«МыИллэниэл».
Ещё одна истина, которую Тирион никогда не мог видеть в данном ему лошти знании. Это имя, Иллэниэл, было лишь подставленным его мозгом термином, поскольку огромное сознание на самом деле не имело имени. Оно состояло из каждого разума, каждого восприятия, каждой точки зрения, собранных здесь, в безвременном месте, лежавшем в промежутке.
Иллэниэл, возможно, было бы лучше использовать как более точный термин, как имя для существ, которые, подобно ему, имели способность выходить за рамки своего местоположения, достигая сердца бесконечности. В этом смысле изначальные Иллэниэлы не были Ши'Хар, но некоторые из Ши'Хар были Иллэниэлами те, от которых он унаследовал свой дар.
Широта и глубина этого переживания выходили за пределы того, что его разум мог осознать, за пределы того, что мог осознать любой разум, однако ему не сопутствовали шок или дискомфортМэттью лишь менял точки зрения. В тот миг он стал просто бо́льшим, большим, чем был, и внутри этого иного «я» знание бесконечности не вызывало напряженияоно просто было.
Грани бытия, плывшие по его поверхности, были бесконечно разными, но некоторые были тёмными, чёрными, и невидимыми для его безграничного взора. Набор, который он рассматривал прежде, входил в их число. Они каким-то образом были иными, стояли особняком, хотя и плыли на том же всеобъемлющем сознанииони были лишены своего разума, подобно мёртвым камням, тонущим в живом море.
Снова подумав о том, чтобы отправиться в одну из них, он ощутил страх.
«Но ты должен. Ты был рождён ими, этой тьмой, и должен вернуться».
Разве они не могли просто их проигнорировать? Почему бы не оставить их в покое?
«Они отказываются быть игнорируемыми».
Мэттью ощущал истину этого утверждения. Его собственный мир когда-то был из их числадавным-давно, до Тириона, до прихода Ши'Хардо того, как они его преобразили. Наблюдая, он видел вокруг себя эффект перехода. Некоторые грани темнели, из светящихся самоцветов в море бытия превращаясь в тёмные камни, но в то же время некоторые тёмные миры ярко загорались, и начинали светиться светом сознания.
Это была бесконечная битва, происходившая снова и снова, и у него больше не было возможности её игнорировать. Теперь его мир был соединён. Либо его мир вернётся во тьму, либо другой мир будет возвращён к свету. Иного выбора не было, и именно он будет решать, что случитсялибо своими действиями, либо своим бездействием.
«Ладно», отозвался Мэттью, и с этой мыслью он отступил. Вокруг него закружился водоворот, и наконец распался, оставив его снова стоять в пещере в Элентирских горах.
Дэскас верно ждал снаружи, когда он вышел из пещеры.
«Ты что-нибудь выяснил?»
Вопрос дракона застал его врасплох. То, что он пережил, было невозможно выразить. Он обрёл некоторое знание, но большая часть этого знания исчезла. Оставшееся было подобно короткой сводкечеловеческий разум никак не мог вместить в себя всё, что он видел. Быть может, это было подобно тому, через что проходил его отец, используя свои способности архимага.
Мордэкай несколько раз пытался объяснить ему это, но главным уроком, который он сумел передать, было то, что он не был способен это выразить, потому что он, как человек, не мог полностью вспомнить то, что испытывал, когда сливался с более крупным окружающим миром.
«Значит, архимаг сливается с более крупным сознанием окружающего мира, но тогда что сделал я? Я отправился куда-то ещё». Ему нужно было поговорить с отцом. Если кто и мог пролить свет на странность всего этого, так это его папа. Но это не было возможным, пока они его не отыщут.
Нам нужно туда отправиться, сказал он дракону.
«А ты сможешь?»спросил Дэскас.
Мэттью кивнул:
Могу. Если мы хотим найти необходимые нам ответы, то нам нужно изучить другую сторону этой головоломки. Ту сторону, откуда явились наши гости.
Мысленный ответ дракона содержал нотку неодобрения:
«Это звучит неразумно. Тут слишком много неизвестных. Тебе следует обсудить это с твоей матерью и сестрой, а также с другими волшебниками».
Они не поймут, сказал Мэттью. Папа мог бы, но как раз в нём-то и дело, разве нет? Возможно, он сейчас там, и если это правда, то только так мы и сможем его найти.
