И, на секунду приостановив движение, шлюпка пошла носом вперед. Ася и Тимка устроились на кормовом сиденье, у ног боцмана. Тимка оглянулся.
Близко к берегу не держите, дядя Василь, вода светится, и шлюпку видно.
Ясно коротко ответил боцман и, переложив руль влево, круто взял прочь от берега, на середину бухты.
Гребли четверо. Один краснофлотец остался впередсмотрящим, боцман командовал на руле. Два весла лежали вдоль бортов без применения.
Тимка понимал, о чем хотела спросить, глядя на него, Ася. Но отводил глаза в сторону и сам не спрашивал ни о чем. Во-первых, потому, что не время было затевать посторонние разговоры. А во-вторых, потому, что краснофлотцы, будто сговорившись, ни одним словом не обмолвились об их отцах и сосредоточенно смотрели за борт, когда Ася пыталась поймать их взгляды
Весла опускались и выходили из воды без всплеска. Не звякнула на гребке ни одна уключина. Только негромко и однообразно журчала под форштевнем вода.
БОЦМАН ГОВОРИТ
Когда прошли Каменный мыс, ощутимо потянул ветер. Боцман держал курс прямов открытое море. Скомандовал:
Грести ровней! Р-раз!.. Р-раз!..И надолго замолчал, глядя из-под нахмуренных бровей в грязно-серую мешанину предутреннего тумана. Мятая бескозырка его была натянута глубоко на лоб и затылок, обветренные губы потрескались, небритое лицо заросло жесткой рыжеватой щетиной. Он да еще краснофлотец, что был впередсмотрящим, сидели в теплых фланелевках. Гребцы побросали их на рангоут и, засучив рукава тельняшек, почти касались грудью колен, когда заносили весла, потом откидывались на спину.
Небо заметно серело над головой. Звезды пропали, и крепчавший ветерок должен был вот-вот разогнать остатки тумана.
Грести ровно! повторил боцман. Я буду говорить.
Он помолчал, шевельнув сдвинутыми к переносице бровями, и стало слышно, как журчит вода под форштевнем и вдоль бортов шлюпки.
Сначала я буду говорить для вас, пацаны! глядя вперед, поверх голов Аси и Тимки, сказал боцман.
Остальные, даже впередсмотрящий, как по команде, посмотрели на них.
Было это еще вчера к закату начал боцман. И, втянув через нос воздух, продолжал отрывистыми, короткими фразами:Прижал нас крестоносец под бережок! Словно из-под земли выскочил. И был бой «Штормового», пацаны, уже нет. Погиб «Штормовой». Боцман опять помолчал. Штурман Павел Алексеевич Вагин был уже ранен, когда мы высаживались на берег А там нас встретили снова. Оттерли к воде. Мы дрались, но у нас кончились патроны. И как стемнело, командир Виктор Сергеевич Нефедов приказал нам уходить. Сам и еще Гриша Макеев остались прикрыть нас Вот. Боцман, совсем как это делал Тимкин отец, куснул губы. Не хочу обманывать, пацаны. Считаю: отцы ваши пали смертью храбрых в бою с захватчиками. И он спросил у остальных:Так я говорю?
Так глухо ответили краснофлотцы.
Ася, белая как полотно, медленно сползла с сиденья на ребристое дно шлюпки и, уткнувшись лицом в кулаки, тихонько застонала, потом заплакала.
Это, сестренка, уже ни к чему! резко сказал правый загребной, коричневый от загара, с выцветшими, почти белыми волосами.
Пусть поплачет! возразил ему усатый левый загребной, шевельнув желваками на бугристых, туго обтянутых скулах.
Тимка посмотрел в сторону горизонта, и хорошо, что с весла правого загребного сорвалась вода, плеснула Тимке в лицо. Он утер ее рукавом.
Помоги ей, сказал боцман Тимке.
Тимка поднял Асю и усадил рядом. Она ткнулась в его плечо и, задержав дыхание, судорожно проглотила слезы.
Я сейчас кривя непослушные губы, сказала она всем. Я сейчас перестану
Ничего сказал боцман. Твой батька был настоящим человеком Как и Виктор Сергеевич, командир. Они оба были настоящими.
Ася глотнула воздуха и снова задержала дыхание.
Работая веслами, то наклоняясь вперед, почти до колен, то Откидываясь назад, на спины, краснофлотцы опять сосредоточенно глядели в воду.
