Постоялый двор оказался двором в почти прямом смысле этого слова. Четыре двухэтажных квадратных здания, напоминающих крепостные башни, были соединены между собой одноэтажными перемычками без окон, что со стороны еще более усиливало впечатление крепости. Войдя во двор, я рассмотрел, что перемычки эти были анфиладами помещений, объединенных длинным коридором, примыкающим к площадке двора, украшенной колодцем и серповидным бассейном с водой. Нас встретил явно довольный нашим появлением пузатый управляющий с таким же хвостом волос, как и у нас. Тепло поздоровавшись с Садухом, он забрал последнего, и они исчезли в дальней башне. Две молодые девушки показали нам наше пристанищеэто оказалась одна из стен-перемычек, которую мы полностью оккупировали. Я впервые за этот длинный год видел молодых местных женщинтак получилось, что в соседние хутора я не попал, а в нашем самой молодой была моя жена, которая на молодую девушку уже никак не походила. Девицы были невысокими, плотного телосложения, с характерными чертами лиц местного населения. Волосы они носили собранными в своеобразные косынки на голове, которых я раньше не видел. Меня они явно выделяли из прочих и относились с некоторой настороженностью и даже опаской. Башни, примыкавшие к нашей анфиладе комнат, оказались нежилыми на первых этажах. В них располагались запираемые склады, уборные и подобие умывальников. Исследовав уборные, я приятно удивилсяочевидно, что в городе была проложена сеть канализации, так как нигде на улицах, пока мы шли до постоялого двора, я не заметил характерных сточных канав или чего-то подобного. Уборные же соединялись не с выгребной ямой, а с каким-то каналом, который необходимо было омывать водой из бассейна посреди двора. Если кто-то собирался посетить отхожее место, то он вынужденно сообщал об этом всем постояльцам, набирая воду специальным ведром из резервуара. Мои товарищи, не в первый раз пришедшие на ярмарку, быстро объяснили мне все премудрости местного быта. Наш груз мы сбросили на специальном запираемом складе в одной из башен и собрались пройтись по городу, когда появился Садух и подозвал меня.
Илия! Пойдем, проверим тебя. Вдруг ты скрытая девка-колдунья и только притворяешься мужиком!
Родственники заржали. Мягкие звуки в местном языке отсутствовали, и я давно привык к новому произношению моего имени, которое звучало даже ближе к «Илыя», чем Илия.
Я тебя предупреждал, Садух, что я с тобой сделаю, когда окажусь благородной волшебницей?
Ай! Зачем так при всех? Опять приснилось что-то?
Родственнички опять заржали. Я сплюнул.
Пойдем.
Шутки на скользкие темы были любимым развлечением Садуха, и все давно к этому привыкли. Мы вышли со двора и направились к невысокой, поросшей на вершине лесом скале, торчавшей прямо посреди долины, где раскинулся город. Я с любопытством вертел головой, Садух рассказывал о порядках в городе и местных достопримечательностях. На завтра был назначен аукцион, и наше участие в нем ограничивалось ролью грузчиков и охраны. С утра весь сбор за год мы отнесем в подобие товарного банка, где его примут, оценят по качеству и количеству. Банк выдаст товарный вексель, под залог которого Садух тут же откроет кредит в, скорее всего, этом же банке, и на этом для нас все закончится. Торговать на аукционе будет уже банк как наш агент, и эти торги будут вестись практически в течение всего следующего года. Выручаемые деньги банк будет забирать в погашение кредита и комиссии. Только на следующий год, если, конечно, не посетим город раньше, мы узнаем, сколько на самом деле мы заработали или остались должны банку. Впрочем, последнее было маловероятно. Экономика хутора была довольно бережливой, если не сказать скудной, и потратить деньги за год не было никакой возможности. Я уже знал, что наша семья, по местным меркам, довольно богатая. И при желании мы могли бы с легкостью переехать в цивилизованные края. Но мои новые родственники предпочитали хранить верность традициям, а деньги вкладывать в какие-то предприятия, до сведений о которых меня пока не допускали. Периодические визиты гонцов из долины, таинственные встречи в лесах и прочие признаки внешней активности напоминали мне фильмы о сицилийской мафии. Где-то в большом мире имя Садух было пугающим. Здесь же он был просто главой семьи, сборщиком орешков.
