- Подумай сначала, - посоветовал сосед. - Вместе-то мы друг дружке поможем. А в одиночку пропадём ни за что... А подъезд... Свой-то мы точно убережём. Соберём мужиков и окна на первом и втором этажах досками забьём. Мебели у всех полно. Я, вон, свой старый шкаф щас демонтирую - считай, на одну квартиру окна есть чем закрыть. Да и знакомых из других подъездов предупредим - пусть то же самое сделают. А до того - надо бы в подвал сбегать, перетаскать оттуда кое-что. У многих там, в сарайках, припасов полно осталось: картошечки, заготовок там, компотов... Мож, ещё что-нибудь. Продержимся! Пока армия не подойдёт...
Зоя задумчиво прикинула: "Нет, они тут что хотят - пусть и делают. Но я уйду - к своим детям, хоть и не сразу. Надо сделать, как говорит практичный Саша. Неизвестно, что будет дальше, но подъезд надо обезопасить. Хотя бы для того, чтобы вернуться однажды в целёхонькую, неразграбленную квартиру". И последовала за Сашей искать помощников, чтобы убрать из подъезда мертвечину... Странно. О муже не вспоминалось, как будто его и не было в её жизни... Когда она сообразила, о чём думает, исключив мужа, поёжилась: может, это потому, что слишком уж страшное превращение произошло на её глазах - из человека, который жил рядом, дышал рядом, был главной частью семьи - в уродливое... существо?
По дороге Саша, помолчав, спросил:
- Зой, мож, зайдёшь к нам? Жена тебе валерьянки даст.
- Спасибо, - машинально сказала она. Потом вдумалась, что именно он предложил. Добавила твёрдо: - Не собираюсь в обмороки шарахаться.
Долго ходить не пришлось. Уже ниже её и соседа девятого этажа в двух квартирах обнаружились трое мужчин. Долго уговаривать их, чтобы встали на защиту подъезда, не пришлось. Так что Зоя быстро вернулась к себе, а мужчины во главе с Сашей принялись обходить все квартиры подъезда.
Снова вошла в спальню. Встала у зеркала. Хм... Взгляд уже не умирающий. Жёсткий. И лицо - не распустёхи-плаксы...
Ещё бы... Вон то, что мужчины завернули в плёнки и мешки и отнесли на улицу, чтобы выбросить на газон, было когда-то ей мужем. И теперь, когда Зоя думала о себе, она не видела в воображении той картинки, которая была раньше: муж, угрожающе возвышающийся над ней, и она рядом с ним, ссутуленная и несчастная. Теперь Зоя видела другое: она - и с обеих сторон от неё дети. Илюшка и Аниска. Да, это так. В их жизни теперь только одна опора - она сама.
Всё, хватит философствовать впустую. Пора действовать.
Сначала позвонила по мобильному свекрови. Глухо. Не отвечает.
Задёрнула окна плотными шторами, чтобы не видеть, что происходит на улице. Чтобы не струхнуть и не отказаться от своего плана. А ещё форточки закрыла - плотно-плотно, чтобы не слышать приглушённые расстоянием жуткие вопли...
Для начала взяла тряпки и таз с водой и, растворив марганцовку и остатки водки из бутылки мужа, вымыла подъездную площадку своего этажа. Если она вернётся сюда не одна, никакая зараза детей не должна коснуться. Слава Богу, вода в кране ещё текла.
Затем Зоя нашла два рюкзака. Один - для взрослого (муж ходил с ним по грибы), другой взяла у сына, третьеклассника Ильи. В первый рюкзак положила все документы, завёрнутые в полиэтиленовый мешочек. И фотографии детей.
На кухне отключила холодильник. Мяса в нём, слава Богу, нет: остатки ещё вчера сварила в плове, который съели за памятным ужином. Все скоропортящиеся продукты, вроде сыра и колбасы, Зоя сложила в рюкзак. Город она рассчитывала пройти - прячась и время от времени делая вынужденные остановки, - как максимум дня за два. И так добраться до свекрови. Этих продуктов (добавила к ним хлеба) должно хватить. Хлеб тоже не весь взяла. Остававшийся порезала и разложила на кухонные навесные шкафы - сушиться. Тлела надежда, что сюда, в квартиру, ни грабители не доберутся, ни эти... мертвяки... Опробовав газовую плиту, убедилась, что газ уже отключили. Выдохнула с облегчением: боялась - взорвётся, если что... Электричество ещё есть. Вода текла без напора, вялой струёй. Зоя набрала её в ванну, потом в два пластиковых ведра и во все пустые бутылки из-под минералки. С собой в дорогу взяла две литровые бутылки - с артезианской, купленной дня три назад.
