К сожалению, я не смогла переубедить спасателей и возобновить поиски моего любимого, они просто уехали. Только мы с Дамиром оставались на берегу и ждали чуда, которое так и не произошло. Волны спокойно бились о песчаный берег, выкидывая морские ракушки. Я подняла одну из них и сказала сквозь слезы:
Ты же сказал, что знак бесконечности означает бесконечную любовь, или ты меня обманул? Лгун, ты обрек меня на бесконечные муки, а не любовь! Как ты мог меня бросить и слово не сдержать? Ахмет! Ахмет, где ты?!
Мои крики пронзали ночной морской берег. Вокруг была тишина, только Дамир стоял с мокрыми от слез глазами. Я смотрела на блики луны в воде и ждала чуда. Ждала, что этот бесконечный ад закончится, но ничего не происходило. Быстрое течение гнало белые барашки пены вверх по течению, а шум морских волн сводил сума. Не знаю, сколько времени я кричала, била кулаками о песок, но вскоре белые блики сменились на алые. Солнце вставало, а в семь утра начинались поиски Ахмета.
Аквалангисты ныряли, а поисковый отряд осматривал берег на расстоянии около двух тысяч метров в диаметре от места, где его видели в последний раз. Почему-то квадрат поисков не увеличивали, а лишь сужали. Дамир смотрел на меня жалобными глазами, но я ничего не могла поделать со страхом, который обуял меня внутри. Он глубоко вздохнул, а потом сказал:
Алина, не хочу тебя травмировать еще сильнее. Но лучше ты узнаешь это от меня, чем из газет или на опросе в полиции. Ахмет был женат. Совсем недавно женился. Его жена ждет ребенка, на последнем месяце. У них были непростые отношения. Насколько мне известно, он ее не любил, но уважал. А тебя он сильно любил. Я это заметил. Прости, что я говорю тебе об этом сейчас. Но лучше узнай это от меня, чем на допросе в отделении.
Я не могла вымолвить и слова. Смотрела как неприкаянная на Дамира и не понимала, что происходит. Внутри забурлил ураган боли. Появилась бесконечная обида и злость. Не могла поверить, что я любила этого человека и продолжаю любить. Мне хотелось, чтобы его нашли, живым или мертвым, главное, чтобы нашли. Хотелось посмотреть в его глаза и спросить за все. Как вдруг у меня резко закружилась голова и потемнело в глазах. Я на миг подумала, что это от нервов из-за трагедии. Но также подумала о другом. Нет, только не это. Забеременеть от женатого мужчиныэто слишком, даже для меня. Я посмотрела на Дамира и неожиданно потеряла сознание окончательно. Парень испугался за меня и отвез в больницу. На его удивление, врач посчитал, что он будущей отец ребенка. Правда, он даже не отнекивался, словно так и должно было быть. Так же попросил мне ничего не говорить пока что, он сам об этом скажет, когда придёт время.
На следующее утро Дамир забрал меря из больницы и отвез домой к моей маме. Я сама не своя вошла в дом, без комментариев направилась в свою комнату. Моя мама вскочила, но парень попросил ее присесть и пока не трогать дочь, так как у меня горе и двойное. Дамир все рассказал, что произошло на самом деле, и даже о том, что у меня будет ребенок. Моя мама была шокирована, даже не знала, злиться ей на Ахмета или переживать из-за того, что он погиб. Она лишь схватилась за голову обеими руками и начала причитать, как все матери в этом положении:
Бедная моя дочка! Что же теперь с ней будет? Что теперь люди скажут? Как вообще она оправится после этого?
Дамир не стал мешкать, сказал как на духу:
Пусть пройдет немного времени. Я обещаю, я залечу раны вашей дочери! Знаю, сейчас не время, но я прошу у вас руки вашей дочери!
Моя мама, конечно, разозлилась, но потом замолкла. Она понимала, что речь идет о ребенке очень влиятельного человека. Один бог мог знать, что будет, если семья Ахмета узнает об этом обстоятельстве. Мама не стала отказывать и давать свое согласие. Она сквозь слезы еле вымолвила:
Мне нужно подумать Для этого нужно время, понимаешь? Как я ей сейчас скажу, что выдаю ее замуж за первого встречного только из-за того, что ее обрюхатил женатый мужик? Ты хоть понимаешь, что может произойти? Мне даже страшно представить, что будет!
Дамир все прекрасно понимал, как вдруг у него зазвонил телефон. Парня всего перекоробило, лицо побледнело, глаза забегали. Он схватился рукой за затылок, а потом сказал:
Жена Ахмета звонит. Аллах, что я ей скажу? Она же ждет ребенка!
