Вандал [сборник] - Посняков Андрей страница 2.

Дзин-н-н-нь!!!

Однако и Елизарий оказался рубакой не из худших. Вот славно! Это и в самом деле, славно! Победить в честном бою храброго воиначто может быть лучше? Что может быть упоительней? Разве что гм-гм прелести юных критских рабынь, что покорно ждут сейчас в трюмах купцов? Хотячто рабыни, и чтобитва? Музыка битвы, песнь стрелвот она, настоящая жизнь, а смертьлишь ее продолжение!

Еще удар!

На этот раз выпад произвел ромей, едва не воткнув холодное жало клинка хевдингу в шею. Ага, воткнул не тут-то было! Уклонившись назад, Гейзерих резко дернул меч вверх, переводя удар в иную плоскость, враг ударил еще, и еще хевдинг лишь усмехался, выбирая благоприятный момент для атаки ага, вот

Краем глаза молодой вождь силингов видел, как и слева, и справа, и впередивездебьются с ромеями его люди, верная дружина, так что подлого удара сзади можно было не опасаться разве чтошальной стрелы

Оп!

Влево! Резковлево, как будто именно с той стороны и задуман удар Пусть враг в это поверит, пусть дернется ага!

А вот теперьполучай

Удар!!!

И растерянный взгляд в прорезях шлема И выбитый из руки вражий клинок, медленнонет, это так казалось, что медленнопадающий в море

А теперькулаком в грудь! Не стоит убивать мечом безоружного. Да, дука в кольчуге но Гейзерихпарень хоть куда! Силен, очень силени как бить, знал

Удар один только удар могучего кулака могучей длани И ромей, потеряв шлем, полетел в воду, следом за своим мечом

Вот это славно, славно!

Слава Водану! Слава Донару! Слава Тюру!

Ага, этот дромон уже наш! Еще остался один

 Черт? А это еще что такое? Откуда здесь взялся этот гнусный кораблик?

Хевдинг сплюнул и выругался. Кораблик, действительно оказался гнусныйтарахтящяя старым, давно не перебранным движком, шхуна с французской надписью«lEtoile».

Глава 2. «LEtoile» и компания

О, этот хитрый дьявол Алим Кишанди вроде бы оказался человеком дела! Нет, конечно, пришлось поторговаться, и алчный контрабандист выудил из всех последние деньги а, впрочем, не такие уж они и были большие, эти деньги, вряд ли больше десятка тунисских динаров у каждого, а у этих нищих, из Кот-д'Ивуараи того меньше, все, что смогли скопить.

Сидя на палубе ««lEtoile», у ржавого, с ошметками светло-зеленой краски, борта, Луи косился краем глаза на своих попутчиков нет, лучше сказатьневольных спутниковобездоленных африканских парней, таких же, как и он сам, искателей лучшей жизни. А куда было податься искать лучшую жизнь этим беднякамбеднякам, знающим более-менее сносно французскийкак не во Францию? Благо земляков там уже былодо дури, а спрос на черную работу не падал. Беглецынет, беженцычерной работы не боялись, боялись таможенников, пограничников, жандармов и всех прочихЕвросоюз давно уже ужесточил квоты на иммиграцию, точнее сказать, урезал их совсем. Оставалось однопробиваться вот как сейчаснелегально, на шхуне старого тунисского контрабандиста Алима Кишанди, чтоб он подавился своими динарами! Хотя нет, нет, дай ему здоровья Иисус Христос и Пресвятая Дева, если бы не он Да и черт с ними, с деньгами, там заработаем, лишь бы доплыть, лишь бы добраться пробратьсялучше уж так сказать. Лишь бы пробраться, а там А таммолочные реки, кисельные берега там

Луи закрыл глаза, силясь представить себя гм-гм ну, скажем, на Елисейских полях, почему бы и нет? В ярко-зеленой, расшитой золотом ливрее ресторана «Лидо» А носят ли служащие ресторана ливреи? Швейцарынаверное да если и не носят, какая разница? Еще говорят, в Париже не хватает водителей городских автобусоввот бы выучиться!  правда, это уж мечта так мечта! Все равно, что катать туристов по Сене на «Батомуш»  маленьких речных трамвайчиках.

