Из письма секретаря, которое было переслано Главе, Посланник знал, как и от чего принял смерть настоятель. Тело его было найдено под рабочим столом, на который сейчас и смотрел Саймей. Известно Посланнику было и то, чтона теле настоятеля была обнаружена всего одна рана, которая, судя по всему и привела к смерти. Это был странный след от неизвестного оружия на боку отца Иокима. Брат Анатолий в письме указывал, будто след этот похож на глубокую рану от удара чем-то острым, почерневшую по бокам.
Познания в медицине у Саймея были твердыми и полными, а потому он легко мог предположить две вещи. Первый его вывод был о том, что оружие, от которого пал настоятель, имело отравленное лезвие. От яда и могли почернеть края раны. Второй же вывод напрашивался еще легче. От любой резаной или колотой раны должна была оставаться кровь на одеяниях настоятеля и в том месте на полу, где его нашли.
Не раздумывая, Саймей прошел к столу. Кресло настоятеля оказалось столь массивным, что Посланник смог подвинуть его лишь обеими руками, напрягая мышцы.
Под столом было темно. Саймей не хотел отодвигать полог на окне. Неизвестно, кому захочется наблюдать за его действиями и с какими помыслами. А потому Посланник зажег свечи на семисвечнике, что стоял на столе и, взяв подсвечник в руки, склонился к полу.
Ковер, устилавший пол кабинета имел богатый ворс. Его украшал узор темных нитей, вышитый по светлому тону. Саймей стал внимательно разглядывать узор, в поисках бурых пятен, нарушавших стройность орнамента. Посланник обладал богатой фантазией. Он внимательно слушал брата Анатолия, и теперь мог представить себе, как лежало здесь тело настоятеля. Если отец Иоким упал на раненый бок, то вот тут среди синеватых изломанных линий и должно было быть пятно засохшей крови. Но пятна не было. Саймей предположил, что тело лежало на животе, а потом проверил ковер там, где должны были в этом случае остаться следы крови. Но и там их не было. Оставалось предположить, что настоятель упал так, что раненый бок оказался сверху. Но и тогда хоть какой-то след на ковре должен был остаться заметен. Но следов не было. Саймей нахмурился.
Что-то было не так. Посланник рассудил, что кто-то мог либо сменить ковер здесь, чтобы не смущать братьев видом крови на полу, либо Он замер, услышав шорох за дверью. Рука сама собой потянулась к кинжалу, спрятанному в складках талифа. Осторожно он выглянул из-под стола, наблюдая, как осторожно приоткрывается дверь. Но вот в комнату, боязливо озираясь, вступил послушник. Юноша был черноволос и худ. Его фигура смешно смотрелась, закутанная в серо-коричневый талиф.
Эй, мальчик, тихо окликнул его Посланник.
Послушник вздрогнул всем телом и вжал голову в плечи.
Тебе нечего бояться, заметил Саймей, выпрямившись. Или ты считаешь, что этакомната наполнена духами?
Мне то не ведомо, святой отец, с легкой заминкой ответил юноша.
Саймей улыбнулся. Мальчик был явно не так уж и смиренен, как хотели бы видеть его братья. Анатолий говорил о нем, как об умном и сметливом. Некая строптивость юноши была тому подтверждением. Юноша немного разозлился на незнакомца, что тот испугал его вначале, а потом еще и насмехался над ним. Он опустил глаза, но Посланник успел заметить их мятежное выражение.
Как твое имя, ученик? скрывая насмешку, спросил Посланник, хотя помнил, как имя его называл бат Анатолий.
Меня нарекли Арамом, церемонно ответил юноша.
Скажи, мальчик, а где был ты, когда нашли тело ушедшего от нас настоятеля Иокима? продолжал спрашивать Саймей.
В утро то печальное, начал юноша, уже более смело проходя в центр знакомой ему комнаты. Я спустился во двор по лестнице, что ведет от моей кельи. И уже направлялся сюда, чтобы встретить брата Анатолия, как заведено в порядке нашем. И вот тогда я услышал его крик.
А в который час было это? решил уточнить Посланник.
Еще святило не показало Лик свой миру Пастуха, Истинного бога нашего, ответил послушник, переминаясь с ноги на ногу. Это было где-то за полчаса до заутренней службы.
Сядь, приказал ему Посланник и сам опустился в кресло настоятеля.
