Я посмотрел на неё. Она покраснела.
У меня у меня вообще-то тоже ничего нет.
На это Джей Си тихо засмеялся.
Тобиас встал, неторопливый и тягучий, словно поднимающиеся в небо далекие облака.
Иерусалим, изрёк он мягко, положив руку на книгу. Он отправился в Иерусалим.
Мы все посмотрели на него. Ну, все кто мог.
Куда еще пойдет верующий, Стивен? спросил Тобиас. После многолетних споров со своими коллегами, после того, как он прослыл дураком из-за своей веры? Всё время дело было только в этом, только поэтому он изобрел камеру. Он отправился туда, чтобы ответить на вопрос. Для нас, для себя. Вопрос, которым задаются уже две тысячи лет. Он отправился снимать Иисуса из Назарета. Наречённого Христом по воскрешению его.
***
Я потребовал пять мест в первом классе. Это не очень-то понравилось начальникам Моники, многие из которых меня вообще не одобряли. Я познакомился с одним из них в аэропорту, с мистером Дейвенпортом. От него пахло табаком, а Айви раскритиковала его вкус в выборе обуви. Я решил, что просить у него корпоративный джет было бы не очень хорошей идеей.
Теперь мы сидели в самолете, в первом классе. Я лениво пролистывал толстенную книгу из откидного ящичка моего кресла. Позади меня, Джей Си хвастался Тобиасу оружием, которое он смог протащить мимо службы безопасности.
Айви дремала у окна, рядом с ней было пустое место. Моника сидела рядом со мной, уставившись на это свободное кресло.
Так Айви сидит около окна?
Да, ответил я, перелистывая страницу.
Тобиас и пехотинец за нами?
Джей Симорской котик. Он бы пристрелил вас за такую ошибку.
А другое место? спросила она.
Пустое, ответил я, перелистывая страницу.
Она ждала объяснений. Я их ей не дал.
Так что вы собираетесь делать с этой камерой? спросил я. Если предположить, что она реальна, в чем лично я все ещё не уверен.
Существуют сотни применений, сказала Моника. Обеспечение правопорядка Шпионаж Восстановление истинного хода исторических событий Наблюдение за зарождением планеты в научно-исследовательских целях
Уничтожение древних религий
Она подняла на меня бровь.
Так значит, вы человек религиозный, мистер Лидс?
Какая-то часть меня.
Это была чистая правда.
Ну, сказала она. Давайте предположим, что христианствообман. Или, возможно, движение, начатое группой доброжелательных людей, которое слишком разрослось. Не будет ли только на пользу раскрыть это?
Я не достаточно подкован, чтобы вести подобные споры, сообщил я. Вам нужен Тобиас. Он у нас философ. Хотя сейчас он спит.
Вообще-то, Стивен, сказал Тобиас, наклоняясь между двумя нашими креслами, мне довольно любопытен этот разговор. Стэн отслеживает наш путь, кстати. Говорит, впереди возможно нас ждёт небольшая тряска.
Вы на что-то смотрите, отметила Моника.
Я смотрю на Тобиаса, ответил я. Он хочет продолжить беседу.
Я могу говорить с ним?
Думаю, да. Через меня. Хотя я предупреждаю вас. Игнорируйте все, что он говорит о Стэне.
Кто такой Стэн? спросила Моника.
Космонавт, которого слышит Тобиас. По его убеждению, он летает вокруг Земли на спутнике.
Я перевернул страницу.
По большей части, Стэн безвреден. Он делает нам прогнозы погоды, и всё в таком духе.
Я понимаю, сказала она. Стэнещё один из ваших особенных друзей?
Я засмеялся.
Нет. Стэн не настоящий.
Я думала, вы сказали, что никто из них не настоящий.
Ну, да. Они мои галлюцинации. Но Стэнэто нечто особенное. Только Тобиас слышит его. Тобиасшизофреник.
Она удивленно моргнула.
У ваших галлюцинаций
Да?
У ваших галлюцинаций галлюцинации?
Да.
Она обеспокоенно откинулась назад.
У них у всех свои проблемы, сказал я. У Айви трипофобия, хотя она в основном держит её под контролем. Просто не подходите к ней с сотами. Армандомегаломаньяк. У АдолинОКР.
Будь добр, Стив, обратился Тобиас ко мне. Скажи ей, что я считаю Разона очень смелым человеком.
Я повторил его слова.
Почему это? спросила Моника.
Быть одновременно и учёным, и верующимзначит создавать шаткое перемирие внутри человека, сказал Тобиас. Основой науки является необходимость принимать только те истины, которые могут быть доказаны. Основа верыпринимать истину, по сути, как недоказуемую. Разон смелый человек из-за этого. Независимо от того, что он обнаружит, одна из двух дорогих его сердцу вещей будет опровергнута.
Он может быть фанатиком, заметила Моника. Слепо идущим вперед, пытающимся найти окончательное доказательство того, что он был прав всё это время.
