Осматриваюсь. На стене висит рукомойник, под ним на столике деревянный тазик с небольшим отверстием в середине. Это, наверное, местный аналог раковины. А вода, значит стекает наклоняюсь, так и есть: пустая деревянная бадейка. Вот в неё вода и стекает. Рядом на табурете, наверное, чтобы не наклонятся, другая бадейка. А вот она почти до самого верха наполнена водой. И ковшик сверху плавает. С другой стороны от умывальника висит полотенце. К стене прибита небольшая перекладинка, вот на ней оно и висит.
За спиной у меня возникает Лерка.
Ванная? в её вопросе больше утверждения, но я всё равно отвечаю.
Типа, да.
Мы разворачиваемся и выходим. Лерка опять впереди. Она открывает вторую правую дверь. А-а-а! Ну, конечно! Лерка резко поворачивается ко мне. Её ледяная ладонь упирается мне в грудь, и с неумолимой решительностью в глазах девушка выталкивает меня из коридора в зал.
Посиди вон пока на диванчике! с этими словами Дверь закрывается, и я слышу, как Лерка запирает её какой-то задвижкой.
Блин! А ведь мне тоже туда надо.
Я не сажусь на диван, а начинаю ходить по комнате.
Опаньки! Да я же по ковру хожу, как-то раньше не обратил внимания. Ковров на самом деле два. Один побольше почти квадратный от дивана до секретера и от стены до серванта. На нем стоят стол и стулья, кстати, а на столе-то скатерть, как и положено скатертям белая. Второй ковер поменьше лежит у окна, от секретера до правой стены. На нем стоят секретерский стул, оба кресла и журнальный.
Так. А окно-то не зашторено. Родители приучили меня окна на ночь зашторивать, а то из темноты улицы освещенная комната как на ладони. Иду зашторивать.
Ко-ко-ко-ко похоже я опять разбудил нашу курицу. Надо её утром куда-нибудь пристроить. И чего я вообще её таскаю-то? Орнитолог хренов!
Спи-спи, успокаиваю я птицу, как будто она и вправду может понять.
Занавесок две. Нет, не так. Два ряда. Ну, или две пары, два комплекта Короче, две занавески, одна справа, одна слева и две шторы, тоже по одной слева и справа. Занавески тонкие, белые без рисунков, шторы шоколадно-коричневые, плотные тоже без узоров. Наверное, узоры здесь не в тренде, а может ещё не придумали. Задергиваю шторы. Кстати, от выражения «в тренде» лучше отказаться, звучит как-то корявенько, вдруг местные не правильно расслышат и поймут по-другому. Рассуждения о местных напомнили мне об одной нерешенной проблеме. И я погружаюсь в раздумья.
Звук открывающейся двери вернул меня в реальность.
Слушай, Лер. Я вот, что подумал, начал было я. Сделал паузу, соображая с что сказать дальше. Мы же для местных брат и сестра?
Да! Поэтому я на кровати, а ты на диване! последовал моментальный ответ.
Не-ет!
Какой на хрен нет! На диване! Лерка прямо вспыхнула, думал, убьёт.
Нет, в смысле, что я не про это, я постарался говорить как можно миролюбивее.
На счет того, что Лерка и вправду прибить может, ни разу не шутка. На черный пояс она ещё не сдала, но и коричневый совсем не мало.
А про чё? Девушка немного подостыла, но именно, что немного, потому что когда у неё «руки в боки», то ей по фигу, как у кого тюбетейка надета.
Ну, видишь ли, если мы брат с сестрой, то у нас должны быть одинаковые фамилия и отчество, я подумал, что мне удалось придать диалогу конструктивности. Вот у тебя как отчество?
Я Игоревна. Значит, и ты Игоревич, делает заключение «сестра».
Это почему?! Может лучше ты Анатольевна? моё возмущение хоть и натуральное, но какое-то неуверенное.
На самом деле я и правда, не уверен, что так лучше. Но сказать об этом я не успеваю, а Лерка уже начинает горячиться.
Это чем эта Анатольевна лучше?! щас меня убьют!
Чем Игоревич! иду ва-банк я.
Как ни странно помогло. «Сестра» поняла шутку и добродушно улыбается.
Чё предлагаешь? Лерка отсмеялась, и её вопрос уже как бы по делу.
Ну, надо придумать себе историю. В смысле историю про то, кто мы, откуда, как и зачем попали сюда. Понимаешь? я смотрю на девушку, похоже, мои слова на неё подействовали.
Валери больше не улыбается. Я молча стою у окна, там где шторы задергивал, а она в задумчивости подходит ко мне.
