Что же вы творите, негодницы, зачем Румяну задираете? Вот выгоню вас обеих за порог, тогда почувствуете на себе лихо, зарекетесь обиды другим чинить!
Чуть остыв, уже сдержаннее высказался:
Милава, Лада, слушайте обе. Если будете и дальше забижать Румяну, то пеняйте на себяздесь вам не жить! По миру не пущудам крышу над головой, денег на пропитание. Детей же оставлю при себе, мыкаться с вами не позволю.
Выбирая между женами, Варяжко ни на мгновение не сомневался. Его сердце прикипело к Румяне, с Милавой же жил ради детей. А с Ладой у него сложилась приязнь, разве что теперь добавились плотские утехи, но не сердечная привязанность. После выволочки сестры присмирели, прежний мир, казалось, вернулся в семью. Но душевный лад ушел, общались между собой с натугой, только дети как-то сглаживали размолвку.
Варяжко провел дома месяцна такой срок он взял себе отпуск. Занимался хозяйствомнаводил порядок во дворе и постройках, мастерил что-то из домашней утвари, подремонтировал расшатавшуюся мебель. Немало времени отдавал детямгулял с ними по городу, водил на аттракционы, катал по Волхову на лодке и на коне рядом с домом. ДевочкиЛане уже пошел пятый год, а Нежане третий, пищали от страха и восторга, сами просили посадить их на старого гнедого. Варяжко не стал продавать своего первого коня, когда тот постарелпривязался к нему, оставил в усадьбе для домашних нужд.
Тем временем пришла пора возвращаться к службе. Вновь начались поездки по гарнизонам и заставам, но уже без той спешки и беспокойства, как прошлой осенью. Продолжили со строительством укреплений вдоль рубежа с Северной землейоттуда все чаще стали приходить разбойные отряды, расплодившиеся за последний год. Народ там жил не сказать, что впроголодь, но все же хуже, чем на Новгородской, так что за поживой тати потянулись на эту сторону. Кроме того, начали прокладку дорогВаряжко уговорил свое начальство приступить к ним хотя бы на самых важных участках под его руководством, теперь с помощниками занимался этим делом, впрочем, не упуская и основную службу.
В июне мирная жизнь прерваласьпришли с набегом варяги. В прошлом году новгородцы им не отдали ежегодный откуп в триста гривенпосчитали, что смогут отбиться, коль есть свое войско, вот норманны и заявились наказать позабывший страх народ. Прибыли большой дружинойв тысячу воинов, на почти двух десятках драккарах. Такой численности прежде хватало за глаза, но, похоже, они перестраховалисьеще свежа у всех память о разгроме отряда в пятьсот человек, сгинувшего два года назад под Новгородом. Весть о приходе варягов принес гонец из Ладогиего отправили сразу после того, как дозорные заметили входящий в устье Волхова караван драккаров.
Варяжко в эту пору объезжал гарнизоны по реке Луга, когда его срочно призвали в Новгород. Шел спешно, но потерял еще два дня на обратный путь, к тому времени уже минула седмица, как варяги осадили Ладожскую крепость. В городской управе его встретил Велимудр, тот, не теряя попусту время, рассказал известное ему о нападении врага и о том, что Ладога еще держится, но нужно скорее идти на помощь:
Мы уже собрали к выступлению два новгородских полка и часть войска из ближайших земель, всего полторы тысячи воинов. Еще пять сотен воев набрали из городского ополчения. Думаешь, их хватит? Все же варяги слишком грозны, один троих воев стоит!
После недолгого размышления молодой тысяцкий ответил уверенно, без тени сомнения:
Хватит. Наши воины стоят дороже, умения и опыта им не заниматьв недавнем походе всего испытали. А воев брать не надо, не обучены они нужному бою, будут только обузой.
Тебе видней, Варяжко, согласился посадник, бери свое войско и иди на выручку. Ладьи и ушкуи уже стоят у пристани, готовы к загрузке. Все, что еще нужно, дадим, только поспешай.
Вышли от Новгорода на следующий день, много времени на погрузку войска и снаряжения не потратили. Немного затянулось с доставкой всех онагр и их установкой на ушкуяхна каждом по одному вроде передвижного орудия. Набрали еще и оснастили старые ладьи на брандерыони удачно использовались в прошлом сражении против варягов, грех не повторить сейчас. Почти пять десятков судов растянулись длинным караваномвпереди юркие струги с дозорными, за ними боевые ушкуи, замыкали строй грузовые ладьи и брандеры. Шли скоро, повезло еще, что ветер оказался попутным, так что к волховским порогам добрались меньше, чем за два дня. Обошли волоком бурный участок, немного спустя подступили к Ладоге.
