Постепенно пришло понимание того, какая сила таится в КГБ и какую колоссальную власть дает. Правда, Леонид Ильич это тоже хорошо понимал. Генсек особой наивностью не отличался, всегда руководствуясь старым большевистским принципом: «Доверяй, но проверяй!» Потому и приставил к Андропову парочку своих «опричников», Цинева и Цвигуна. Официальнозамов председателя КГБ, а фактическисоглядатаев. Вот только не стал Юрий Владимирович ссориться с Леонидом Ильичом, а переиграл его, приняв навязанных заместителей как родных, озаботившись их проблемами. В итоге оба, по сути, заняли его сторону
Андропов снял очки и отер ладонями лицо, посидел чуток, ссутулившись, а затем вздохнул и выпрямился. Занимая высокое положение, очень трудно оставаться собой.
Достав стакан, чистый до невидимости, он потянулся к графинчику с клюквенным соком, который всегда стоял у него на столе, но передумал, и плеснул себе трускавецкой минералкипочки пошаливали.
Зажегся зеленый глазок селекторасвязь с секретариатом, трудившимся неподалеку, через приемную.
Здесь профессор Лягин, послышался голос Шарапова.
Пригласите.
Вскоре дверь отворилась, пропуская Василия с жостовским подносом. Быстро переложив угощение на стол для заседаний, порученец доложил:
Ученый явился. Мнется
Мельком глянув на столкапитан приготовил две чашки, Андропов кивнул:
Зови.
Ему иногда приходилось встречаться с представителями научной или творческой интеллигенциипо делу, а то и просто так, лишь бы «пощупать пульс», понять, какие настроения бытуют в стране. Как правило, встречи эти устраивались на конспиративных квартирахсам Андропов в это время отдыхал от казенщины, а чувствительных интеллигентиков до дрожи пугало здание КГБ на площади Дзержинского. Его коридоры казались им зловещими и даже мысль о «подвалах Лубянки» приводила в ужас.
Но сегодня Юрий Владимирович изменил привычке, решив принять профессора Лягина у себя в кабинете. Разбаловался старый ученый, анти-советчинкой увлекаться сталвызов в «Контору глубокого бурения» будет для него полезной прививкой.
Вскоре в приоткрытую дверь скользнул бочком, словно боясь задеть створку, сухопарый человек в возрасте, с копной седых волос, порядком растрепанных. В простеньком пиджачке, в неподходящем по цвету галстуке, съехавшем набок, в небрежно начищенных ботинках, профессор Лягин выглядел истинным ученым, какими их любят изображать журналистыдалекими от житейской суеты, витающими в научных эмпиреях, недоступных общечеловеческому пониманию.
Профессор сильно нервничал, и злился из-за этого, воинственно и беспомощно сверля зрачками председателя КГБ.
Тот посмотрел на негои ученый оцепенел, глядя в глаза напротивпрозрачно-голубого ледяного цвета, придававшего взгляду Андропова острую пронзительность.
Здравствуйте, Алексей Петрович, мягко улыбнулся председатель КГБ, не спеша оставляя свое кресло и пересаживаясь за длинный стол. Вот, пришла нужда встретиться. Посадим вас, он сделал паузу, наблюдая, как бледнеет Лягин, напоим чаем. Вы не стесняйтесь, вот печенье, вот конфеты. Угощайтесь.
Профессор боязливо присел и напряжение стало помаленьку отпускать его.
Да, с председателем КГБ я еще не пил! натужно пошутил он, тут же бросая испуганный взгляд на хозяина кабинета.
Андропов тихо рассмеялся, придвигая к себе чашку.
Не бойтесь, товарищ профессор, вербовать вас не буду, сказал он, улыбаясь. Мне нужна небольшая консультация. Надеюсь, пригласив вас сюда в воскресенье, я не нарушил каких-то планов?
Да нет, пожал плечами Лягин, помаленьку осваиваясь. По воскресеньям я обычно отсыпаюсь или просиживаю в библиотеке. А что за консультация?
Он вздрогнулдверь неожиданно отворилась, пропуская Игоря Синицына, помощника Андропова как члена Политбюро. Уже будучи журналистом-международником, Игорь стал сотрудником КГБ, пойдя по стопам отца-разведчика.
Можно, Юрий Владимирович?
У хозяина кабинета дрогнул уголок рта.
Вы, Игорь Елисеевич, так и остались сугубо гражданским человеком. Офицер задает вопрос по уставу: «Разрешите?»
Синицын развел рукамимол, таков уж я, не переделать, и примостился с краю стола. Василий, заглянувший в кабинет, тут же занес еще одну чашку.
Да вы пейте, пейте, тонко улыбнулся Андропов, ухаживая за встрепанным гостем из научных сфер.
