"Генерал Гарсон здесь," - сказал Маллинз. "Прямо из Нового Парижа! Я уверен, что он будет счастлив выслушать ваши протесты."
"Если... " Адмирал остановился и сглотнул. "Если вы разведка манти, разве вы не должны пытаться меня похитить? У меня может быть важная информация."
"Нет," - объяснил Маллинз. "Вы не стоите наших жизней, если не хотите говорить - Мантикора не использует жесткие методы извлечения информации. И, кроме того, у нас другое задание. Мы подобрали вас только потому, что, похоже, операция прошла плохо. Если вы действительно "лояльный офицер Народной Республики", мы отпустим вас, завершим наше задание и уедем."
"Мы бы предпочли убить тебя," - сказал Чарльз, убирая нож и беря адмирала за руку. "Но это противоречит нашим основным правилам. Жаль. Итак, пойдем встретимся с этим рядовым, хорошо?"
"Подождите," - сказал адмирал, подняв руку. "Просто... подождите. Хорошо. Да, я пытался сбежать."
"Хорошо, теперь у нас есть ваше признание... " - сказал Чарльз с резким ново-парижским акцентом.
"Заткнись, Чарли," - сказал Маллинз, со смехом глядя на застывшее выражение на лице адмирала. "Он шутит. Не лучшим образом. Майор Джон Маллинз, адмирал, а этот идиот - майор Чарльз Гонсальвес. Приятно познакомиться."
"Приятно встретиться с вами," - сказал адмирал со вздохом. "Что же пошло не так?"
"Без понятия; мы действительно не та команда, которая должна была вас забрать. Так что случилось?"
Адмирал пожал плечами и посмотрел в окно, где только начинался рассвет. "Я должен был пойти в химчистку и сдать пару форменных брюк. Кодом было то, что я хотел тройное отглаживание без крахмала."
"Я знаю эту прачечную," - сказал Маллинз. "Чистка Ли на авеню Фюр де Лис?"
"Она," - кивнул адмирал. "Мне оставался квартал до нее, когда меня сбило с ног взрывом. Когда я снова встал... бум... нет больше никакой китайской прачечной."
"Что-то я сомневаюсь, что это была утечка газа," - сухо сказал Чарльз.
"Я тоже. Я пошел прочь, а потом увидел, что со всех сторон подходят офицеры Госбезопасности. Я... признаю, что запаниковал. Я бросил брюки и побежал."
"Лучшее, что вы могли сделать," - сказал Джонни. "Госбезопасность заподозрила бы вас."
"Я бежал и скрывался почти два часа, пока не столкнулся с вами. Это все, что я помню. Теперь как вы собираетесь вывезти меня отсюда?"
"Что?" - сказал Маллинз. "Почему мы должны делать это?"
"Но... но РУФ устроил мое бегство! Вы должны вывезти меня!"
"На самом деле нет, старина," - возразил Чарльз. "Это не наше задание. То, что кто-то облажался, не значит, что мы должны исправлять его провал. Я думаю, ты остался один."
"Вы не можете это делать." - сказал Младек. "Сама адмирал Гивенс участвовала в планировании этого!"
"Конечно," - пренебрежительно сказал Маллинз. "Она занимается каждым грошовым адмиралом, который дезертирует."
"Я не грошовый адмирал," - прорычал Младек. "Я отвечал за эксплуатацию и проектирование средств связи флота. Хотя Госбезопасность прекрасно умеет находить головорезов, чтобы бить людей по голове, они не имеют ни малейшего представления о средствах связи флота, и им пришлось использовать мой персонал для проектирования и обслуживания. их систем. Я видел весь их трафик. И я кое-что знаю... Скажем так, я знаю несколько вещей, о которых адмирал Гивенс действительно хочет подробностей. Я серьезно. Если вы оставите меня здесь, вы можете дезертировать или Гивенс выпотрошит вас заживо."
Маллинз посмотрел на Гонсальвеса, который слегка кивнул.
"Ну... черт," - сказал Маллинз. "Убраться нам будет достаточно сложно. Убраться с вами будет опасно."
"У вас есть способы," - сказал адмирал, махнув рукой. "Установите контакт со своей цепью; активируйте план аварийного побега. Что вы делаете, когда миссия проваливается."
"А, это," - ответил Маллинз с недовольным взглядом.
Адмирал внимательно слушал, иногда качая головой.
"Вы были пьяны," - сказал он, когда Маллинз закончил. "Но, несмотря на то, что здесь пахнет, как на винокурне, я не могу поверить, что вы выпили достаточно, чтобы придумать эту историю. И я сомневаюсь, что вы шутите... "
"Он не шутит," - сказал Гонсальвес. "Но прежде чем вы решите начать лекцию, примите во внимание то, что если бы мы не решили провести свой отпуск на вашей солнечной маленькой планете, вы бы теперь оказались в нежных лапах Госбезопасности."