Крепость, построенная на выступающем далеко мысу, перекрывала проход судов по реке. Сейчас ее обступили со всех сторон драккары, приставшие к берегу. Защитники крепости еще держали оборону, отбивали штурм варягов. Те уже прошли рвы и земляные валы, подступили к стенам, частью порушенным, проемы в них наспех заделаны наваленными бревнами. Казалось, стоило штурмующим еще немного поднажать и крепость падет. Так и происходило, вал варягов уже захлестнул стены с редкими защитниками, пошла рукопашная сеча.
Варяжко хватило одного взгляда, чтобы понятьнельзя медлить ни минуты с нападением на врага, иначе будет поздно. Да и надо воспользоваться ситуациейпока неприятель занят штурмом, его драккары уязвимы для удара с реки. Подал команду головной группе стругов:Идите к берегу и осадите ворога, не подпускайте его к драккарам, а затем, дождавшись подоспевших ушкуев с онаграми, велел топить корабли противника. Когда же подошли брандеры, пустил их на скопление вражеских судов между расступившимися ушкуями и стругами.
Варяги не смогли помешать уничтожению их флотаслишком увлеклись штурмом и поздно заметили подошедшие русские суда. Часть бросилась к своим кораблям, но их не подпустили стрелки огнем со своих бортов. Да и тем, кто пробился, не дали возможности вывести громоздкие корабли на чистую воду. А потом стало поздногорящие брандеры таранили беспомощные драккары, завершили разгром онагры, пудовыми камнями пробили борта, атакованные корабли от поступившей воды легли на дно. Сбежавшиеся на берег варяги с бессильной злобой и отчаянием смотрели на гибнущие суда, истошным воплем проклинали недосягаемого противника.
Когда дым от сгоревших драккаров немного развеялся и открыл сгрудившуюся толпу варягов, перенесли огонь на них. Падающие с неба камни размозжили всмятку, град стрел выбивал одного за другим, пробивая щиты и доспехи. Варяги подались назад, подальше от подошедших к берегу боевых судов, а потом развернулись и пошли на отчаянный штурм крепости, пытаясь за его стенами найти защиту от огня с реки. По команде своего командующего ушкуи пристали к берегу, воины споро сошли с них на берег и сплошным строем пошли в атаку.
Идти на прямое столкновение с хорошо организованным противником вынудило отчаянное положение защитников крепостиони могли не выдержать последнего удара. К тому же, если бы варяги встали за стеной, то выбить их стоило больше времени и потерь. В иной ситуации Варяжко спокойно, на безопасной дистанции, перебил бы большую часть противника, а затем под защитой гуляй-города принял его атакутому иного не оставалось, как идти навстречу, уходя от огня онагров и стрелков. Уверенность в выучке своих воинов и их стойкости помогла решиться на вынужденную атаку и он выдвинулся вперед, в один строй с бойцами, своим примером питая в них отвагу против грозного врага. Правда, воины из личной охраны тут же стали перед ним, оттеснив во второй ряд, так и пошли, ведя за собой остальных.
Схватка вышла добрая, о таких поют сказители в былинах. Строй на строй, сила против силы, сошлись достойные противники и бились на равных. Уже потеряли счет времени, казалось, битва идет вечно, воины сражались в изнеможении, удерживались только на одной воле. Варяжко рубился вместе со всеми, плечом к плечу. Рядом кто-то падал, сраженный, тут же вставал другой, а он все оставался в строю, казалось, сама судьба бережет его. Наконец-то враг дрогнул, стал отступать, прижиматься к стене, а оттуда его били защитники крепости, воодушевленные близкой победой. Но еще прошел не один час, когда упал последний варяг, а победители без сил опустились на землю.
Потери понесли страшныеполовина русского войска полегла у стен крепости, среди оставшихся в живых редко кто остался цел и невредим. Если считать и жертвы среди защитников Ладогииз трехсот бойцов гарнизона выжила только сотня, то складывался паритет с варягамикаждый из них забрал в мир Валгаллы одного русича. Да и среди раненых многие не выживут так что такую победу можно признать пирровой. Воспрявшие после недолгого отдыха воины торжествовали, ни мало не печалясь гибелью сородичей, а Варяжко тосковал, душа плакала по погибшим, практически потерянному войску. Уже не первый бой в его новой судьбе, а он не мог проникнуться нравами этого жестокого мира, где человеческая жизнь не стоила многого, а смерть, свою или чужую, люди принимали покорнотак решили боги!