Спасибо
Лягин, благожелательно поглядывая на Игорясвой, штатский! подлил себе из заварника. В кои веки испробуешь настоящий чай «со слоном»!
Юрий Владимирович помедлил немного.
Для зачина вспомним Новый Завет, начал он.
Профессор едва не поперхнулся.
Вы же атеист, просипел он.
Безусловно, но меня интересуют вовсе не религиозные аспекты Евангелий, а личность Христа, блеснул на него очками Андропов. Если конкретноего чудесные исцеления. Оставим в покое всю церковную чушь про непорочное зачатие, будем считать Иисуса обычным смертным. Просто примем во внимание, что он был наделен не совсем обычными способностями
Ах вот вы о чем протянул ученый, с удовольствием откусывая от конфеты и запивая чайком. Подумав, он сказал: Лично я не считаю Христовы исцеления чудесами, за исключением воскрешения Лазаря. Оживить мертвого невозможно в принципе, это противоречит основополагающим законам термодинамики, которым подвластна вселенная. Хотя Я сейчас подумал, что евангелисты в принципе не называли диагноз в своих писаниях, они просто упомянули, что Лазарь, замотанный в смертные пелены, сильно Мм
Смердел, любезно подсказал Синицын.
Вот! вскинул палец Лягин. Но умер ли он? Вполне могло быть, что Лазарь болел некоей хворью, которой сопутствует зловоние. Тогда выходит, что Иисус просто оказал ему медпомощь. А то, что Христос изрек паралитику: «Встань и иди!» или залечивал язвы, меня не удивляетмы понятия не имеем, на что способны!
Председатель КГБ кивнул, соглашаясь. Тут подуло сквозняком, и на пороге рабочего кабинета нарисовался генерал-лейтенант Иванов. В парадке, с солидной коллекцией орденских планок на груди, генлейт был орел. На войне он ловил и уничтожал немецких диверсантов, а в пятьдесят шестом усмирял мятежников в Будапеште. Наверное, с тех самых пор Иванов и находился у Андропова на доверии. Дважды генерал-лейтенант побывал в шкуре резидента в Нью-Йорке, а ныне курировал 2-ю службу, как первый помощник начальника ПГУ.
Андропов развлекался, наблюдая, как профессора снова одолели прежние страхи.
Здравия желаю, товарищ председатель Комитета государственной безопасности! обратился Иванов по-строевому. Вызывали?
Садись, Борис Семеныч, присоединяйся к нашей теплой компании.
Иванов скользящей кошачьей походкой пересек кабинет и устроился рядом с Синицыным, пожав тому руку, а Лягину холодно кивнул.
Василий молча занес четвертую кружку. Кивком поблагодарив капитана, генерал налил чаю и потянулся за конфетой.
«Птичье молоко», проворковал он плотоядно, мои любимые
Юрий Владимирович нетерпеливо улыбнулся и легонько шлепнул ладонью по столу.
Продолжим. Вы дали подписку о неразглашении, Алексей Петрович, поэтому я поделюсь с вами некоторой информацией. Я не зря начал издалека, буквально от Рождества Христова. Мы столкнулись с одним очень и очень непростым человеком. Он не враг нам, он наш, советский, но некоторых товарищей настораживает Да что там, пугает его знание некоторых вещей сугубо секретного характера и даже событий, которые произойдут в будущем. Сам мм объект называет это сверханализом Но давайте сосредоточимся на другом. Этот человек назовем его мм Ну скажем, Целительнаделен даром лечить даже самые опасные болезни.
Ах вот оно что затянул Лягин и даже положил обратно в коробку выбранную конфету.
Да. Вы, как я знаю, много лет занимаетесь исследованиями необыкновенных психологических явлений, изучали в свое время феномены Вольфа Мессинга и Нинель Кулагиной
Да, были схватки боевые задумчиво проговорил профессор. Лет десять назад я затесался в компанию маститых академиков, жаждавших развенчать Нинель, уличить ее в шарлатанстве. В принципе им удалось опорочить эту женщину, виновную лишь в том, что владеет способностью двигать предметы силою мысли! Вопреки виденному своими глазами, даже вопреки киносъемке, академики упрямо твердили, что это все фокусы, что Нинель использовала какие-то нити Чушь! воскликнул он, разгорячившись. Вместо того чтобы идти в наступление на неизведанное, они уходили в глухую оборону, вереща: «Этого не может быть, потому что этого не может быть никогда!» Между тем я сам снимал показания приборов, которые регистрировали сильное электрическое поле вокруг рук Кулагиной, а чувствительный микрофон, установленный напротив ее ладоней, фиксировал короткие ультразвуковые импульсы!