Он вошёл на кухню ещё через пару минут, неся с собой только смятую пачку сигарет, которую бросил на стол с тихим хлопком, не заботясь о том, что его собственная дочь спит рядом.
Как ты? выдохнула я.
Мне, если честно, было уже безразлично, что он скажет, и как прошло его время вне дома. Я хотела перейти сразу к нужной теме, тем более мы с ним практически и не разговаривали ни о чём другом, кроме того, какая я плохая, и что денег вновь не осталось. Вторая тема проскальзывала даже реже, чем первая.
Что ты ему рассказала? он усмехнулся, глядя на то, как я накладываю ему поесть.
Я нахмурилась, взяла ложку с подставки и положила её рядом с исходящей паром тарелки.
Кому? сделала вид, что не поняла я.
О ком ещё он мог говорить? Артём, конечно. Вот только совсем неясно, что я могла ему рассказать. Я даже об их с братцем делах ничего не знала, чтобы проговориться или раскрыть какие-нибудь тайны.
Идиотка, прошипел он, молчать не пробовала? Ты смотрия спокойный, Вадим тебе язык обещал отрезать чуть что.
Я напряженно сглотнула, понимая, что шутить или угрожать попусту мне никто не стал бы.
Я ничего никому не рассказывала, честно сообщила ему.
Его глаза бегали, рука так и не обратилась к ложке, а пальцы постукивали по столу. Я стояла со скрещёнными на груди руками и пыталась придумать, как подвести его к нужному мне разговору. Напрямик с ним не прокатывалоон просто начнёт орать, тогда добьёшься от него ровным счётом ничего. Так хоть шанс должен появиться.
Когда ты крутилась вокруг него, он усмехнулся с долей жестокости во взгляде, он не упоминал на кого именно капает? На меня или на Вадима?
Его прямой колючий взгляд был на моём бледнеющем лице. Я даже своё имя практически забыла, не то что говорил Артём тогда. Потому и мотнула головой в отрицании.
Ещё бы он такой дебилке что-то рассказал, он даже не стал скрывать от меня собственный смех, и даже если бы сказал, то ты кроме своих пелёнок в голове ничего не удержишь. Спасибо и на этом, иначе дочери у тебя бы уже не было.
Я сжалась, боясь вздохнуть не так, как скажет он. В этом и была причинаон напоминал о ней достаточно часто. Собирался и сейчас, а я даже слышать не могла, настолько страшно мне было это осознавать.
Помнишь же, что сделай ты шаг против, и я её заберу? он был льстив к своим же словам и ехиден так, что яд его слов пробирал до костей, ты и сейчас можешь бежать к своему менту, дочь только оставь. Ты её точно тогда не увидишь.
Он прыснул и начал есть. Я же осталась стоять у невероятно сквозящего окна, осознавая, что он прав. Со связями его брата он выиграет любой суд, отомстит мне и заберёт ребенка. Я же хотела жить, в равной степени дорожа жизнью и собственной дочерью. Сонечкой даже большеи мама права, я никогда бы не выбрала подобную жизнь для неё. Я и не выбирала. Передо мной стоял жёсткий ультиматум: или с ней и в браке с ним, или без неё, но с той самой «свободой». Самым жестоким днём я считала не тот, когда мы встретились с Никитой, а тот, в который я сглупила, решив, что моему ребенку нужен такой отец.
Я помню, просипела я, туша в душе рыдания.
Хоть в одном ты не скатываешься в дуростьпонимание, рассмеялся он, нас увезли из-за тебя? Что он хотел?
Я кивнула и поджала губы.
Он мне мстит, рассказала то, что поняла на самом деле, хочет навредить любым способом. Через тебя, дочь или я не знаю.
Руки опустились вдоль туловища, как бы показывая ему насколько я устала. Даже обороняться от него не смогла бы сейчас.
Мстит? усмешка, слишком тупо. Скорее, как сказал брат, пытается выгородить свой косяк и припрятать его поглубже.
Я непонимающе его оглядела, не понимая намека. Муж хмыкнул и закатил глаза.
Вадим был заочно связан с ним каким-то делом. Не знал, кто именно крыса в отделе, но вскоре догадалсяпошли перестановки, увольнения и твой кхм бывший выполз на свет, он усмехнулся, в хорошей должности и с деньгами. А после начал мешать жить брату. Прикрыл больше половины его людей и остался при должности, он оскалился, теперь точит зубы на самого Вадима.