Теперь слушайте все! предупредил боцман. Буду говорить еще. Оружия у нас, можно сказать, нет. Он кивнул на дно шлюпки, где лежали четыре винтовки без патронов. Догонять своих моремнельзя. Верная крышка. Чем ближе мы будем к своим, тем больше шансов налететь на немецкие катера или попасть под пулемет «мессера». Считаю более верным идти в тыл к немцам. Земля все равно наша. Вернемся к Летучим скалам Где погиб «Штормовой». Там близко лес, болота. Будем пробиваться через лес. Оружие, патроны добудем.
Летучие скалы Отец любил это место. Прошлым летом несколько раз уезжали туда на воскресенье: автобусом, попутными машинами А однажды, когда к ним присоединились Вагины, и Ася тоже, на глиссере
Так я говорю?! спросил боцман.
И краснофлотцы ответили ему:
Так.
Тогда шабаш! скомандовал боцман.
Весла легли на сиденья, гребцы закрепили их вдоль бортов.
Поставить рангоут!
Краснофлотцы впятером установили мачту. Боцман убрал кормовой флаг и сменил румпель. Когда подняли паруса и уселись на дне шлюпки, как это положено, лицом к парусу, боцман скомандовал:
К повороту!..
Фок заполоскал, потеряв ветер. Зато выброшенный влево кливер напрягся, как тугой барабан, и, слегка кренясь на левый борт, шлюпка понеслась к далеким Летучим скалам
Краснофлотцы натянули фланелевки.
Ася и Тимка пересели на дно шлюпки. Ася уже не плакала. Но глядела куда-то мимо Тимкиного плеча и время от времени судорожно поджимала губы, чтобы сдержать всхлип.
Боцман! позвал костлявый и горбоносый, стриженный наголо краснофлотец, который сидел до этого на веслах справа. Из-под тельняшки на груди его выбивались черные волосы. Плесни воды.
Боцман вытащил из-под сиденья небольшой анкерок. Тимка помог ему налить воды в черпак.
Жратвы нетхоть попить, сказал горбоносый.
Ася всхлипнула:
А у нас есть жратва
Что же ты скрывала, сестренка?! уставился на нее черный, как негр, с белыми волосами краснофлотец, который был, пока шли на веслах, правым загребным. Утаить хотела? Не по-флотски!
Она хотела от тебя утаить, а с нами поделиться, сказал усатый.
Ася улыбнулась непослушными губами, потом заплакала, потом обмахнула слезы и то ли тихонько засмеялась, то ли всхлипнула.
У нас много! похвалилась она.
Тимка показал:
Под сиденьем, в сумке!
Выяснилось, что у них было пять банок щуки в томате, восемь банок сазана, четыре куска хлеба и несколько пластиков колбасы.
Тут и взаправду пировать можно! обрадовался впередсмотрящий.
Боцман кашлянул.
Пировать будем после. Два хлеба пацанам, два поделить. Открой четыре банки сазана, остальные спрячь, Нехода. Путь долгий.
Мы не будем! сразу вмешалась Ася. Мы не хотим есть.
Тимка поддержал ее. В конце концов боцман велел два куска хлеба и четыре пластика колбасы спрятать для них. Впередсмотрящий Нехода аккуратно завернул еду в газету и велел открыть не четыре, а три банки сазана.
Перекусите потом, сказал он Тимке и Асе. Мы, признаться, вторые сутки без крохи во рту
Тимка и Ася хотели протестовать: было очень стыдно, что им оставили половину хлеба, но чернокожий правый загребной, подняв кверху указательный палец, напомнил:
В шлюпке командует боцман.
Ладно, вы хоть это захватили! похвалил Нехода.
А это не мы, сказала Ася. Плакать она уже не плакала, но спотыкалась на каждом слове и, глотая спазмы, делала неожиданные паузы. Это один Кравцов там грабил для немцев, а Тима отнял
И все одобрительно посмотрели на Тимку.
Зря мы повернули! сказал пятый краснофлотец, который был на веслах слева, самый молодой, улыбчивый, похожий на юнгу. Надо было сходить в город! Там сейчас все эти кравцовы повылазили! Шлепнуть бы одногодвух, а уж тогдав море!
Боцман хмуро вздохнул и не ответил, глядя в светящийся горизонт.
Когда разделили хлеб, колбасу (горбоносый отвернулся при этом, а Нехода, накрыв пайку ладонью, спрашивал его: «Кому?»), до блеска вычистили и выкинули за борт жестянки из-под сазана, боцман сказал: