Я должен в этом удостовериться.
Но ведь всё не предусмотришь. Вообще мне и кирпич на голову может упасть. Ты ж не будешь передо мной с сачком бегать?
Зачем с сачком? опешил папа.
Кирпич ловить. Или шлем на меня надевать
С сачком нет. А насчет шлема надо подумать.
Ну, па-а-ап! закатила я глаза.
И на курсы самообороны тебя запишу, папа явно не шутил, и это пугало. И экстремального выживания. Чтобы не терялась в любой ситуации. Завтра с утра я забегу на работу на пару часов. Потом пойдем к психологу.
Зачем?
Насчет памяти. И прочего. Не перечь.
Да я молчу.
После к Федор Иванычу в больницу. Пройдёшь обследование. Анализы сдашь. Всё, как положено. Запишу тебя на права учиться, чтобы сама водила. Машину купим, я кредит возьму.
Я оторопела от размаха папиных мыслей по защите меня.
Потом в полицию и в оружейный.
А это ещё зачем?
Во-первых, документы восстановить. Во-вторых, баллончиком теперь не обойтись, буркнул папа. Купим электрошокер, самый мощный. И травматику, пистолет. Потом в тир, пристреливаться.
Мои глаза чуть из орбит не выпали. Потому как я думала о кафе-кондитерской, чтоб отпраздновать моё возвращение, о том, что мне нечего надетьодни штаны в шкафу и футболки, а хотелось чего-то красивогоплатьичка. И в детский заглянуть: мне так и мерещились пинеточкито розовые, то голубые. Хотя рано ещё. Ну, хоть мишку плюшевого!
Может, не надо, пап?
Надо!
Походу с пироженками и платьичком я пролетаю
Тогда ладно, чего уж мелочиться, махнула я рукой, пошли сразу танк покупать. И пару гаубиц. Можно БУ. И гранату в сумочку.
Аня, это не шутки.
Пап, я понимаю. Но, скривилась я, давай не будем устраивать из нашей жизни войну и осадное положение. Знаешь ли, спать в обнимку с огнемётамионо как-то не очень проговорила я и вдруг запнулась: сочетание слов «спать в обнимку» и «огнемёт» отчего-то вызвали во мне невероятно теплые чувства и волнение внизу живота.
Нютка, ты чего?
А?
Вспомнила что-то? в папе сразу проснулся следователь.
ОМГ!
Давай-ка, рассказывай, по горячим следам.
И отчего-то я смутилась.
Да нет, пап. Всё окей.
Не темни. Я каждую твою гримаску с детства изучил. Выкладывай.
Я растерянно пожала плечами, помолчала две секунды и призналась:
Кажется, я видела настоящий огнемёт И даже рядом со своей постелью. Почему-то это что-то очень знакомое. И, наверное, в руках держала.
Папа побелел.
Так я и знал, что дело простой шушерой не обойдется! Волки позорные, наконец, бросил он хмуро. Сволочи! Ладно, уже зацепка. Будем проверять всех, кто занимается незаконными поставками оружия. Огнемёты, говоришь?
Может, показалось? робко вставила я.
Выясним. Бриллианты, перстни, огнемётыпохоже, пора начинать охоту на крупную рыбу. И серьги твои я по базе пробью и сдам экспертам в лабораторию.
Мрачный, как туча, папа достал своё табельное оружие и положил передо мной на кухонный стол. Пистолет выглядел нелепо между грязной тарелкой из-под картошки, кружкой с недопитым чаем и окаменелыми пряниками.
Я уеду ненадолго, охрипшим голосом произнес папа. Ты, дочь, никому не открывай. Никуда не выходи. Пользоваться этим надо так
Я слушала его, хлопая ресницами, и брать пистолет в руки не хотелось.
Ты хоть пироженок купи, сказала я перед дверью папе.
Хм Хорошо.
И пряников. И мороженого. И фрукточки
Всё?
Нет, улыбнулась я. Можно ещё требуше и спрингалтукопья метать.
* * *
Обходчица тётя Маша была находкой для шпиона. И кладезем информации для пришельца из другого мира. Любого иностранца она априори считала неразумным, «как дитё», и не удивлялась вопросам. Потому, спиливая ветку, Иррандо удостоился подробных объяснений о реалиях Аниной страны под названием Россия. Он узнал, что ей правит президент в Кремле, но есть ещё Дума, и там сидят «одни бандиты», что вполне подходило под его представление о разбойничьем мире.
Выяснил, что бриллианты можно обменять на местные рубли в ломбарде или скупке. Вот только почему российские деньги были деревянными, лорд Лонтриэр так и не понял. Возможно, на изготовление локальной валюты шёл какой-то особый сорт древесины? Впрочем, по словам тёти Маши, «деревянные» были не в чести по сравнению с «зелёными», но и те были тоже в последнее время не очень, а лучше всего брать Евро. Впрочем, логики в этом совсем не наблюдалось, так как расплачиваться в России всё равно можно было только деревянными.
Закон вышел, поведала тётя Маша. А ещё у нас тут санкции и кризис Вам, в Европе, не понять! Но где наша не пропадала! Я вона тут картошечку сажаю, курей держу, зеленушечку.
Рассказ обходчицы о положении дел в стране, дорогах, коррупции и взятках пестрил междометиями с яркой, эмоционально негативной окраской, которых Аня не употребляла. Из чего Иррандо сделал два вывода: Аня говорила на умеренно разбойничьем языке, что не могло не радовать; второедела в государстве были так себе. И во всем были виноваты какие-то американцы, по уровню коварства не уступающие Маркатаррам.
«Что ж, везде свои сложности. И не так уж наши миры отличаются», подумал Иррандо и тут же чуть не упал с дерева, потому что нарастающий издалека шум превратился в грохот, и длинная вереница железных сараев на колесах с надписью РЖД промчалась мимо избушки на огромной скорости.
Повиснув на руках на ветке, Иррандо с беспокойством глянул на тётю Машуне надо ли спасать?
Но та, радостно выпятив безразмерную грудь, стояла как ни в чём не бывало с круглым флажком и совсем не боялась чудовища. Сердце Иррандо билось учащенно, принцу стало стыдно за свой демарш. Он спрыгнул на землю, подобрал пилу и выглянул из-за домика. На обычной дороге специальная палка перегородила путь множеству самоходных повозок.
Иррандо с любопытством разглядывал блестящие, разноцветные и разнообразные металлические коробки на колесах, пытаясь представить, что заставляет их ехать, и с изумлением замечая управляющих ими не только мужчин, но и женщин.
«Феминизм», вздохнул Иррандо, чуть больше понимая Аню.
В мире, где женщин не только отпускают самих в путешествие между городами, да ещё и позволяют управлять магическими аппаратами, а таким, как тётя Машауказывать дорогу железным чудищам, просто не могли дела обстоять лучше. Даже без американцев
* * *
Наконец, Иррандо Бельмонте Лонтриэр справился с громадной веткой яблони, распилил её на дрова для растопки, сложил в конурку, и одновременно узнал, что самоходные повозки называются машинами, и что «ни у кого денег нету, но все кредитов понабрали и ездят, оттого и пробки». В воображении принца-дракона всё это выглядело донельзя странноказалось, что множество машин съезжаются в огромную бутыль из-под вина без донышка, пока не утыкаются в плотно забитую пробку Но, чтобы не выглядеть совсем глупо, Иррандо решил больше не спрашивать, как это на самом деле, а увидеть всё своими глазами. Тем более, что там, куда он направлялся, то есть в Москве«день и ночь везде сплошная пробка»
К счастью, когда проносилось очередное железное чудище с сараями, благодарная тётя Маша тормознула огромную машину с открытым позади кузовом. На красной кабине было написано КАМАЗ.
Эй, браток, есть дело магарычовое. Подбрось иностранца до Москвы. А то потерялся, бедняга. Да и грабанули, без денег остался. Но сам парень хороший, душевный, хоть и в кольчуге. И обходчица сунула водителю какой-то пакет. Кажется, с бутылкой.
Затем тётя Маша обернулась к Иррандо и достала из кармана оранжевого жилета свёрток из промасленной, с мелкими буковками бумагой.
Вот, возьми на дорожку. Сама пекла, с капустой. Заезжай ещё, принц! улыбнулась она и поправила рукой короткие фиолетово-красные завитки. Я тебе и не такого расскажу!
Иррандо поклонился вежливо и поблагодарил, как мог. Тут же был прижат к горячим грудям, обтянутым шерстяной кофтой, но, к счастью, скоро отпущен.
Иррандр искренне был благодарен и так же сильно радовался отъезду, потому что в голове уже шумело от избытка информации и красочных междометий. Угрюмый, небритый водитель КАМАЗа оказался молчуном. Иррандо захлопнул дверцу, и затаив дыхание, принялся следить за дорогой, за колесом, которое уверенно крутил водитель, за рычагами, педалями, стрелочками и цифрами на панели под окном. Слушал, как что-то мерно гудит в нутре машины, и удивлялся.