Да, неплохо вы тут устроились, заметил Каргрейвз.
Мальчики заделали трещины в грубой кладке, обшили стены досками и покрасили водостойкой эмалью. Линолеум на полу, как и раковина, был старый, но выглядел сносно, двери и окна были старательно пригнаны и плотно закрывались. Повсюду царили порядок и чистота.
На результатах ваших опытов могут отразиться колебания влажности воздуха. Вы действительно планируете поставить кондиционер?
Теперь уже все равно. Похоже, клуб «Галилей» сворачивает свою деятельность.
Почему? Очень жаль!
И да и нет. Осенью мы все собираемся поступать в колледж.
Понятно. А как же остальные члены клуба?
Все остальные уже разъехались: кто учиться, кто служить в армии. Наверное, можно было найти еще ребят, но мы даже не пытались. Нам очень хорошо работать втроем, и мы ну, вы знаете, как это бывает.
Каргрейвз кивнул. Он понимал, «как это бывает», пожалуй, даже лучше самих мальчиков. Они втроем занимались серьезной работой. Большинству их сверстников хватило бы пороху лишь на починку какого-нибудь старого автомобиля, чтобы потом гонять на нем со скоростью сто миль в час. Заниматься научными исследованиями и вести записи им было бы скучно.
Что ж, это хорошее место. Жаль, его с собой не заберешь.
Напротив стола вдоль стены стоял низкий и широкий мягкий диван. Арт и Морри прислушивались к разговору, уютно устроившись на подушках. К стене над их головой были привинчены книжные полки, где с Жюлем Верном соседствовал «Справочник инженера» Мерка. Каргрейвз приметил и других своих старых знакомых: «Семь знаменитых романов» Уэллса, «Справочник по физике и химии», «Атомную энергию в военных целях» Смита. Бок о бок с пухлыми томами «Ракет» Лея и «Природы физического мира» Эддингтона пристроились дюжины дешевых журнальчиков с роботами и звездолетами на обложках. Сняв с полки зачитанный том «Когда земля вздрогнула» Хаггарда, доктор втиснулся на диван между мальчиками. Он чувствовал себя как дома. Глядя на ребят, он все больше узнавал в них самого себя.
Простите меня, сказал Росс, но мне нужно заскочить домой.
Да-да, конечно, пробормотал Каргрейвз, не отрываясь от книги.
Росс вернулся очень быстро.
Мама хочет, чтобы вы все остались на обед, объявил он.
Морри улыбнулся. На лице Арта появилось страдальческое выражение.
Моя мама считает, что я слишком часто завтракаю у вас, робко возразил он, глядя на дядю.
Каргрейвз потянул его за руку.
Беру ответственность на себя, уверил он племянника и повернулся к Россу: Передай матери, что мы с благодарностью принимаем ее приглашение.
За обедом взрослые разговаривали, а мальчики прислушивались к беседе. Ученый, чей марлевый тюрбан выглядел еще более нелепо, чем раньше, хорошо поладил со старшими Дженкинсами. Завоевать расположение миссис Дженкинс было нетрудно, она выглядела бы весело и дружелюбно даже на пиру каннибалов. Но мистер Дженкинс удивил мальчиковдо с их пор им не доводилось видеть его таким общительным.
Ребят поразили его обширные познания в области атомной физики. Юноши были заражены обычным скепсисом в отношении умственных способностей взрослых. Разумеется, они уважали мистера Дженкинса, но все же подсознательно воспринимали его как некий пережиток прошлого, ведь слишком многие из его ровесников так и не сумели понять, что после Аламогордо, Нью-Мексико, 16 июля 1945 года, мир полностью и необратимо преобразился.
Оказалось, что мистер Дженкинс знает, кто такой доктор Каргрейвз, знает, что тот вплоть до самого последнего времени работал в Североамериканской атомной корпорации. Юноши внимательно слушали, стараясь разузнать о дальнейших планах доктора, но мистер Дженкинс не расспрашивал его, а Каргрейвз предпочел не распространяться на эту тему.
После обеда трое мальчиков и их гость вернулись в клуб.
