Лэет.
Он это уже проделывал тысячу раз, но теперь делать это было гораздо труднее. Весь эйсар приходилось брать изнутри. По мере того, как он вливал свою силу, свет разгорался, и через несколько секунд над их головами повис сияющий шар.
Выхода не было.
А вот это неудобно, пробормотал молодой волшебник.
Я могу выкопать нам выход, имея достаточно времени, предложил Дэскас. А моим огнём будет ещё быстрее. Он способен плавить камень.
Я помру от жара или отсутствия воздуха раньше, чем ты пробьёшься через весь этот камень, сказал Мэттью. Он ненадолго задумался, что убило бы его первым, или что было бы наименее приятным. «Сгорание, определённо», решил он, прежде чем направить свои мысли на более практичные решения:Будет безопаснее, по крайней мере для меня, если я это сделаю.
Я никогда не пойму, как ваша раса сумела выжить так долго, прокомментировал дракон. Ваш вид может убить почти что угодно.
Мэттью ухмыльнулся:
Тебя намеренно создали живучим.
Ты лишь подкрепляешь мой аргумент, сказал Дэскас. Твой отец создал нас. Если он мог это сделать, то почему не создал более сильные тела для себя и своих отпрысков?
Гарэс Гэйлин однажды попытался такое сделать, возразил Мэттью. В конце концов он решил, что лучше быть человеком.
По какой причине? фыркнул дракон.
Судя по всему, он съел большую часть своих друзей, и после этого быть драконом ему больше не нравилось, объяснил Мэттью.
Дэскас засмеялся, из его глотки донёсся тревожно глубокий, лающий звук.
Едва ли могу винить его за это. Вы, люди, очень вкусно пахнете.
Волшебник странно посмотрел на своего спутника:
По сравнению с чем?
С овцами, мгновенно ответил дракон, или, что хужес козами. Они пахнут ужасно, хотя, если честно, я бы в любое время предпочёл корову, или ещё лучшелошадь, а не человека. Никогда не пойму, почему твоя семья настойчиво кормит меня козами. Есть так много вариантов получше.
Козы дешевле, проинформировал его молодой маг. Даже мой отец разорился бы, скармливая тебе коров каждый день. Он попытался не думать о драконе, поглощавшем лошадейпочему-то этот образ тревожил его больше, чем мысли о Дэскасе, пожирающем людей. Как часто ты думаешь о том, чтобы есть людей?
Только во сне.
«У Мойры, наверное, было очень не всё в порядке с головой, когда она создавала его личность», подумал Мэттью.
Тебе действительно снится такое?
Дэскас снова засмеялся:
Нет. Обычно мне снятся олени, или лошади.
Какое облегчение.
Хотя иногда я воображаю их, обрызганных сверху вкусным человеческим соусом, продолжил дракон.
Вот теперь он точно знал, что Дэскас дурил ему голову. У его спутника было причудливое чувство юмора.
Как вообще можно сделать человеческий соус? Драконы не готовят.
Признаю, готовку людейха-хая не понимаю, однако я бы предположил, что их можно просто-напросто раздавить в кашу. Разве это так трудно?
Мэттью не мог не засмеяться, но чуть погодя добавил:
Просто помни вот что: тебе нельзя есть людей, никогда.
Дракон вздохнул:
Даже плохих людей?
Это что, был сарказм? Голос Дэскаса был слишком чужеродным для нормального человеческого диапазона интонаций, чтобы сказать точно, и не будучи способным слышать его мысли напрямую, Мэттью не мог знать истинный смысл его двусмысленных слов.
Даже плохих если только я тебе не разрешу.
А что насчёт мёртвого?
Э?
Что если он уже мертв? К примеру, если бы мы нашли какого-то человека, упавшего со скалы, и он уже был бы мертв? Было бы неправильно позволить ему зря испортиться
Мэттью без всякого выражения уставился на Дэскаса:
Нет.
Дракон запыхтел:
Ладно.
Мы закончили с этой темой? Мне нужно сосредоточиться на том, чтобы вытащить нас отсюда.
Поскольку ты отказываешься быть объективным по этому вопросу, то, полагаю, закончили, ответил Дэскас, но после короткой паузы снова заговорил:Постой, а если он хочет, чтобы я его съел?