Моя мама от ужаса заголосила, заливаясь слезами. Посмотрела на парня и побежала на кухню выпить лекарство, а Дамир боязливо поднял трубку. Как оказалось, Фатима уже все знала. Она просто хотела уточнить, как все произошло, но парень лишь пожал плечами. Говорить он не мог, язык не поворачивался, боль сжимала все внутри. Как-никак они жили на одной улице, учились в одной школе, даже служили в армии вместе, а тут такое горе. Дамир кое-как положил трубку, не смог, слезы потекли по щекам. Он сидел в кресле, словно нашкодивший щенок, боясь даже поднять свои глаза. Я тем временем вонзила свои пальцы в подушку, уткнувшись в нее носом, и плакала. Я не могла поверить, что его больше нет. Не верила, что он утонул. Во мне жила надежда, что есть шанс на спасение. Каждая клеточка моего тела упорно не подчинялась в это верить. Ахмет не мог погибнуть, просто не мог! Не из того теста был сделан этот парень, чтобы просто взять и умереть. Мое сердце меня не обманывало. Если оно чувствовало, что Ахмет жив, значит, жив, и это было правдой. К сожалению, этой правде было не время. Пока я оплакивала того, кто предал меня, его спасли. Когда волна его утянула, то он из-за нехватки кислорода потерял сознание, а морская вода выбросила его на поверхность. Течение подхватило его и унесло в открытое море к одному рыболовному судну. Матросы увидели человека за бортом и спасли его. Когда откачали, то Ахмет ничего не помнил. Обессиленного отнесли в каюту. На судне был фельдшер, который смог оказать первую медицинскую помощь. Пока мы все оплакивали Ахмета, он уже был посередине моря, направляясь в Каспийск.
В семье Ахмета тоже все рыдали. Его молодая жена Фатима была на последнем месяце беременности. Когда она сидела в комнате, обнимая фото своего мужа, к ней вошла старшая госпожа. Женщина рыдала, но не могла доверить свою дочь с внуком другому мужчине. Она присела рядом, взяла ее за руку, а потом сказала:
Фатима, ты же знаешь, что я люблю тебя, как родную дочь, и желаю тебе только добра?
Нашего Ахмета больше нет. Он погиб. Погиб Как же так, мама? Что теперь будет? Как нам без него жить? сквозь слезы шептала девушка.
Женщина гордо подняла голову, а потом сказала своей невестке, как отрезала:
Ты дочь семьи Олмаз, ей и останешься! Завтра пригласим мулу и завершим дело. Мы не запачкаем твою честь и нашего рода! Не бойся милая, тебе никто дурного слова не скажет!
Фатима не стала сопротивляется, она воспринимала это, как должное. Главное, чтобы была честь не запачкана и доброе имя ее мужа оставалось чистым. Дождь за окном так и не переставал идти, погода оплакивала его вместе с Фатимой. Под ее сердцем билось крошечное сердечко ее ребенка, а где-то в море на судне лежал без сознания его отец. На родине все похоронили его в своих мыслях, только одна я гнала эти мысли прочь. Тело не было найдено, а значит, нельзя считать человека погибшим. Нельзя
Дамир попрощался с моей мамой и ушёл. Мужчина поехал на пляж, где считался погибшим Ахмет. Спасатели обшаривали всю акваторию, но тело так и не нашли. Дамиру в душу закрадывались смутные сомнения, он надеялся, что есть маленькая доля вероятности, что он жив. Молодой человек подошел к одному из стоящих на берегу офицеров и спросил:
Здравствуйте! Простите, а вообще есть шансы найти моего друга живым?
Пожилой офицер опечаленно вздохнул, а потом ответил:
Что сказать, мало кого тут можно найти живым. Я бы шансы на спасение снизил к минимуму. В такой волне вообще нереально остаться живым. Одним словом, шансов у него вообще не было. Погиб он. Если сейчас не найдем, то его тело обязательно должно всплыть. Правда, есть вероятность, что мы его вообще не найдем. Смотря куда его утянула волна и на сколько метров в глубину! Так что, мужайтесь
После сказанного офицер пошел дальше с группой людей обследовать территорию в надежде найти хоть труп парня. Дамир стоял сам не свой. Он понимал, что шансов нет, но почему-то упорно сопротивлялся этому. Внутренний голос утверждал, что Ахмет жив. Только обстановка накалялась, и ему необходимо было спасать меня и ребенка от грядущей лавы раскалённых душ. Одна половинка сердца Дамира проклинала себя за это, а другая не могла сопротивляться. Он сам не понял, как влюблялся в меня.