"Это хорошее замечание," - сказал адмирал, успокаиваясь. "Но это не помогает нам покинуть планету."
"Прачечной больше нет," - сказал Маллинз. "Есть мясная лавка и еще тетя Меда. Ты знаешь других, Чарли?"
"Тетя Сэди?" - сказал Гонсальвес. "Есть магазин цветов на Холечкова, но про тетю Меду я слышу впервые."
"Дом боли тети Меды," - ответил Маллинз. "Это публичный дом с садомазохистским тренировочным центром под названием "Дом боли" в качестве прикрытия. И я знаю два убежища. Но если большая часть сети была раскрыта, кто знает, безопасны ли какие-либо из них?"
"Почему ты получаешь танцовщиц топлесс и тетю Меду, и я всегда получаю цветочные магазины и прачечные?" - спросил Чарльз.
"Бог любит меня и не любит тебя," - ответил Маллинз. Он кивнул в сторону адмирала. "Нам нужно вытащить его, поэтому нам нужно установить контакт. Есть еще Двухразовый Томми, но по-моему, не стоит связываться с двойным агентом."
"Ты иди," - сказал Гонсальвес. "Адмирал и я останемся здесь и будем играть в карты."
"Мне нужен пароль для связи с цветочным магазином," - сказал Маллинз. "На мое счастье, это будет "Мне нужны анютины глазки для выпускного вечера.""
"Не боишься получить гея вместо цветов, Джонни?"
(слово, обозначающее анютины глазки означает также гея. п.п)
SOMETIMES YOU GET THE BEAR
ИНОГДА ВЫ ВСТРЕЧАЕТЕ ГРУБИЯНА
Джон прошел мимо Дома Боли по противоположной стороне улицы, опустив голову, ноги двигались с испытанным проловским шарканием.
Заведение тети Меды было последним контактом в его списке, и оно было открыто. Однако контакт был проблемным. Тренажерный зал находился в обычно не посещаемом переулке, но сегодня по неизвестной причине вокруг бродило несколько человек.
В углу, в старом потрепанном пальто и перчатках без пальцев, с бутылкой дешевого красного вина сидел обычный бездомный. Таких можно было найти на окраинах Праги, но заведение тети Меды находилось в центре, и охрана прогоняла таких людей. Следовательно, это, вероятно, вообще не был обычный бездомный.
Навстречу Джону шел другой прол. Это была женщина и довольно красивая. На самом деле слишком красивая. У нее не было землистого цвета лица из-за некачественной еды, которую обычно ели пролы, и ее проловская походка была не совсем правильной. В ней было слишком много прыгучести.
Следовательно, она не прол. Может быть проститутка или танцовщица, одетая, как прол, но вряд ли.
В подтверждение того, что она не прол, женщина, вероятно, офицер Госбезопасности, остановила его и довольно профессионально прохлопала.
Он, очевидно, прошел проверку, раз она продолжила свой путь, но когда он повернул за угол, чтобы вернуться в убежище, его сердце упало; за углом ждала группа местных полицейских, их аэрокар стоял на тротуаре.
"Эй, ты!" Один из патрульных, безлицый в тяжелой броне и шлеме, махнул ему, когда двое других заняли места по сторонам.
"Имя," - сказал офицер. Это был не вопрос, это было требование.
"Гюнтер Орафсон," - ответил Маллинз на французском с сильным акцентом. Он протянул свой идентификатор, затем раздвинул ноги, заложил правую руку за голову и протянул левую ладонью вверх; этой позиции пролы учились с детства.
Офицер вставил идентификатор в слот, затем помахал планшетом перед лицом Маллинза и над его протянутой рукой.
Система думала, что она считала личную информацию некоего Гюнтера Орафсона, помощника оператора крана на металлообрабатывающем заводе Круппа. Ей требовалось сканирование сетчатки, обследование четырнадцати точек на его пальцах и ладони, сравнение инфракрасной топографии его лица с базой данных и сканирование ДНК - все за две секунды.
На самом деле она смотрела на очень продвинутую мантикорскую технологию.
Гюнтера Орафсона несколько лет назад остановил кто-то, очень похожий на Джона Маллинза, кроме того, что в тот раз двойник Маллинза был одет как местный офицер полиции.
Используя устройство, которое выглядело идентично тому, что использовала полиция, он собрал все данные жизни Гюнтера Орафсона и поместил их в базу данных. Один контрольный пункт за пятнадцать минут в рабочий день мог собрать десятки идентификаций, и КСП имели доступ ко всем из них.