Чолли кивнул.
Они шли по мягко поскрипывающему под ногами снегу, и Николай говорил:
Туровец когда глаз на человека положит, когда душу ему отдаст, другого к себе не подпустит. Как забушует туровец, так уж ищем, кто ему на душу лёг. А Степан сказал, чтоб не искали да не перебирали. Так что твой теперь Раскат.
Как это мой?
Тебе его убирать. Ну и, Николай усмехнулся, ну и ездить на нём. Объезжать тоже тебе придётся.
Чолли кивнул.
Понял. А потом? Ну, объезжу я его. А потом он кому?
Никому. Он твой, Чолли.
Чолли недоверчиво хмыкнул.
Николай, кто мне его отдаст? Даже если всю ссуду если в рассрочку, мне за всю жизнь не выплатить.
Никто тебе его продавать не будет. По закону нельзя. Но ездить на нём, работать его ты будешь, Николай усмехнулся. Захочешь, так к себе во двор на свою конюшню поставишь. Только продать никому не сможешь. И подарить. И по закону нельзя. И туровец дважды не выбирает.
Чолли задумчиво кивнул.
А слушай, мне сказали, Раскат директорский, директор как, очень обиделся?
Михеичмужик понятливый, мотнул головой Николай. И Раскат его не был. Директору две верховых положено, а по душе Ладно, сам всё увидишь.
Они уже подходили к дому Чолли. С крыльца сорвалась и бросилась навстречу им тёмная фигура с отчаянным криком:
Чолли!
Здорово, соседка, громко сказал Николай. Ну, до завтра, Чолли. Не проспи, смотри.
Ага, до завтра, ответил Чолли.
Руки у него были заняты, и обнять припавшую к его груди Настю он не мог. Николай движением плеча поправил свой туго набитый мешок и пошёл к себе.
Настя шла, прижавшись к Чолли, и заметила его ношу, только поднявшись на крыльцо.
Ой, Чолли, что это?
Увидела наконец, засмеялся Чолли, плечом открывая себе дверь. И щегольнул новым словом:Гостинцы.
В кухне к нему с визгом кинулись Мишка и Светка. Чолли поставил на пол коробку и сумку и поочерёдно поднял, слегка подбросил и поймал малышей. Потом не спеша разделся. Когда Настя забирала у него куртку и шапку, он пытливо заглянул ей в лицо и нахмурился.
Ты плакала? Почему?
Настя смущённо улыбнулась и стала рассказывать, перемешивая анлийские и русские слова. Выслушав ё, Чолли кивнул.
Я знаю, о чём это. Всё в порядке.
Чолли Он улыбнулся ей и повторил:
Всё в порядке. Я говорил с директором.
Он не выгонит нас?
Нет, Чолли погладил её по плечу.
Настя, успокоено всхлипнув, прижалась к нему. Он обнял её, погладил по голове.
Ну, ну что ты, Настя? Всё в порядке.
Наконец она справилась с собой и захлопотала. С горячей водой, ужином, а тут ещё Паша проснулся и потребовал еды. Но вечер уже шёл заведённым порядком. Чолли сидел у печки, пошевеливая пальцами ног в горячей, медленно остывающей воде, и смотрел, улыбаясь, на Настю, кормившую Пашу грудью, на Мишку и Светку, крутившихся вокруг коробки и сумки.
А что там? спросила Настя. Ты купил?
Конечно, купил. Ссуду я получил. Поговорили со мной, хорошо говорили. Ну, и прошёлся там, он говорил с деланной небрежностью, по магазинам, по рынку. Набрал кое-чего.
Настя засмеялась, заколыхав грудью, и Паша недовольно гукнул.
Завтра в магазин зайду, с долгом расплачусь, Чолли удовлетворённо откинулся на печку, ощутив плечами и спиной приятное тепло. И будем обживаться уже всерьёз.
Как это?
Мебель купим. Белья, одежды, посуды
Чолли
Хватит, Настя, понял он её невысказанные опасения. На всё хватит. Даже и оборвал сам себя, потому что это ещё надо как следует обдумать и посоветоваться с кем из знающих, и сказал уже другое, уже обдуманное:Корову купим.
Ой?! удивилась Настя.
Чолли кивнул.
И кур купим. И поросёнка. Саженцы, семена. Сад сделаем, огород. Мы же не на год сюда приехали. На всю жизнь.
Настя кивнула, забрала грудь у заснувшего Паши и уложила его в колыбель. Чолли взял лежавшее на коленях полотенце, вытер ноги и встал. Убрал лохань с грязной водой.
Я блинов напекла, старательно выговорила Настя. Блины есть будем.
Ладно, согласился Чолли. Поедим, и покажу, что купил.