Возможно, ответил Тобиас. Но настоящему фанатику не нужны доказательства. Господь дарует им доказательства. Нет, я вижу здесь нечто иное. Мужчину, жаждущего смешать науку и веру, первого человекавозможно за всю историю человечествана самом деле нашедшего способ применить науку к нерушимым истинам религии. Я нахожу это благородным.
Тобиас откинулся назад. Я пролистал последние страницы книги, пока Моника сидела в раздумье. Закончив, я запихнул книгу в карман кресла передо мной.
Кто-то потревожил занавески, проходя из эконом класса в первый.
Здравствуйте! сказал приветливый женский голос, приближаясь к нам по проходу. Я не могла не заметить, что у вас лишнее свободное место, и я подумала, возможно, вы позволите мне занять его.
Новоприбывшая была приятной круглолицей девушкой, лет ей было ближе к тридцати. У неё была индийская кожа и темно-красная точка на лбу. Её одежда была замысловатого вида, красно-золотая, с всякими индийскими штуками вроде шалей, свисающими с плеча и оборачивающимися вокруг тела. Я не знаю, как они называются.
Это чё такое? спросил Джей Си. Эй, Ахмед. Ты же не взорвешь самолет, нет ведь?
Меня зовут Калиани, сказала она. И я совершенно определённо не собираюсь ничего взрывать.
Ну вот, произнёс Джей Си. Какое разочарование.
Он откинулся назад и закрыл глаза или притворился, что закрыл. Один глаз был приоткрыт в сторону Калиани.
Зачем мы его держим? спросила Айви, потягиваясь, проснувшись после своей дрёмы.
Ваша голова крутится туда-сюда, сказала Моника. Мне кажется, я пропускаю целую дискуссию.
Так и есть, сообщил я. Моника, познакомьтесь с Калиани. Новый аспект, и причина, по который мы держали пустое место.
С широкой улыбкой на лице Калиани бойко протянула руку Монике.
Она не видит тебя, Калиани, сказал я.
Ой, точно! Калиани подняла к лицу обе руки. Извините, мистер Стив. Для меня все это так ново.
Все в порядке. Моника, Калиани будет нашим переводчиком в Израиле.
Я лингвист, сказала Калиани, кланяясь.
Переводчиком промолвила Моника, взглянув на книгу, которую я убрал. Книгу о синтаксисе, грамматике и лексике Иврита. Вы только что выучили иврит?
Нет, ответил я. Я просмотрел книгу, и этого было достаточно, чтобы вызвать аспекта, знающего язык. Я в языках полный ноль.
Я зевнул, раздумывая, хватит ли Калиани оставшегося времени полета, чтобы выучить еще и арабский.
Докажите, попросила Моника.
Я поднял бровь.
Я хочу это видеть, сказала Моника. Пожалуйста.
Вздохнув, я повернулся к Калиани.
Как сказать: «Я хотел бы попрактиковаться в иврите. Не могли бы вы поговорить со мной на своем языке?
Хм «Я хотел бы попрактиковаться в иврите» звучит как-то криво. Может, «Я хотел бы усовершенствовать мой иврит»?
Давай так.
Ани роцех лесхапер эт ха'иврит шели, проговорила Калиани.
Черт, сказал я. Хрен выговоришь.
Выраженьица! крикнула Айви.
Не так уж это и трудно, мистер Стив. Вот, попробуйте. Ани роцех лесхапер эт ха'иврит шели.
Ане роте зили шапер хап ер хав сказал я.
О, боже, пробормотала Калиани. Это это ужасно. Может, по одному слову за раз?
Звучит неплохо, ответил я, махнув стюардессе, которая в начале полета рассказывала на иврите о правилах безопасности.
Она улыбнулась нам.
Да?
Эээ я начал говорить.
Ани, терпеливо сказала Калиани.
Ани, повторил я.
Роцех.
Роцех
Потребовалось немного времени, чтобы привыкнуть, но в итоге я справился. Стюардесса даже поздравила меня. К счастью, перевести её ответ на английский было намного проще. Калиани переводила довольно бегло.
О, у вас просто ужасный акцент, мистер Стив, сказала Калиани, когда стюардесса ушла. Мне так стыдно.
Мы поработаем над ним, ответил я. Спасибо.
Калиани улыбнулась мне и обняла, затем попыталась обнять Монику, которая ничего не заметила. Наконец, индианка заняла место рядом с Айви, и они начали оживленно болтать, что было большим облегчением. Моя жизнь всегда легче, когда мои отражения ладят между собой.
Вы уже знали иврит, обвинила меня Моника. Вы знали его еще перед полетом, а последние пару часов просто освежали память.
Верьте во что хотите.
Но это невозможно, продолжила она. Человек не может выучить абсолютно новый язык за пару часов.
Я даже не стал её поправлять и говорить, что я его и не выучил. Если бы я его знал, у меня не было бы такого ужасного акцента, и не было бы смысла Калиани говорить мне слово за словом.
Мы летим на самолете в погоне за камерой, снимающей прошлое, сказал я. И вам трудно поверить, что я только что выучил иврит?
