Думаешь, все вращается вокруг общественного мнения и внимания идиотов-парней? Представь себе, но если выйти за узкие границы твоего восприятия мира, то окажется, что люди не всегда что-то делают ради внимания публики.
– О как тебя прорвало – кивнул я – видимо, я затронул больную мозоль.
– Да пошел ты!
Звонок прерван.
Она меня отключила. Я изумленно таращился в экран. С этой девчонкой явно не все ладно.
Но не прошло и десяти секунд, как теперь поступил уже входящий. Лора сама мне звонила.
Я несколько скептично глянул, сомневаясь в том, стоит ли отвечать, но мне все еще было дико скучно, потому я нажал на зеленый.
– И еще – сходу бросила она – если ты в самом деле такой идиот, то значит Брайс впервые отмудохал того, кто этого заслуживает.
– Я польщен – ухмыльнулся я.
– Чему?
– Тому, что ты уделяешь моей персоне столько времени. Очевидно, я отличаюсь охрененной проницательностью, раз моя иголка так точно проткнула твой воздушный шарик.
Но добавил, не успела она открыть рот:
– Но на самом деле не имею ничего против. Просто стало интересно. Это типо было обобщенное мнение, но я не исключал же варианта, что ты как легко под эти рамки можешь подойти, так и не подойти, камон. Не бушуйся ты так.
На ее лице проскользнуло сомнение.
В этот звонок я ее видел – очевидно, в порыве своих эмоций она забыла отключить камеру, но сейчас заметила это. Потому что посмотрела точно в объектив и мне тут же предстал черный экран.
– А еще ты неуверена в себе – добавил я невозмутимо.
– С чего ты взял?
– Уверенный человек не стал бы выключать камеру. Типо, ты боишься что какая-та эмоция или жест покажется глупым, а поскольку я постоянно смотрю на экран, то сразу это замечу. Уверенным чел такой херней не запаривается – он считает, что всегда неотразим. Ну или ему просто насрать на то, что подумают – я пожал плечами – но при этом ты усиленно хочешь казаться непробиваемой.
– Ты просто придурок, ты же в курсе?
– А то.
Однако, в следующую секунду черный экран верхней части вновь сменился ее лицом. Она включила камеру.
Я с трудом подавил ухмылку, скрыв ее за кашлем.
– Кстати – добавил я, зевнув – так и быть, я согласен на твою бредятину.
– Какую бредятину?
– Обмен на обмен. Ты расскажешь, почему остригла волосы, а я – правда ли, что папаша не оставил мне ни цента. Ты спрашивала, я помню.
– Не годится. Я и так знаю ответ – это правда, раз ты здесь.
– А что, если ответ не такой примитивный?
– Ты просто берешь меня на слабо.
– Как знаешь.
– Вот же сукин сын.
– Что такое? – я усмехнулся.
– У тебя ведь это получилось – она закатила глаза – ладно, годится. Но ты первый, иначе ты меня обуешь.
– А где же твое доверие?
– Сексистским придуркам доверять не привыкла.
– Вау, как меня громко оклеймили. Мне уже не оправится от такого удара.
– Идиот.
– Есть такое.
– Ну так давай. Ты первый.
Я перевернулся на другую сторону кровати, взъерошив волосы:
– На самом деле я и правда без цента, но это не из-за отца. Он оставил мне все свое состояние, но мой ублюдочный дядюшка резво растаскал все это до того, как я успел вступить в права.
– В смысле растаскал?
– Ну, блин – обнулил, обналичил, переписал, и бла-бла, все как обычно.
– Как обычно?
– Такое часто встречается, если у человека есть мозги и нет долбанный совести, чтобы оставить мне хотя бы десятую часть от того, что прилагалось. Он мой опекун по отцовскому завещанию – потому все мои дела пока его. Вот он и провернул все это. Как видишь – весьма успешно.
– Ублюдок.
– Согласен. Видимо, отец был о нем более лучшего мнения, когда назначал опекуном.
– Но это же можно будет как-то опровергнуть и вернуть, когда тебе стукнет 18?
– Не-а, все слишком грамотно.
– Это же многомиллионное состояние, и ты так спокоен?
– Это уже следующий вопрос – заметил я – теперь твоя очередь рассказывать.
Я глянул на ее торчащие в разные стороны в мальчишечьей прическе волосы.
– Давай, я жду увлекательную историю поисков самой себя через обкарнания шевелюры, как то у вас происходит.
– Ты опять за свое?
– Все – я вскинул руки – молчу. Давай.
Она нахмурилась.
– Теперь мое объяснение будет звучать смешно.
– Почему?
– Потому что ты выставил реальную причину на посмешище, хотя это совсем не смешно и вообще-то имеет под собой основу.