Молодой волшебник уставился на него с открытым ртом:
Как такое вообще может случиться?
Я слышал, что иногда представители вашего вида убивают себя.
Ты имеешь ввиду самоубийство? Это противозаконно. Тебе не следует это делать, даже если кто-то попросит. С чего ты решил, что так вообще можно?
Дракон откашлялся:
Мне нравится помогать людям.
Мэттью снова с трудом подавил смех. «Столько было драконов на выбор, нонет, я конечно же выбрал комика». Затем ему в голову пришла ещё одна мысль:
Когда ты ел в последний раз?
Вчера.
Для дракона один деньэто недолго. Они имели тенденцию есть большие объёмы пищи, а потом делать перерыв на несколько дней или даже неделю, хотя это сильно зависело от того, насколько они напрягали свои силы. «Значит, он определённо не голоден».
Позволь мне сосредоточиться, сказал Мэттью. Это будет непросто. Открыв мешочек у себя на поясе, он запустил туда руку, чтобы вытащить предмет, который, как он считал, мог ему помочь, однако его пальцы уткнулись в дно мешочка в считанных дюймах от горловины. Хотя для большинства такого рода контейнеров это было бы нормальным, для его собственного это было не так. Этот мешочек был зачарован, чтобы открываться во вне-измеренческое пространство, в котором Мэттью хранил разные предметы.
«Конечно же, здесь он не может работать», осознал он. «Я больше не на той же грани бытия. Та полу-грань не находится близко к этой». Эта мысль отрезвляла. У него там было много полезных предметов, и отсутствие возможности их достать серьёзно ограничивало его варианты. Он наскоро подсчитал то, что у него оставалось: «одежда, меч, кинжал, столовый нож, и, в общем-то, всё». О, ну, ничто не говорило о том, что он обязан был оставаться здесь надолго. Если будет нужно, он всегда мог просто вернуться, и забрать всё, что ему было нужно.
Уставившись на тяжёлый гранит, перекрывавший им выход из горы, он ощущал себя нехарактерно нервным. Использование магии без возможности нормально использовать магический взор было незнакомым ощущением, примерно как сражение на мечах с повязкой на глазах. Он не мог ощущать ничего вне самой пещеры, которая теперь была наполнена небольшим объёмом эйсара, продуктом его присутствия и магического света, который он создал. Незнание того, сколько камня перекрывало путь наружу, или что могло лежат за ним, вызывало дискомфорт.
Это также гораздо усложняло задачу, поскольку в камне не было собственного эйсара. Он был совершенно мёртвым, и это значило, что вся сила должна была проистекать из Мэттью. Но даже так он не чувствовал, что ему стоило черпать эйсар у Дэскаса. «Мне просто нужно использовать эффективную заклинательную процедуру, чтобы свести пустую трату эйсара к минимуму».
Он пораздумал над идеей осторожно вырезать каменные блоки, постепенно создавая туннель, но хотя каждый шаг был бы прост, в конечном итоге это стоило бы ему больше энергии, и больше времени. Иногда лучшее решение чисто случайно оказывалось наиболее драматичным и взрывным.
Он начал с того, что очертил себя кругом, чтобы укрепить щит, который понадобится ему, чтобы защитить себя от падающих камней, если пещера обрушится, после чего он мысленно начертил серию перекрещивающихся линий на стене пещеры перед собой. Сперва отрепетировав слова у себя в голове, он начал произносить короткий речитатив на лайсианском, тщательно описывая то, что он собирался делать со своей силой:
Найлу эн страс Линии, укреплённые моей силой, фокусирующиеся вовне, разбивающие камень и давящие наружу. Разбейте землю и ищите небо!
Последняя часть была слегка поэтичной, но поэзия часто работала лучше, чем сухая экспозиция, хотя всему было своё место. Произнося это, он мысленно представлял желаемое, и выпустил свою магию, вбивая её в мёртвый камень своей волей. Его магический взор расширился вместе с его силой, протекая внутрь скалы, как видение, увиденное тёмной ночью во время вспышки молнии.
Это отняло гораздо больше сил, чем следовало, и ничего так и не происходило несколько долгих секунд. Пот начал скапливаться у него на лбу по мере того, как напряжение в граните росло всё больше, пока не стало казаться, что скалы вокруг него вибрировали.