Оглядела кухню придирчивым хозяйским взглядом. Всё. Больше ничего здесь ей не нужно. Снова позвонила свекрови. Молчит... Зато заныл затылок. Потрогала - вспухло конкретно. Нашла в аптечке мазь от ушибов и синяков.
Дожёвывая на скорую руку сляпанные бутерброды и запивая их остатками сока (всё равно пропадёт, скиснет, а с собой брать - смысл?), вернулась в спальню. Переоделась. На улице не так холодно, разве что по ночам небольшие заморозки бывают. Но ведь апрель - месяц капризный. Свободные джинсы, джемпер, джинсовая куртка, на тёплый носок - лёгкие ботинки с высоким верхом. И жёсткой подошвой.
Илья... Его рюкзачок.
Пришлось выйти на балкон, где в двух ящиках лежали не только домашние инструменты, но и гвозди. Вскоре рюкзак сына отяжелел от колющих предметов. Кроме того, вспомнив, как дрались мертвяки возле мозгов её бывшего (странно, что всё время так хотелось повторять) мужа, Зоя засунула в него маленький топорик. Постояла, чувствуя тяжесть рюкзачка, - и содрогнулась. Неужели придётся использовать?.. Добавила второй. А войдя на кухню, собрала все ножи. Прикинула даже, не взять ли вилки. Показалось неудобным - потому как для лучшей пробиваемости надо обломать бы крайние зубцы, а времени на работу не хватает.
Далее она превратила кошелёк-косметичку в аптечку, куда первым делом пошла марганцовка - для обеззараживания воды. Вода-то в городе ещё будет, но какая...
Для себя и детей ничего из одежды не взяла. Если что - у свекрови найдутся старые вещи. Дети часто оставляли одёжку там после каникул. А если этого "если что" не будет, они вернутся сюда, в эту квартиру, и будут здесь спокойно жить.
Долго сидела над раскрытым футляром от скрипки, вздыхая над нею. Потом сунула футляр в кладовую, на верхнюю полку. На некоторое время придётся забыть о своей работе в театральном оркестре.
Большой рюкзак, с продуктами, Зоя повесила на спину, детский, с "оружием", - на грудь. Оба на себе закрепила, чтобы не болтались, ремнями.
В очередной раз проверила мобильник. Свекровь не ответила.
Снова обошла квартиру, проверяя, всё ли из необходимого взяла, всё ли в доме необходимое сделала перед уходом. Закрыла общий кран воды, взяла ключи и оглянулась у входной двери на настенные часы. Третий час.
... С мужем Зоя познакомилась в тире ЦПКиО, куда пришла с друзьями поразвлечься. Он так поразился девчонке в очках, которая, пересмеиваясь и переговариваясь со своей компанией, легко и непринуждённо отстреливала фигурки, что подошёл почти сразу. Из парка они ушли вдвоём... Очки вскоре не понадобились: Зое сделали операцию на глаза. Правда, на её меткости операция не отразилась. Зоя продолжала стрелять так, будто для неё не существовало понятия прицельности. Правда и то, что о спортивной стрельбе пришлось забыть: "мешали" семья, дети, а скоро и проблемы с разлюбившим мужем...
В этой квартире они прожили почти одиннадцать лет...
Зоя вздохнула, вышла на лестничную площадку и закрыла дверь квартиры на оба замка. К лифту даже не подумала подойти. Сразу принялась спускаться по лестницам.
Примерно она представляла себе дорогу: надо постоянно идти дворами - больше шансов спрятаться в газонных кустах от этих страшилищ, а если что - заскакивать в подъезды. Если же придётся выходить на дорогу и на открытые места - по ситуации.
В общем, надеялась на общеизвестное: авось, да пронесёт. И не верила, что может погибнуть. И думала о чём угодно, только не о детях, к которым собралась идти. Слишком... страшно думать о них. Вот дойдёт - тогда посмотрим...
На площадке первого этажа Зою встретила деловито гудящая толпа мужчин, редко-редко в которой мелькали обеспокоенные женщины. Первой её, естественно, заметила быстроглазая тётя Нина - пенсионерка, живущая на том же первом этаже.
- Зоенька, ты что?! - всплеснула она руками.
Из толпы тут же подошёл Саша.
- Куда это ты, мать, собралась?! - тоже поразился он. - Рехнулась, что ли?
- Саша... Лучше ничего не говори, - решительно покачала головой Зоя. - Я иду к детям, и меня никто не остановит.
- Да кому!.. Каким детям ты будешь нужна, если...
- Саша, тётя Нина, я попробую. Я не могу... Жить не могу, не зная, что с ними!