В отличие от других людей, которые в погоне за жизненными благами разрушают себя и падают замертво в двух шагах от вожделенной цели, Мак и его приятели продвигались к своей цели без суеты, ничего не планируя, а преуспев, мирно пользовались плодами достигнутого. Мак и Элен, молодой человек, обладающий огромной физической силой; Эдди, запасной бармен у «Ла Иды»; Хьюги и Джонс, ловившие иногда котов и лягушек для Западной биологической, жили в больших ржавых трубах, лежавших на пустыре по соседству с лавкой Ли Чонга. Сказать точнее, они жили в трубах, когда шел дождь, в ясную же погоду обретались под сенью черного кипариса, росшего на возвышении. Ветви кипариса свисали вниз наподобие полога, под которым было хорошо лежать, наблюдая за ходом жизни всего Консервного Ряда.
Увидев Мака, Ли Чонг слегка напрягся и глаза его обежали лавку, не явились ли следом его дружки – Эдди или Элен, Хьюги или Джонс, и не прицеливаются ли они к какой-нибудь банке.
Но Мак выложил свою карту с покоряющей откровенностью.
– Ли, – сказал он. – Мы с Эдди и с другими слышали, что теперь ты хозяин участка Аббервилля.
Ли кивнул.
– Мы с друзьями подумали, может, ты позволишь нам поселиться в его сарае. Мы будем сторожить твою собственность, – поспешил он прибавить. – Никто не посмеет залезть туда или причинить какой-нибудь ущерб… А ведь могут выбить стекла, сам знаешь… – Мак стал перебирать грозящие опасности:– Или начнегся пожар. Без сторожа плохо.
Ли откинул назад голову, посмотрел в глаза Маку сквозь половинки стекол и глубоко задумают, средний палец замедлил барабанную дробь. В глазах Maкa он прочитал благожелательность, братскую солидарность, готовность осчастливить всех. Почему же все-таки Ли Чонг чувствовал себя чуть-чуть как бы загнанным в угол? Почему ум его прощупывал очередной шаг так же осторожно, как кот, пробирающийся среди кактусов? Придумано прекрасно, даже отдаст филантропией. В уме Ли рисовалось возможное развитие событий. Нет, пожалуй, вполне вероятное развитие, и палец его задвигался еще медленнее. Он мысленно услыхал свое «нет», сказанное Маку, и увидел разбиваемые окна. Мак повторно предложит охранять его собственность, опять получит отказ, и Ли увидел языки пламени, лижущие стены. Мака, бегущего тушить пожар, почуял запах дыма. Палец перестал стучать по резиновой подушечке. Да, Ли положен на обе лопатки. Он понимал это. Ему оставили только возможность сохранить лицо.
– Вы хотите алендовать мой дом? Жить как в отеле?
Лицо Мака засияло улыбкой. Конечно, он человек великодушный.
– Это мысль! – воскликнул он. – Какая будет плата?
Ли задумался. Сколько ни назови – не имеет значения, все равно ему не видать ни цента. А значит – надо назвать настоящую хорошую цену – как иначе сохранишь лицо? И Ли сказал:
– Пять доллалов в неделю.
Мак поддержал игру и довел ее до конца.
– Надо поговорить с ребятами, – сказал он, выражая голосом сомнение. – На четырех долларах не сойдемся?
– Пять доллалов, – не уступал Ли.
– Ладно, пойду послушаю, что скажут мои.
Так вот и состоялась та сделка. И все были счастливы. Если кто и говорил, что Ли Чонг, верно, хочет разорить себя, то сам Ли Чонг так не думал. Окна в доме целы. Пожара нет и не будет; пусть он в глаза не видел арендной платы, но если у его жильцов заводились деньжата. что было не так уж и редко, никому в голову не приходило тратить их на стороне, а не в лавке Ли Чонга. Что получил Ли Чонг? Пятерых постоянных покупателей. Но это не все. Случись, забредет в лавку пьяный и начнет дебош, случись, парни из Нового Монтерея спустятся вниз с недобрыми намерениями, Ли Чонг только крикнет, и его жильцы со всех ног мчатся ему на помощь.
Сделка эта имела еще один плюс.