Пришли, сказал он, когда мы остановились напротив небольшого домика, прилепившегося к подножию развалин по виду довольно древней каменной башни. Из чего был построен остальной город, я пока не задумывался, так как все дома были оштукатурены и покрашены разными оттенками кремового цвета.
Войдя внутрь, мы обнаружили скучающего толстого человечка, сидящего на своеобразной одноногой версии табуретки рядом с большим столом. Человечек носил длинную синюю мантию и был, как и большинство горожан, стрижен под горшок.
Доброго дня, поздоровались мы.
Чего вам? не ответив на приветствие и не двинувшись с места, поинтересовался последний.
Нам бы освидетельствование пройти.
Где ребенок? так же лениво процедил служитель.
Вот, ткнул в меня пальцем Садух.
Человечек оживился и впервые за время разговора пошевелился на своей табуретке, уставившись на меня довольно умными глазами.
Онмун, ганнер, теперь он член моей семьи.
Чего-то на ганнера он мало похож! Видал я их пару раз!
Бреется.
Чего делает?
Ну, срезает бороду ножом.
Человечек неожиданно живо подскочил ко мне, всмотрелся в мое лицо и успокоился.
Первый раз вижу такого ганнера! Разговаривает?
Я же сказал, он член моей семьи.
А вы, собственно, кто?
ЯСадух! спокойно и с достоинством ответил тот.
Похоже, имя произвело на служителя нужное впечатление, глаза его как-то метнулись, он вернулся на свою табуретку и уже официальным тоном сообщил:
Ждите. Ее самость примут вас!
Мы помялись на месте. Никакой другой мебели, кроме стола и табуретки служителя, в комнате не было. Из-за закрытых дверей не доносилось ни звука.
Может, нам пока погулять? спросил я, обращаясь одновременно и к Садуху, и человечку.
Ждите! довольно категорично ответил последний.
Вдруг он подскочил и метнулся в боковую дверь. Тут же высунул голову из проема и махнул мне рукой.
Заходи.
Я вошел мимо посторонившегося служителя. В небольшой светлой комнате не было ничего. У дальней стены был виден проход с лестницей, которая вела куда-то наверх. Рядом с проходом стояла невысокая полная женщина, одетая по местной моде без каких-либо особенностей в одежде.
Этот? спросила она у человечка, как будто и так было непонятно.
Да, госпожа, немногословно с почтением в голосе ответил тот.
Чист как слеза. Я никогда и не видела такого, пробормотала женщина, видимо, маг.
Э-э-э! Что записать? переспросил удивленный служитель.
Не обращая на него никакого внимания, женщина подошла ко мне и всмотрелась.
Мун?
Да, госпожа, ответил за меня человечек.
Удивительно! Похоже, Скелле вас совсем не цепляет. У наших мальчиков хоть следы есть, а ты совсем прозрачный. Отвечай, ваши девочки владеют искусством?
Знать бы еще! Я решил рискнуть.
Очень мало, госпожа!
Похоже, ответ ее удовлетворил. Она махнула рукой служителю, развернулась и ушла на лестницу.
Служитель тут же вытолкал меня из комнаты и водрузился на свой табурет. Садух стоял тут же.
Чего это вы так долго?
Долго? удивился я. Не прошло и минуты.
Так, суетился служитель, ну-ка, подойди сюда, мун.
Он достал откуда-то из-под стола коробочку, похожую на большой пенал, раскрыл ее и сейчас вставлял в обнаружившиеся внутри гнезда кубики со значками.
На. Выбирай, он сыпанул на стол несколько крестиков.
У него свой есть, неожиданно сказал Садух.
Пошлину надо платить все равно! агрессивно окрысился служитель.
Садух, не разговаривая, достал местные деньги. Их роль в этом мире выполняли банковские расписки особого рода. Выглядели они как листик очень тонкой кожи, покрытый для меня загадочными узорами. Служитель успокоился и даже, по-моему, обрадовался, смахнув со стола разложенные крестики.