Растянувшись на диване, Каргрейвз рассказывал о своей жизни и работе в Окридже, где чавкающая липучая грязь на улицах казалась ему куда более мерзкой, чем постоянная опасность радиоактивного заражения. Рассказывал он и старую, но все еще свежую и волнующую историю о том, как хмурым дождливым утром в пустыне Нью-Мексико огромный пурпурно-золотистый гриб поднялся в стратосферу, возвещая о том, что человечество овладело энергией звезд.
Потом доктор заявил, что хочет дочитать найденную им книгу Хаггарда. Росс и Морри занялись делами, а Арт взялся за журнал. Он то и дело поглядывал на своего обожаемого дядю и заметил, что Каргрейвз очень редко переворачивает страницы.
Наконец доктор отложил книгу.
Вы, ребята, разбираетесь в ядерной физике?
Так себе, ответил Морри, переглянувшись с товарищами. Учитель физики кое-что нам рассказывал, но в домашней лаборатории этим не займешься.
Верно. Но она вас интересует?
Еще бы, конечно! Мы прочли все, что смогли достать, и Полларда, и Дэвидсона, и новую книгу Гамова. Но мы еще недостаточно подкованы в математике.
До каких разделов вы уже дошли?
Мы умеем решать дифференциальные уравнения.
Неужели? удивленно спросил Каргрейвз. Погодите-ка, ребята, но ведь вы еще школьники.
Окончили школу в этом году.
Так в программу средней школы входят дифференциальные уравнения? Черт, похоже, я безнадежно отстал от жизни.
Это эксперимент, объяснял Морри, как будто оправдываясь. Если вы сдадите экзамен, вам читают смешанный курс: алгебра, до квадратичных форм включительно, планиметрия и стереометрия, плоская и сферическая тригонометрия, аналитическая геометрия на плоскости и в пространствевсе скопом. Закончив этот цикла его можно усваивать быстро или медленно, смотря по способностям, ты приступаешь к
Пока я возился с нейтронами, мир не стоял на месте, произнес доктор Каргрейвз, качая головой. Ну что ж, юные дарования, такими темпами вы уже очень скоро приступите к квантовой теории и волновой механике. И как это преподаватели решились так вас загружать? Вы понимаете аксиоматический подход к математике?
В общем-то, да.
Ну-ка?
Морри набрал полную грудь воздуха.
Ни один из разделов математики, даже арифметика, не описывает существующую реальность. Вся математика умозрительна и не связана напрямую с окружающим миром, за исключением тех случаев, когда оказывается удобно выражать явления природы через понятия математики.
Хорошо. Дальше.
Но даже и в этом случае результаты математики не бывают реальными, хотя они «верны» в том смысле, как их понимали древние. Каждая математическая система основана на произвольных допущениях, называемых постулатами. В древности их именовали аксиомами.
Прекрасно, парень! Ну а теперь об операционном подходе к научной теории. Нет, пусть Арт расскажет.
Тот смутился. Морри, явно довольный собой, с облегчением передал слово ему.
Ну операционный подходэто э-э построение теории в терминах выполняемых операций, например измерений, отсчета времени и тому подобного, чтобы не извлекать из эксперимента факты, которых в нем нет.
Каргрейвз кивнул:
Прекрасно. Я вижу, ты понимаешь, о чем говоришь. Он помолчал и добавил: А вы всерьез интересуетесь ракетами?
На сей раз ответил Росс:
Ну конечно интересуемся. Мы и впрямь хотим выиграть этот конкурс.
И только?
По правде сказать, нет. Мы все надеемся, что, может быть, однажды
Его голос прервался.
Мне кажется, я понял. Каргрейвз выпрямился. Но при чем здесь конкурс? Ведь вы сами сказали, что модель всегда будет проигрывать настоящим ракетам. Премии дают только для того, чтобы поддерживать интерес к ракетостроению. Когда я был мальчишкой, то же самое происходило с авиамоделированием. Но вы, ребята, способны на большее, так почему бы вам не задуматься о вещах посерьезнее и не побороться за главный приз?
Три пары глаз уставились на него.
Что вы имеете в виду?
Каргрейвз пожал плечами:
Почему бы вам не полететь со мной на Луну?
3
Колумб по сниженным ценам
В помещении клуба воцарилась тишина, такая осязаемая, что ее можно было нарезать на куски и наделать бутербродов. Росс первым обрел дар речи.
Вы это серьезно говорите? сдавленным голосом произнес он.