Мальчик занял табурет, стараясь не поднимать глаз на Посланника. Саймей чувствовал, что юноше не по вкусу, что незнакомец так самовольно занял кресло настоятеля.
И что увидел ты, когда прибежал сюда, на крик брата Анатолия? продолжал Саймей его расспрашивать.
Увидел я брата Анатолия, стоящего на коленях, послушно продолжил послушник свой рассказ. Лицо его было залито слезами, а руки его сжимали что-то под столом
Он стоял на коленях перед столом? перебил его Посланник.
Нет, юноша впервые осмелился поднять глаза на Посланника. Он стоял там же, где смог застать ятебя только что. Отца Анатолия трясло, он бормотал что-то и плакал, как дитя.
Что еще ты заметил? голос Саймея звучал более благожелательно.
Я понял, что что-то случилось, послушник заметно осмелел. Я заметил руку, которая была видна из-за края стола. Я тут же узнал эту руку, так как был с настоятелем постоянно и Я просто сразу узнал ее. Она откинулась безвольно, как будтоюноша вздрогнул.
Это и была твоя первая мысль, когда застал ты эту скорбную сцену? тут же полюбопытствовал Саймей.
Юноша широко раскрыл глаза и уставился на Посланника со страхом.
О нет, мальчик, чуть усмехаясь, возразил на его не высказанный вопрос Саймей. Я не могу читать твои мысли. Это не дано обычному смертному. Просто я умею думать. Так что же ответишь ты мне?
Я так и подумал, пробормотал юноша, опять устремив взгляд в пол.
И почему? это не столь важно было для расследования, но Саймею нравился послушник, и он желал проверить ум его на гибкость и способность ясно и быстро делать выводы.
Настоятель наш Иоким лежал бездвижно, начал юноша. А брат Анатолий рыдал над ним. И хоть не видно было мне следов смерти на челе или теле настоятеля, что еще я мог думать?
А не было ли у тебя других причин решить о кончине отца Иокима? вновь спросил Саймей и внимательно вгляделся в лицо юноши.
Тыплечи мальчика поникли, голо утратил твердость. Ты подумалЯ?
Не стоит, успокоил его Саймей. Ничего такого я не подумал, и не собирался тебя обижать. Я спрашивал иначе.
Но тогда что? мальчик опять поднял глаза на него.
Ты сказал, что не было следов смерти на теле или челе отца Иокима, напомнил Посланник. Но что-то же еще должно было навести тебя на такую мысль.А на ковре не было пятен крови?
Нет, отец, взгляд юноши окрасил суеверный ужас. Ковер тот перед вами.
Вот как
Саймей опять нахмурился, что заставило юношу снова вжать голову в плечи.
О! Не надо бояться моих размышлений, послушник, успокоил его тут же Саймей. Меня занимает эта тайна. И пока не вижу я разгадки, буду частенько хмуриться.
Его одеждыначал послушник.
Что? Саймей даже подался вперед.
Его одежды, отец, повторил мальчик. Они были обагрены. На боку. Но кровь уже высохла.
Я очень доволен тобой, Арам, Посланник заставил себя улыбнуться юноше,хотя душу его терзали тревожные мысли. Пока я буду в общине вашей, не согласишься ли ты быть помощником моим и проводником?
Это честь для меня, с достоинством ответил послушник, но потом метнул на Саймея быстрый взгляд. Прости, отец, моё невежество, никто из братьев не открыл мне, кто ты?
Моё имя Саймей, сказал Посланник, поднимаясь с кресла. И, будь уверен, служение у меня будет тебе наградой.
Значит ли это, что пост твой в лоне Церкви нашей Сияющей так велик? в глазах юноши теперь светилось чисто детское любопытство.
Никто не может быть велик перед лицом Пастуха нашего, Бога истинного, напомнил наставительно Саймей. Укажи мне путь в покои, что отведены мне братьями нашими. Я голоден. И устал с дороги.
Все уже готово для тебя, деловито сообщил юноша, поднимаясь с табурета. Идем со мной, отец.
Они вышли на солнце, которое слепило глаза и казалось еще более ярким после полумрака комнаты. Посланник ступал по ступеням, чуть улыбаясь, не смотря на все свои нынешние тягостные раздумья. В Визасе архитектура зданий была немного иной, более мягкой, изящной, и все переходы были скрыты внутри зданий. В стране фарсов лестничных пролетов было, по мнению Саймея, больше, чем во всей Ойкумене, и все они были пристроены к зданиям снаружи.