Ладно, хорошо. Притворимся, что так и есть. Но если вы способны учиться так быстро, то почему вы до сих пор не знаете все языкида вообще всё?
В моем доме недостаточно комнат для этого, ответил я. По правде говоря, Моника, я ничего этого не хочу. Я с радостью не имел бы этого, и моя жизнь стала бы намного проще. Иногда я думаю, что все они сведут меня с ума.
Так вы не сумасшедший?
Боже, конечно, нет, ответил я. Я посмотрел на нее. Вы это не признаёте.
Вы видите людей, которых нет, мистер Лидс. С таким фактом трудно смириться.
И, несмотря на это, у меня хорошая жизнь. Скажите мне вот что. Почему вы считаете сумасшедшим меня, а человека, который не может удержаться на работе, который изменяет своей жене, который не может держать себя в руках, его вы называете нормальным?
Ну, возможно не совсем
Множество «нормальных» людей не могут удержать всё под контролем. Состояние их рассудкастрессы, волнения, фрустрациивстает на пути их возможности быть счастливыми. По сравнению с ними, ясама стабильность. Хотя должен признать, было бы неплохо, если бы меня оставили в покое. Я не хочу быть кем-то особенным.
Отсюда все и идет, нет так ли? спросила Моника. Галлюцинации?
О, теперь вы у нас психолог? Прочитали книжку, пока мы летели? Где же ваш новый аспект, я пожму ей руку.
Моника не отреагировала на провокацию.
Вы создаете эти иллюзии, чтобы спихивать всё на них. Вашу гениальность, которая для вас обременительна. Вашу ответственность. Им приходится насильно тащить вас за собой, чтобы заставить вас помогать людям. И это даёт вам возможность притворяться, мистер Лидс. Притворяться, что вы нормальный. И в этом и есть настоящая иллюзия.
Я поймал себя на том, что хочу, чтобы самолет поторопился и наконец-таки приземлился.
Этой теории я еще не слышал, мягко сказал Тобиас сзади. Возможно, в этом что-то есть, Стивен. Надо сказать Айви
Нет! рявкнул я, поворачиваясь к нему. Она уже достаточно покопалась в моей голове.
Я отвернулся обратно. В глазах Моники опять появился этот взглядвзгляд, который появляется у «нормальных» людей, когда они имеют дело со мной. Взгляд человека, вынужденного в кухонных прихватках держать нестабильный динамит. Этот взгляд он ранит куда больше чем само заболевание.
Скажите мне вот что, сказал я, меняя тему. Как Разону удалось бежать?
Не то чтобы мы не предприняли никаких мер предосторожности, ответила Моника сухо. Камера было крепко-накрепко заперта, но мы не могли совсем не давать её человеку, которому мы платили за её разработку.
Здесь есть что-то еще, сказал я. Без обид, Моника, но вы хитрите. Айви и Джей Си давным-давно вычислили, что вы не инженер. Вы либо скользкий управляющий, назначенный разбираться с нежелательными элементами, либо скользкий работник службы безопасности, назначенный делать то же.
И в каком месте я должна была не обижаться? спросила она холодно.
Как получилось, что Разон имел доступ ко всем прототипам? продолжал я. Наверняка, вы скопировали чертежи камеры без его ведома. Наверняка, вы снабдили принадлежащие вам лаборатории версиями камеры, чтобы ваши учёные могли разобрать по болтикам и разобраться в её устройстве. Очень тяжело поверить в то, что он каким-то образом нашёл и уничтожил все прототипы.
Пару минут она стучала пальцами по подлокотнику.
Ни одна из них не работала, наконец призналась она.
Вы скопировали схемы точно?
Да, но все равно ничего не получилось. Мы спросили Разона, и он сказал, что недочёты все ещё были. У него всегда находилось оправдание, и, в конце концов, у Разона были проблемы и с его прототипами. Это область науки, в которую никто ещё не проникал. Мы первопроходцы. Тут просто обязаны быть недочёты.
Все утверждения верны, заметил я. Но ни в одно из них вы не верите.
Он что-то делал с теми камерами, сказала она. Что-то, чтобы они прекращали работать без него. Если ему дать достаточно времени повозиться, он заставлял любой прототип работать. Мы приносили ему одну из наших копий ночью. Он заставлял её работать. Мы уносили её обратноона переставала работать.
А у других людей в его присутствии она работала?
Она кивнула.
Они даже могли использовать её недолго после его ухода. Каждая камера переставала работать через некоторое время спустя, и нам приходилось опять нести её к нему на починку. Вы должны понять, мистер Лидс. У нас было всего пара месяцев, в течение которых камера вообще работала. Большую часть времени его работы в Азари, большинство наших сотрудников, вообще, считало его шарлатаном.
Но не вы, я так полагаю.
Она ничего не ответила.
Без него, без его камеры, ваша карьераничто. Вы его спонсировали. Вы его защищали. И потом, когда она, наконец, заработала