В самом деле, ему всё выложить, так есть стоя придётся. Блины были тёплыми и оказались очень вкусными. Как Настя ни следила, Мишка со Светкой перемазались. У Мишки сметана даже на бровях оказалась. И Настя вывела их из-за стола умываться. Когда поели, Чолли встал, а Настя быстро убрала со стола и протёрла его тряпкой.
Ну, Чолли поставил на лавку сумку и расстегнул молнию, смотрите.
На стол легли три яркие погремушки, резиновые с пищалками собачка, кошка и непонятный зверь, которого Чолли назвал странным словом:
Обезьяна.
Потом голубенький нарядный комплект для Паши. Ползунки, кофточка и чепчик. Штанишки с рубашкой для Мишки и красное с белыми оборочками платье для Светки. Потом ярко-розовый в цветах платок, зеркальце на ручке, расчёска и щётка для волос, две рубашки в чёрно-зелёную и чёрно-красную клетку Стол уже завален, а Чолли всё доставал и доставал пакет с апельсинами и пакет с конфетами и два куска мыла в ярких обёртках
Господи, Чолли
Настя даже растерялась перед этим великолепием. А Чолли достал из сумки большую и явно тяжёлую коробку, поставил её на стол и торжественно открыл. Блеск уложенных в ровные стопки ножей, вилок и ложек, больших, поменьше и совсем маленьких, ослепил Настю.
Господи, растерянно повторяла она, господи
Чолли отнёс опустевшую сумку к двери, повесил на гвоздь и вернулся к столу уже с коробкой. Но прежде, чем открыть её, взял апельсин, почистил и дал Мишке и Светке по половинке.
Ешьте.
И Настя как очнулась. Взяла платок и накинула на плечи, как видела уже у местных женщин, и повернулась перед Чолли.
Хорошо? улыбнулся он.
Ох, Чолли, выдохнула Настя. И указала на коробку:А здесь что?
Посуда.
Чолли развязал верёвку, раскрыл коробку и стал выкладывать на стол. Тарелки, тоже разные, трёх размеров, чашки, блюдца Все белые, блестящие, в красных розочках по ободку.
Вот, особая, небьющаяся.
Чолли, Настя осторожно протянула руку и тарелке, но не взяла её, а только погладила. Это ж это ж по-господски. У хозяина такая была.
А чем мы хуже? победно улыбнулся Чолли.
Чолли на глазах у Насти выступили слёзы. Это взаправду, Чолли?
Взаправду, кивнул Чолли и обнял, прижал её к себе.
Настя обхватила его за шею, прижалась всем телом. И долго бы они так простояли, но Мишка полез на стол за апельсином и столкнул стопку маленьких тарелок. Те оказались действительно небьющимися, но шуму наделали. Проснулся и закричал Паша, заревел отшлёпанный Настей Мишка, а с ним за компанию и Светка. И стали наводить порядок.
Нарядную одежду Настя сложила обратно в сумку: больше же некуда. Игрушки отдали Мишке и Светке, а погремушки положили в колыбель. Конфеты и апельсины Настя положила на окно, а посуду составила на край стола у стены.
Чолли, шкафчик нужен. Для посуды.
Завтра, кивнул Чолли. Давай, я дом обойду и покурю. А ты их укладывай.
Ну да, ну да, закивала Настя.
Чолли натянул сапогиЈ надел шапку и старую куртку, достал из кармана новой куртки пачку сигарет и вышел на крыльцо. Все эти дни, как уехали из лагеря, он промаялся без курева. В поезде, правда, его пару раз угощали, и уже здесь пачку под запись взял. Но одно делоодолжено, и совсем другое, когда куплено. И с домом так же, но нет, рано об этом, тут как следует обдумать надо, как бы новую кабалу на себя не повесить. Он с наслаждением закурил. В посёлке было тихо, и окна почти везде тёмные, спят все. О Раскате он Насте не сказал, не смог. Да и да и незачем ей наверное об этом знать. «Твой он теперь». Чолли усмехнулся. Ему уже так давали. Корову. Да что там. И про Найси хозяин тогда ему сказал: «Забирай. Даю её тебе». А потом И дом Ладно, может может, здесь и по-другому будет. Он докурил, тщательно растоптал, растёр на заснеженном крыльце окурок, потом подобрал его и пошёл в уборную. Туда выкинет. И по дому пройдётся.
Когда он вошёл в кухню, Настя уже успокоила и уложила детей. Пирамидка, конёк, собачка, кошка и обезьяна стояли в ряд на подоконнике. На другом лежали зеркальце, щётка и расчёска. Апельсины и конфеты на столе рядом с составленной в стопки посудой. Настя в одной рубашке стояла посреди кухни.