О, простите! Дядя Дон, это Морис Абрамс, а это Росс Дженкинс. Ребята, это доктор Каргрейвз.
Как поживаете, сэр?
Рады с вами познакомиться, доктор.
Взаимно. Каргрейвз шагнул было в ворота, но потом остановился. Вы точно знаете, что здесь не заминировано?
Мы все очень сожалеем, доктор. Росс помрачнел. Я и сейчас не пойму, как это могло случиться: ведь ворота защищены стенкой.
Стукнуло рикошетом. Забудьте об этом. Ничего страшного не произошло. Лишился клочка кожи да капли крови, и все. Обрати я внимание на предупреждающий знак, и все это осталось бы при мне.
А как вы попали сюда?
Резонный вопрос. Меня ведь не приглашали, верно?
Я не то имел в виду
Но я должен объясниться. В общем, вчера, когда я приехал в город, мне уже было известно о клубе «Галилей»: мать Арта обмолвилась о нем в письме. И когда сестра сказала мне, куда ушел Арт и что он собирается делать, я двинул следом в надежде понаблюдать за испытанием. Ваша служанка указала мне дорогу.
Вы хотите сказать, что пришли сюда посмотреть на наши детские забавы?
Да, конечно. Меня очень интересуют ракеты.
Понятно. Но нам, в сущности, нечего вам показать. Ведь мы работали с маленькими моделями.
Новая модельэто всегда любопытно, а какого она размера и кто ее сделалсовсем неважно, серьезно произнес Каргрейвз. И я хочу взглянуть на вашу работу. Можно?
Конечно, сэр. Это для нас большая честь.
Росс повел гостя осматривать полигон. Морри помогал объяснять, и Арт изредка вставлял слово. Его лицо раскраснелось от радости: ведь это был его дядя, один из великих мира сего, пионер Атомной эры. Они показали гостю испытательный стенд и пульт управления. Каргрейвз выглядел впечатленным увиденным и огорченным потерей «Звездного штурма-5».
На самом деле он действительно был впечатлен. Американские мальчишки любят возиться со всевозможными механизмами, начиная с будильников и кончая раздолбанными тачками. Но привычка планировать исследования и вести записи, без которых невозможна серьезная научная работа, не столь распространена. У троих друзей было самое примитивное оборудование, они располагали весьма ограниченными средствами, но сам подход к делу был безупречен, и ученый понял это с первого взгляда.
Стальные зеркала, призванные отбрасывать лучи прожекторов поверх стены, удивили его.
К чему так уж беречь лампы прожекторов? спросил он. Ведь лампы дешевле нержавейки.
Зеркала достались нам даром, объяснил Росс, а за лампы пришлось бы выкладывать наличные.
Каргрейвз хмыкнул:
Веская причина. Что ж, ребята, я вижу, что у вас получилась самая настоящая экспериментальная установка. Жалею, что не успел осмотреть ракету до того, как она взорвалась.
То, что мы мастерим, робко сказал Росс, не идет ни в какое сравнение с беспилотными транспортными ракетами, хотя бы почтовыми. Но мы хотели бы сконструировать что-нибудь стоящее и получить приз на конкурсе для школьников.
А вы уже участвовали в нем?
Пока нет. Правда, весь наш класс участвовал в прошлом году в конкурсе для новичков. Ничего особенного, обычная пороховая ракета. Но это нас здорово подстегнуло, ведь мы все просто помешаны на ракетах с тех пор, как себя помним.
Между прочим, многие органы управления выполнены на высоком уровне. Вы их сами сделали или достали готовые?
О, нет! Мы их сделали сами в школьной мастерской. В ней можно работать после уроков с разрешения мастера.
Хорошая у вас школа, позавидовал доктор. А я вот учился в школе, где не было мастерской.
Да, у нас неплохое заведение, признал Росс. Его называют политехнической школой, и на математику, точные науки и практические занятия у нас отведено гораздо больше времени, чем в большинстве других школ. Но главноето, что в мастерской можно поработать для себя. Там мы смастерили свой телескоп.
Так вы еще и астрономы?
Ну астроном у нас Морри.
Правда? спросил Каргрейвз, повернувшись к Морису.
Тот пожал плечами:
Не совсем так. У каждого из нас есть свой конек. Росс увлекается химией и готовит горючее. Арт дока по части радиотехники, а еще он свихнулся на кино и фото. На мою долю досталась самая спокойная наукаастрономия.