«Тогда тебе следует взять кого-то из них с собойв одиночку риск слишком велик».
Мэттью уставился на дракона:
Для этого ты и нужен. Я могу легко уходить и возвращаться, но другиене могут. Если мы разделимся, или если со мной что-то случится, они окажутся в западне. Я не могу рисковать, беря с собой кого-то ещё, пока сам не пойму, с чем мы столкнулись.
Дэскас фыркнул, и его следующая мысль пришла с глубоким чувством сарказма:
«Приятно знать, что ты и обо мне тоже волнуешься».
Ты всё равно не позволил бы мне тебя оставитьк тому же, тебе-то что может угрожать?
Дракон прочертил одним из когтей глубокую борозду в большом куске гранита, прежде чем оглядеть оставшийся неповреждённый коготь.
«В этом есть некоторая истина», ответил он. «Как мы будем это делать?»
Мэттью подошёл к нему, и протянул руку, положив её на массивную переднюю лапу дракона:
Приготовься. Это, наверное, будет очень дезориентирующим. Просто стой неподвижно, пока мир не станет снова осмысленным.
«Что это значит?»
Мысль Дэскаса резко оборвалась, когда всё задрожало и начало расплываться вокруг них.
Глава 2
На этот раз было проще, несмотря на то, что он взял с собой дракона. Мэттью уже знал, куда они направлялись, и само усилие по транслокации их из начального местоположения в новое измерение требовало, похоже, лишь небольшое количество эйсара. Он ощутил лёгкое сопротивление, когда они вошли в тёмное измерение, на которое он нацеливался.
Ощущение было таким, будто он упал в ледяное озерошок выбил воздух у него из лёгких. Когда мир обрёл чёткие очертания, Мэттью обнаружил, что находится в абсолютной темнотене просто в метафорической тьме, которую он видел из места в промежутке, а истинную чернотуполное отсутствие видимого и ощущаемого.
Он ничего не чувствовалбудто его магической взор внезапно исчез, вместе с его зрением. Казалось, что воздух давил на него, заставляя его чувствовать клаустрофобию, пока он делал глубокие вдохи, чтобы компенсировать чувство того, будто он задыхается.
Однако Мэттью не был склонен к панике. После того, как первый дезориентирующий шок прошёл, он осознал, что его магический взор на самом деле не исчезон всё ещё мог ощущать своё тело, и Дэскас по-прежнему был рядом с ним. Однако больше ничего не былолишь чёрная пустота. Нагнувшись, он ощупал землю у себя под ногами. Его руки ощутили грубый камень. Прохладный воздух пах влажной землёй. Несмотря на своё усиленное драконом зрение, он не мог уловить никакого намёка на свет.
«Мы снова оказались в пещере», осознал он. «Вот, почему нет света. Нет света, и нет эйсара».
Вот, почему выбранный им мир казался тёмным, разглядываемый из места в промежуткепотому что в нём не было эйсара. Он был мёртвым и пустым, по мнению его магических чувств.
Его мысли прервались, когда дракон у него под боком начал издавать глубокий, рокочущий рык. Дэскаса тревожило их необычное окружение. Яркий жёлтый свет расцвёл в пещере, когда между его оскаленными зубами начали вырываться языки пламени.
Всё хорошо, сказал Мэттью. Мы просто под землёй.
Я ничего не вижу! послышался редко используемый драконом голос. Я не могу слышать твои мысли!
Здесь нет фонового эйсара, успокоил его Мэттью, но ты всё ещё можешь видеть. Твоё пламя на миг осветило тьму.
Как мы оказались под землёй? спросил Дэскас. Мы были снаружи.
Я целился в пещеру, сказал Мэттью. Это всё для меня ещё ново, но я не думаю, что была бы разница, откуда из нашего мира мы вышли. Место, в которое я целился в этом мире, являлось этой пещерой.
Ещё одна вспышка из рта дракона на миг осветила каменные стены.
И как ты нам предлагаешь выбраться отсюда? Я не вижу вокруг нас никаких проходов.
Мэттью был не так уж уверен в этом. Если это измерение было близким аналогом их собственного, то пещера должна быть очень похожей на ту, что осталась в их мире. Однако ему нужно было больше света, чтобы в этом убедиться. Сосредоточившись, он сфокусировал свой эйсар, чтобы создать светящийся шар в своей вытянутой руке: