Ваше величество, сказал он и с хищным видом огляделся по сторонам, с вашего высокого разрешения, даже высочайшего, малость пройдусь по следу. Интересно взглянуть
Там все еще пожары, напомнил я. Ваша несомненная доблесть не выдержит вес упавшего на голову дерева.
Редколесье, ответил он с лихостью, сгорело все, а пепел остывает быстро. Да и не полезу в самый огонь.
Я с вами, сказал Норберт. Раз уж в огонь не полезете.
Польщен, сэр Норберт!
Вместо увидим больше, сказал Норберт, даже если будем смотреть на одно и то же.
Ну еще бы, ответил Альбрехт уже с неудовольствием. Раз я в шляпе, то замечаю только придворных женщин!
Вот-вот, согласился Норберт. Но раз женщин нет, то вам придется
Берегите себя, велел я, как сэр Альбрехт бережет свою шляпу.
Ответа я не услышал, умчались с грохотом копыт. Арбогастр пошел легкой рысью вдоль горящего кустарника, по ту сторону тянется темно-красная полоса раскаленной, но уже остывающей земли.
Несет сухим нестерпимым жаром, меня старается загородить от него граф Келляве, ровный, как скала, смотрится как продолжение своего массивного и флегматичного с виду коня.
Ладонь графа то и дело с лязгом падает на рукоять исполинского меча, что выдает его злость и раздражение, но, сколько бы ни всматривался по сторонам, нигде не видать тех, кто вызвал это огненное чудовище из недр или бездн.
Противник будет, заверил я. Вообще-то их есть, как говорят в народе, очень даже есть, только успевай оттаскивать. Будут битвы, дорогой сэр Гастон!.. Без них разве жизнь?..
Прозябание, согласился он. Даже если четыре любовницы. Хотя, конечно, императору можно бы и пять
И вы туда же, сказал я с сердцем. Это государственная необходимость, как отмечено в дворцовом протоколе. Ничего личного!.. На самом деле у всех нас ничего личного, если подумать. Вот вы женаты, но разве это не выполнение долга перед родителями, кланом, обществом?.. Вы обязаны, согласно завету Господа, плодиться и размножаться. Над нами довлеет долг с момента рождения!
Он посмотрел на меня косо.
А я думал, первородный грех
А если это одно и то же?
Он вздохнул:
Да, конечно. А разницу между плодиться и размножаться мне подробно растолковал сэр Растер. Как он сейчас?
В самых горячих точках, сообщил я. Отряды из неукротимых очищают окраины от чудовищ.
Чудовища здесь откуда только и берутся, ответил он. Смотрите, как эта огненная сволочь прет и не заморится!.. Как по шнурку каменщика идет Не пора звать Маркуса?
Я посмотрел на него свысока, тем более что мой арбогастр повыше его крупного коня.
Сэр Гастон, дело не в том, что это недостойно рыцарской чести. Маркус послан как испытание.
Разве мы его не прошли?
Испытание не в победе с мечом в руке, сказал я тем тоном, каким со мной беседовал отец Дитрих. В старину говорили, нужно пройти огонь, воду и медные трубы. Огонь и вода позади, но сейчас опасно громко и победно гремят в нашу честь медные трубы
Он повернул голову, я встретил его слегка недоумевающий взгляд на спокойном лице уверенного в Господней благодати рыцаря.
Ваше величество?
Как справимся с обрушившейся на наши плечи славой? пояснил я. Это нелегкое испытание, сэр Гастон.
Он пробормотал:
Вообще-то знаю. Но вам-то откуда, ваше величество? Вы так молоды
Старые книги читал, ответил я.
Кусты с этой стороны, где прошел Демон Огня, сгорели начисто, на деревьях еще тлеют ветки в алых огоньках, стволы черные, но пожар заканчивается там, где и начался, с обеих сторон этого страшного следа, оставленного Демоном Огня, не распространяясь в зелень леса.
Сопровождающие нас разведчики то и дело уносятся вперед, Бобик разрывается между верностью мне и жаждой увидеть и узнать больше, убегает еще дальше их, явно догоняет даже Милфорда, что уже скачет впереди этого огненного чудовища, а возвращается захекавшийся, но довольный приключением.
Келляве косился по сторонам, но никакой южный демон не выпрыгивает из-за деревьев, чтобы испытать воинскую доблесть северянина. Жаждущий схватки меч с тоской и горечью остается в изукрашенных северными умельцами ножнах.
Ехал так в мрачной задумчивости довольно долго, наконец пророкотал в нерешительности:
А вообще-то вы правы, ваше величество, кто бы подумал!.. Если Демона Огня уничтожит Маркус, про нас начнут говорить, что без Багровой Звезды ничего не стоим.
Я сказал с облегчением:
Благодарю, сэр Гастон, за понимание.
Надо самим! бухнул он. А если не получится, тогда можно и Маркуса позвать
Абсолютно верно, сказал я. Именно так!.. А никак иначе. О нас всегда ищут что сказать плохое, а уж если есть повод
А нет повода, сказал он, то найдут. Но лучше не давать.
Ехали то рысью, то шагом довольно долго. За это время вернулись несколько человек из конной разведки. Направление, в котором двигается Демон Огня, уже определено, достаточно и одного человека, чтобы ехал далеко впереди и предупреждал там, чтобы убирались с дороги.
Милфорд доложил:
Я оставил там троих. На всякий случай. Вдруг у кого конь захромает. Да и для проверки, а то вдруг этот демон свернет
Келляве взглянул на темнеющее небо.
Он и ночью, поинтересовался он в пространство, будет вот так?.. Или устроит привал?
Мы устроим точно, сказал я. Глуповато в темноте переться через лес.
На западе неспешно багровеет небо, но Демон Огня ближе, зарево от него мощнее и чудовищнее, а когда на небе угасли последние краски, я скомандовал:
Здесь переждем ночь! Посмотрим, что изменится.
Милфорд остановил коня и тут же принялся расседлывать, а Келляве спросил с надеждой:
А что-то изменится?
Конечно, заверил я.
Ваше величество?
Появится вектор, ответил я туманно. Если Демон Огня и утром будет двигаться с той же скоростью и в том же направлении, это одно, а если изменит одно или другое, то будем думать дальше.
Он кивнул с полнейшим удовлетворением на лице.
Абсолютно верно, ваше величество. Зачем думать заранее?.. Мы что, не люди. Свершится, тогда и подумаем.
Милфорд расстелил на пепелище конскую попону, подняв легкие серые хлопья в воздух.
Ваше величество!.. У меня небольшой сухой запас, но троим на ужин как раз!
Я император не гордый, заверил я.
Оставив коней молча подъехавшим разведчикам, сели прямо на еще теплую после пожара землю. Кое-где еще догорают кусты, делая наступающую ночь чем-то вроде праздника разнузданных ведьм.
Остальные конники расседлали коней и, навесив им на морды торбы с овсом, устроились неподалеку, время от времени поглядывая в нашу сторону.
Милфорд хлопотал, вытаскивая из седельной сумки хлеб и сыр, лицо гордое и счастливое, будет ужинать с самим императором и высокородным графом Келляве, о котором в армии знают как о доблестном рыцаре, преисполненном всяческих достоинств.
Я дождался, когда Милфорд опустошил недельный запас конного воина, сказал с надлежащей полевому командиру скромностью:
Кое-что добавлю, вон граф ждал вина, но так и не дождался
Келляве запротестовал:
Ваше величество, какое вино в походе?
С императором можно, заверил я. Император вне закона.
Над законом, уточнил Милфорд.
Верно, согласился я, быстро схватываете, юноша. Далеко пойдете, если власть не остановит ваши благородные порывы.
Или женитьба, уточнил Келляве. Женитьба кого угодно остановит.
Над попоной задрожал воздух, сгустился, блеснули в багровом свете пожара медные бока пузатого кувшина, следом три чаши, а затем уже куда быстрее возникли тушки еще горячих и со следами вертела птиц, свежий хлеб и сахарное печенье.
Келляве одобрительно крякнул, Милфорд смотрел зачарованными глазами, а Келляве взял кувшин, улыбка стала шире, как только ощутил по тяжести в руке, что сосуд полон.
За победу, сказал я, когда он разлил вино по чашам.
Милфорд протянул руку, но задержал ее и взял свою только вслед за графом, блюдя субординацию.
За победы, ответил Келляве.