Мы знаем только, что все будет плохо.
– Все уже плохо, – проворчал Торсид Магнессон, начальник Управления Общественной Безопасности. Совсем недавно это учреждение имело отношение к поимке преступников, но времена, когда главной угрозой общественной безопасности была преступность, уже прошли.
– Будет хуже, – сказал Малиберт.
Действительно, стало хуже. Холода усилились. Радиосообщений со всех концов Земли поступало все меньше и меньше. Они отмечали на картах сведения о ядерных взрывах. Впрочем, вскоре эти карты утратили смысл, потому что, насколько можно было судить по скупым сообщениям, смертность от холода начала превышать число жертв ядерных бомбардировок. Линия снежного и ледового покрова неудержимо продвигалась к экватору. Всюду наступили холода. Карты смертности, куда заносились процентные соотношения умерших и живых в различных районах планеты, вычисляемые из полученных сообщений, вскоре стало просто страшно составлять.
Британские острова умерли одними из первых. Не потому, что их бомбили, а наоборот: там осталось в живых слишком много народа. А в Британии никогда не было больше четырехдневного запаса продовольствия, и, когда перестали приходить корабли, в стране начался голод. То же самое произошло и с Японией. Чуть позже – на Бермудских и Гавайских островах, потом в островных провинциях Канады. Вслед за ними пришла очередь самого континента.
Тимми прислушивался к каждому слову.
Мальчик говорил очень мало. После первых нескольких дней он перестал спрашивать о своих родителях. На добрые вести он не надеялся, а плохих не хотел. С его болезнью Малиберт справился, но Тимми окончательно не выздоровел.
Оживал Тимми лишь в те редкие минуты, когда Малиберт выкраивал время, чтобы рассказать ему о космосе. Многие в Исландии знали о Гарри Малиберте и Поиске Инопланетного Разума, и некоторых эта проблема волновала почти так же сильно, как самого Гарри. Когда позволяло время, Малиберт и его поклонники собирались вместе: Ларе, почтальон (теперь занятый на вырубке льда, поскольку почты не стало); Ингар, официантка из отеля «Лофтляйдер» (теперь она шила тяжелую ткань для теплоизоляции жилищ); Эльда, учительница английского (теперь санитарка, основная специальность – обморожения). Приходили и другие, но эти трое присутствовали всегда, когда они могли оторваться от дел. Все они читали книги Малиберта и вместе с ним мечтали о радиопосланиях невероятных инопланетян откуда-нибудь с Альдебарана или о гигантских кораблях, которые понесут через галактические просторы тысячи людей, отправившихся в путешествие на века. Тимми слушал и рисовал схемы звездных кораблей. Малиберт ему помогал.
– Я разговаривал с Джерри Уэббом, – пояснил он. – Джерри разработал детальные планы. Тут все дело в скорости вращения и прочности материалов. Чтобы создать для людей, летящих в корабле, искусственную силу тяжести нужной величины, корабль должен быть круглым, и он должен вращаться. Требуемый размер – шестнадцать километров в диаметре. Кроме того, цилиндр должен быть достаточно длинным, чтобы на все хватило места, но не настолько, чтобы динамика вращения вызвала болтанку и изгиб. Длина окружности этой космической баранки – километров шестьдесят. Одна половина для жилья, вторая – для горючего. А на конце двигатель, работающий на основе термоядерного синтеза и толкающий корабль вперед через всю Галактику.
– Термоядерный синтез… – произнес мальчик. – А почему он не расплавит корабль?
– Это уже вопрос для конструктора, – честно признался Малиберт. – Я таких подробностей не знаю, Джерри планировал зачитать свой доклад в Портсмуте. Поэтому я туда и собирался. Поэтому мы с тобой и встретились.