Это для того, чтобы несовершенные машины того времени не вмешивались в разговоры людей, когда их не спрашивают.
Ты можешь проверить. Слова "небо" нет ни в одной земной энциклопедии. Его можно встретить только в орфографическом словаре, где над словами поставлены ударения и дается их точное написание.
Но орфографические словари не содержались в памяти машины. И машина сказала:
- У меня нет информации о небе. Но это слово часто упоминается в художественной литературе. Я буду цитировать, делай сама выводы. Начну со стихов. В них это слово упоминается 127342 раза... "Буря мглою _небо_ кроет, вихри снежные крутя..." "Я люблю тебя и _небо_, только _небо_ и тебя...", "Там, в _небесах_, была звезда..."
Машину было трудно остановить, ибо в древней русской поэзии было так много о небе! Но Талка ничего не поняла. Стихи же она начала любить лет на десять позже...
- Память Корабля! - Талка топнула ножкой. - Я спрашиваю, что такое небо! Отвечай в двух словах. И не надо цитат!
Машина задымилась. Так случалось тогда, когда машина что-либо не знала, а это было очень редко. Запахло жженой резиной. Прибежал встревоженный папа и выключил машину. Потом вопросительно посмотрел на Талку.
- Я спросила у Памяти Корабля, что такое небо, - сказала Талка, глядя своими голубыми глазами прямо в глаза папы.
Папа начал весело смеяться. Он смеялся так заразительно, что начала смеяться и Талка. Пришла мама и тоже стала смеяться, хотя она даже не знала, в чем дело. А когда узнала, папа с мамой посмотрели друг другу в глаза и вдруг умолкли...
Потом папа объяснил Талке, что такое небо. Ведь папа был умнее и знал больше, чем даже Память Корабля, выучившая наизусть сто тысяч томов книг. Впрочем, его объяснение сильно отличалось от того, которое дала бы любая энциклопедия. Он сказал:
- Небо - это бесконечная вселенная, какой ее видишь с Земли. На Земле вселенную заслоняет воздух и облака. Картина получается искаженной и изменчивой... Но нет ничего прекраснее во всей вселенной, чем небо Земли... И нет ничего, что так звало бы и манило к себе, как оно... Самое лучшее стереокино не может дать даже малейшего представления о небе Земли...
- Я хочу увидеть Небо Земли, - сказала Талка, Она сказала это совсем серьезно, как взрослая. И к тому же так, что записать ее эти слова я могу только с большой буквы.
- Ты его увидишь, - пообещал папа. - Но как не скоро это случится! - Он не знал, что этого не будет никогда. Что Талка увидит только небо чужой планеты. Озаренное двумя алыми солнцами, но тоже голубое и прекрасное.
Это случилось, когда "Фомальгаут" пролетал мимо одного из удивительнейших творений природы - звезды класса Цефеиды. Впрочем, пролетал мимо - это, пожалуй, сказано слишком сильно. До Цефеиды оставалось полтора парсека, когда корабль максимально приблизился к ней, и даже ее постоянное подмигивание едва было заметно невооруженным глазом. Просто неделю она сияла ярче, затем неделю была тусклой и незаметной. В недрах этой звезды бунтовали неукротимые и не очень ясные науке силы: судорожные удары, идущие, видимо, из глубочайших недр звезды, вздыбливали неистовым извержением всю ее поверхность, бросали ее ввысь на тысячи километров, а затем она обрушивалась назад лавовым водопадом. И снова рождались в безднах звезды новые силы, и снова взрывалась она... И снова падал лавовый дождь. Жизни не может быть на планетах таких звезд, даже если у них есть планеты... Мама и папа много занимались наблюдением Цефеиды - они были первыми людьми, видевшими ее так близко. Они сделали какие-то открытия, которые подтвердили расчетами. Это были их последние записи.
Талка занималась с кибернетической няней. Она сидела над очередной геометрической теоремой.