 Мадам-месье, прошу вас посмотрите направовсемирно знаменитый музей д'Орсе с полотнами импрессионистов, налево черт его знает, что там налево? Площадь де ля Конкорд, кажется ну дас обелиском. Так! Налевоплощадь Конкорд, направомузей д'Орсэ, с импрессионистами Кто такие импрессионисты, Луи не знал, хотя и был любознательным юношей, но вот слово почему-то запомнилосьуж больно было красивым, из той, лучшей жизни, что грезилась, что приходила порой в сладких голодных снах в убогой хижине на околице Нгуероплеменной деревеньки ибо на самой окраине Нигерии, на границе с Нигером. ДаНигер и Нигериядва разных государства, Луи устал уже объяснять это толстяку Аннолезу из Кот-д'Ивуар и его компаниитаким же сирым, убогим и неразвитым, как и сам Аннолез и как они еще французский-то выучили? Хотяфранцузский в Кот-д'Ивуар все ж таки язык государственный как и в Нигериивторой, наряду с английскимкак и в соседнем Нигере, откуда этот гнусный краснорожий Нгонофульбе, скотовод, кочевник Сволочи они все, это фульбе, хуже туарегов, ишь, ухмыляется, харя красная у фульбе вообще не только морда, вся кожа красноватого оттенка, словно бы пропиталась кровью, ну даони же убийцы, эти проклятые фульбе! Недаром у всех них тонкиекак у гончих собак!  носы и такие же тонкиезмеиные, ну, точнозмеиные!  губы. Убийцы, убийцы Луи невольно поежился и тут же отвел взгляд, случайно столкнувшись с карими глазами Нгоно. Такие, как этот Нгоно, фульбе, явились в деревню в ночь, точнее сказатьиз ночи. Убийцы в длинных накидках. У всех были копья, а у одногоглавногоавтомат! Китайский«калашников». Они убивали всех, не оставив в живых никоговырезали поголовно, лишь Луи удалось спастись, спрятавшись на дне выгребной ямы. И стоныстрашные стоны соплеменниковвсе время преследовали его по ночам, хотя прошло уже А сколько, интересно, прошло? Так Луи задумчиво поскреб затылок. Сейчас ему пятнадцать шестнадцать почти, а тогда быловосемь? Десять? Да, что-то около этого. И так-то жили, прямо сказать, в голоде, а уж после налета фульбе Он-то, Луи Боттака, был ибо. Их и убивали за то, что ониибо. Давняя племенная вражда Сейчас фульбе были сильнее. Даже не сильнеенеуловимее! Ибоземледельцы, фульбескотоводы-кочевники, попробуй, поймай их! Откочую в Нигер, а там Проклятые, проклятые фульбе, убийцы, нехристи вот уж действительно, нехристинатуральные идолопоклонники, язычники, чего уж там, таким только убивать.

Сам Луи, кончено, тоже не был крещен с рожденияэто уж потом, когда выбрался, скитался, пришел к дальней родственнице в Канохороший, большой, городчетыреста двадцать тысяч!!!  настоящий мегаполисдля Африки, конечнос почти-что-небоскребами и модерновыми памятниками. В Кано много кто жил: хауса, йоруба, ибо, ибибио, канури, те же проклятые фульбе Там и тетка жила троюродная, кажется набожная такая старушка, звали ее тетушка Адель, она и в начальнуюбесплатнуюшколу новоявленного племянничка пристроила и отвела к кюре, в церковь. Кюре тоже был ибодобродушный, толстощекий падре Ансельм.

Эх хорошая была жизнь, жаль, тетушка померла от какой-то болезни. В тот год многие померли

В школе Луи учился неплохоучителя были строгиечуть что, линейкой по рукам били, в угол на толченый кирпич ставилине забалуешь! Их стараниями Луи и французский выучил, и о Париже узнал вообще-то английскому тоже учили, в Нигерии ведь оба этих языкагосударственные,  но, школа находилась при католической миссии, а там англичан не очень жаловали, большекатоликов-французов. Нет, конечно, английский Луи тоже знал, но так, плохо, куда хуже французского Однако тот язык, на котором общались эти парни из Кот-д'Ивуар или те же фульбеух, краснорожие! Это был не совсем французский какое-то его подобие. Впрочем, даже на этом «пиджине» беженцы друг друга понимали вот и сейчас Луи, навострив уши, услышал, как сидевший на палубе у самой мачты Нгоно, покосившись в его сторону, бросил своим сквозь зубы: ишь, мол, этот гнусный ибо так глазищами и зыркает, наверное, зарезать хочет, сволочь

Игад!  специально по-французски все это произнес, не на фульбе, чтобы, значит, «гнусной сволочи ибо» все понятно было.

Ла-адно, подождите еще! Еще, бог даст, поквитаемся.

Луи специально отвернулся, а потом и вообще встал да пошел себе, насвистывая какую-то прилипчивую мелодию старую, еще деревенскую, песню, племенную ибо, какую когда-то пела убитая налетчиками фульбе мать. Походилкачало, и оттого закружилась голова, да и вообще, потянуло блевать наверное, было бы что в желудке, может, и выблевал бы, а так