Забавно, но Никита сказал мне, что я не достойна рассказа от Артёма, но рассказал всё сам. Словно не выдержал или попытался ввести меня в заблуждение? Чтобы я рассказала о чём-то Артему?
Меня закроют вместе с братом, если что, он пристально уставился на меня, останешься одна, сразу побежишь к нему обратно?
Последний вопрос он практически выплюнул. Я замотала головой и отпустила её ниже, скрывая глаза. Боже, как же я жаждала того, чтобы Артём посадит их в тюрьму! Я бы осталась в относительном спокойствии в этот момент. Уехала бы из города и никогда бы не возвращалась обратно!
Узнаешь, чтоскажешь мне, смешок, он теперь вокруг твоей юбки крутиться будет долго. Прыгнешь к нему в койку, убью. И не тебя одну, он скосил взгляд к дочери.
Я дернулась.
Я и не
Ой, заткнись, он поднялся с табуретки, подопнул её под стол и пошёл было в комнату, но я не выдержала:
Ты забрал детские деньги из банки в ванной? голос дрожал, а мысли разбегались.
Будто он сейчас мог подойти и ударить меня. Но он так не делал, хоть и угрожал. Вселяло ли это в меня уверенность? Конечно же нет.
Я, ответ со снисходительной улыбкой, а не надо было?
Ответа на этот вопрос, который не спровоцировал бы его, я не придумала.
Вот и я подумал о том, что это не твоё дело, уголок его губ опасно дёрнулся.
Я бы назвала его мерзким, если бы могла кого-то как-то называть. Себя же назвала бы жалкой. Потому что выхода из этой ситуации, кроме как занимать, я не видела.
Карина не даст, скажет, что у неё нет. Остается только мама. Но она больше тысячи дать и не сможет. Ни один банк или контора по займам не даст мне и гроша. Продавать у меня нечего. Если я займу, то смогу купить смесь, а насчет еды то
Телефон завибрировал СМС-кой в кармане.
И это было выходом. Плохим, отвратительным, гадким выходом из ситуации. Но единственным.
«Даже не орал, как идиотдостижение. Знал, что я прослушиваю его? Что там с деньгами? И неожиданный вопрос в моей голове: а ты давно в больничке была, дурёха?»длинное сообщение от Артёма.
Я замешкалась. Но ответила: «Я могу занять у тебя денег? Не больше пяти тысяч. Клянусь, что верну в следующем месяце».
Говорить ему про больницу, так же, как и про остальное, не сталав голове и так был шум, от которого хотелось зажаться в уголок.
«Что там тебе твой урод сказал? Как насчет секса за деньги? Как по мне, замечательная идея!»мне захотелось выключить телефон, что я и сделала.
Но лишь заблокировала экран, ощутив слёзы на щеках.
«Шутка. Для особо сентиментальных выдумщицпросьба не судить строго. А если серьёзно, то услуга за услугу: ты идешь в больницу на днях, а я даю тебе денег безвозмездно. Могу даже с дочерью посидеть. Или отвезти тебя вместе с ней»
Меня резко отпустило. Словно камень с души упал.
«Не безвозмездноя отдам. Но я согласна. Оставлю Соню с Кариной. Спасибо»
Тишина пару минут и его ответ: «Я могу дать тебе намного больше»
Я мотнула головой, отгоняя непрошенные мысли и спросила, пытаясь перевести тему переписки, иначе он не отвяжется: «Ты прослушиваешь нас? И то, что сказал Никита правда? Ты состоял в банде Шанхая?».
Ответ я ждала долго. Даже успела перечитать нашу переписку и удалить, чтобы никто никогда не смог её прочитать. Особенно муж. Я никого не планировала подставлять.
«Уверена, что хочешь это знать?»задал вопрос он.
Отвечать ему я не стала. Этим бы я полезла не в своё дело. Уже не моё.
Стерла и эти его слова, убрала телефон и пошла в ванную. Ежедневную стирку ещё никто не отменял.
***
День сурка. Раз за разом. Множество раз.
Тяжёлые дни, омрачённые моими упадническими мыслями. Я и в самом деле устала. От той ямы, в которую погружена с головой. Опасные соображения, которые я отгоняю только ради Сони.
Забавно, но мне столько раз говорили, какой бедный и несчастный Артём. Как тяжело ему далась наша разлука и расставание. Насколько сильно он переживал и как глубоко погрузился в работу. Мама, сам Тёма, нередко окружающие, иногда даже Карина. Но никогда никто не упоминал меня. И ладно бы менявсем была безразлична моя дочь, которая, словно за мной на цепочке, несла этот проклятый крест.