Ты на хрена курицу сюда притащил, Игоревич? похоже у меня теперь будет погоняло на случай действий, мягко говоря, не разумных.
Лерка смотрит на курицу, потом на меня, и, похоже, ей нужен ответ. Я смотрю на Лерку, потом на курицу, та не шевелится, наверное, уснула. Перевожу взгляд на Лерку. В её глазах вопрос не просто застыл, он там. В общем отвечать придется, и поскорее.
Не знаю. Спасти хотел, говорю и поминаю, что нет у меня внятного объяснения, своей неадекватности. Может согласиться на Игоревича пока не поздно?
От кого? «сестра» смотрит на меня в упор. И не дождавшись ответа, а как ей ответить, если я и сам не знаю, выносит диагноз: Бэтмен дебильный! Куда хочешь девай, но чтоб завтра её здесь не было!
Я молчу и киваю.
Эй! Спасатель! Лерка опять готова к диалогу. Чью фамилию брать будем?
Настоящие давай не будем говорить, умнее я пока ничего не успел придумать.
Чтобы ускорить мыслительный процесс, начал чесать затылок. Говорят, что дураки всегда чешут затылок, когда думают. Я не то что бы считал себя дураком, но ощущал, это точно. По крайней мере сейчас. Нет, ну, правда, столько фамилий, а мне ничего умного в голову не приходит. Чтобы сказать хоть что-нибудь, а говорю:
Да любую сказать можно, и выжидающе смотрю на Лерку.
Ага, например, Романовы или Рюриковичи! её голос, не то что полон сарказма, там аж презрением повеяло. Сашенька, нельзя любую! теперь она как первокласснику разъясняет. Здесь народу живет раз в сто меньше, чем в нашем мире. Здесь в такие совпадения не поверят.
Я это уже и сам понял. Ага! Сам! Сразу после «Рюриковичи» просто моментально. Чтобы хоть как-то реабилитироваться озвучиваю очевидную теперь вещь:
Значит, Шереметьевы, Меньшиковы и Апраксины тоже не подходят.
И не только они, отвечает «сестра» и садится в кресло у серванта.
Шар-плафон моментально загорается. Магия
А может, утром придумаем? вопрошаю я, подходя к другому креслу.
Нет уж! Давай сейчас! И сядь ты уже! Что я снизу вверх говорить, что ль должна?
Спать очень хочется, делаю я страдальческое лицо, но всё же сажусь.
Ты же сам только что сказал, что историю надо придумать, говорит Лерка, и мне становится стыдно. А «сестра» продолжает: История эта может завтра прямо с утра понадобиться. И мы с тобой должны в ёлочку трещать, а то расколют.
В ёлочку трещать?! изумляюсь я.
Показания фигурантов не должны разниться, Лерка разъясняет для дебилов.
Я-то как раз знаю, что означают эти слова, но вот она где такого нахваталась? Чувствую, многое мне ещё не известно о моей теперь уж сестре.
Придет Мозель по совершенно житейским делам постояльцев проведать. Начнет спрашивать. А мы? тут Лерка скорчила скорбную мордашку, изображая наш неубедительный ответ хозяину гостиницы: Бе-е, ме-е, мя-ау. Если тебя после этого опять в какую-нибудь тюрьму посадят, больше спасать не пойду.
Надо кого-нибудь такого, про кого здесь точно знать еще не должны, говорю я, глядя не на Лерку, а в пространство перед собой, так думается лучше.
Путин! выпаливает Валери. Про него здесь точно никто не знает!
Ага! А ещё Ельцин, Горбачев, Брежнев, Андропов! я понимаю, что это не то, но начинать-то надо.
Сталин ещё скажи! Лерке тоже не нравится.
Не-е-е, лучше Берия! издевательски говорю я, Лерка прыскает. Процесс пошел.
Ульянов, Молотов, Каганович начинает перечислять девушка, голова у неё запрокинута, и смотрит она не на меня, а в потолок. Наверное, ей тоже удобнее думать, глядя в пространство.
Нет! Только не Каганович! яростно протестую я.
Ладно, легко соглашается Лерка. Полагаю, что Троцкий, Микаян и Орджоникидзе тоже не стоит?
Калинин можно! радостно восклицаю я, искренне надеясь, что с выбором фамилии определились.
Нет! почему-то резко возражает «сестра». У меня один знакомый был Калинин. Неприятный тип. Валерия Калинина, произносит, словно бы на себя примеряет и тут же кривится как от зубной боли: Фу, блин! Как будто замуж за этого дурака вышла!