Понятно, серьезно ответил доктор. У каждого своя ниша. Я уже знал об увлечении Арта. Кстати, Арт, я хочу извиниться: вчера я не утерпел и сунулся в твою лабораторию. Но не пугайся, я там ничего не трогал.
Ради бога, дядя, я ничуть не беспокоюсь. Арт залился краской. Но у меня там жуткий кавардак.
У тебя нормальная рабочая лаборатория, а не какая-нибудь гостиная. Я видел у тебя лабораторные журналы нет-нет, я к ним даже не притрагивался.
Мы все ведем записи, сообщил Морри. Это влияние Дженкинса-старшего.
Вот как?
Папа сказал мне, объяснил Росс, что ему все равно, чем я буду заниматься, лишь бы это было не на уровне заводных игрушек. Он научил меня вести записи и просматривал их, требуя полноты и ясности. Со временем я уразумел, что это весьма полезно, и отец перестал меня проверять.
А он вам помогал?
Нет. Он говорил, что наши конструкцииэто как бы наши дети и мы должны вырастить их самостоятельно.
Когда ошметки «Звездного штурма» были собраны, Росс осмотрел детали:
Похоже, мы ничего не упустили.
Они собрались было устроить заседание клуба в сарае, оставшемся на площадке с тех пор, когда здесь стояла ферма, но тут Морри предложил:
Погодите-ка. Может, стоит поискать осколок, оглушивший доктора Каргрейвза?
Это правильно, согласился ученый. Будет интересно взглянуть на этот самый тяжелый тупой предметосколок, шрапнель, бомбу или что там свалилось мне на голову. Хотелось бы знать, насколько я был близок к тому, чтобы отдать концы.
На лице Росса появилось озадаченное выражение.
Арт, поди сюда, произнес он, понизив голос.
Я здесь. Что случилось?
Никак не пойму, какой детали недостает.
Какая разница? ответил Арт, но тем не менее склонился над ящиком, в который были уложены обломки, и внимательно изучил его содержимое; подняв голову, он удивленно сказал: Росс
Мм?
По-моему, здесь все.
Мне тоже так кажется. И все-таки чего-то должно не хватать.
А не лучше ли поискать на месте, где меня шарахнуло? предложил Каргрейвз.
Точно!
Они вместе облазили все вокруг, но ничего не нашли. Тогда было решено начать тщательный систематический поисктакой, чтобы наверняка обнаружить даже муравья. Они нашли центовую монетку и наконечник индейской стрелы, но ничего похожего на обломок взорвавшейся ракеты тут не было.
Так мы зайдем в тупик, заявил доктор. Скажите лучше, где я лежал, когда вы нашли меня.
Вы лежали в воротах, ответил Морри. Лицом вниз и
Погоди-ка. Лицом вниз, говоришь?
Да. Вы
Но каким образом это могло получиться? Когда меня вырубило, я стоял лицом к стенду. Я точно это помню. И должен был упасть навзничь.
Э-э но я уверен, что вы лежали не на спине. Вы же сами говорили, что могло отлететь рикошетом.
Хм возможно.
Доктор огляделся по сторонам. Вблизи ворот не было ни одного предмета, от которого мог бы срикошетить осколок. Устремив взгляд на место, где лежал, доктор что-то пробормотал про себя.
Что вы говорите?
А? Ничего, пустяки. Довольно об этом. Мне пришла в голову одна бредовая мысль Но этого быть не могло! Он тряхнул головой, как бы отгоняя наваждение. Ладно, не будем терять время на этот мой «тупой предмет». Мне просто было любопытно. Пошли обратно.
Сарай-клуб представлял собой одноэтажное каркасное здание площадью около двадцати квадратных футов. Вдоль одной его стены располагался лабораторный стол Росса, заставленный обычным оборудованием: бунзеновскими горелками, штативами для пробирок и какими-то неуклюжими конструкциями из изогнутых стеклянных трубок. Рядом была укреплена сдвоенная раковина, такая древняя и грязная, будто ее купили у старьевщика. Один конец стола был занят самодельным вытяжным шкафом со стеклянной дверцей. У соседней стены на отдельном бетонном основании покоились старые, но очень хорошие прецизионные весы, покрытые колпаком.
Если бы у нас был еще и кондиционер, сказал Росс доктору, здесь стало бы совсем хорошо.