Хранители Мультиверсума 5Те, кто живПавел Иевлев
Историограф. «Историю пишут победители»
Время гашения?
Восемнадцать минут!
Комгруппы прижал к лицу вскрытый индпакет осколком стекла шлема ему отхватило кончик носа. Кровь смешивалась со слезами, заливая бороду больно, наверное. Внешность это ему не испортит он и так чуть краше обезьяны, но всё равно обидно.
Щитовой валяется, где упал. Заняться им некому все увлечённо палят, укрывшись за обломками стен и переводя боезапас на гильзовую россыпь. Все, кроме меня. Мне положено сидеть как мышь под метлой и не отсвечивать. Чтобы не было соблазна повоевать, из оружия дают только пистолет. Из него мне полагается, в случае чего, героически застрелиться. Я честно предупредил, что не собираюсь заниматься такими глупостями, но пистолет взял. Раз висит кобура не огурец же в ней носить?
Я м-оператор. То есть, ценное оборудование и дефицитный ресурс. За потерю драгоценного меня комгруппы не то, что нос, вообще всё выступающее оторвут. Он выразительно смотрит поверх промокшего от крови и слёз комка марли на лице то на меня, то на щитового.
Часы на запястье пискнули. Семнадцать минут. Я пополз, собирая броником пыль, каменную крошку и стреляные гильзы. Бездна изящества. Над невысоким куском обрушенной взрывом стены, издавая резкие звуки рвущегося полотна, простригли воздух скорострелки. Вжался в плиты пола, сожалея о своей трёхмерности. Сверху меня осыпало взвесью дроблёного камня.
Щит валяется в стороне, на бойце остался нагрудник-зацеп и пропитавшийся кровью броник. Чтобы его снять, тушку надо перевернуть, а он тот ещё кабан. В щитовые берут самых здоровых штурмовой щит весит полцентнера, плюс тяжёлый бронежилет на пятнадцать кило. Человек-танк. И всё равно навертели дырок. Наверное, за меня приняли. Меня раньше никто не хотел так целенаправленно, упорно и адресно убить. Подумать только, а когда-то я грустил о своей невостребованности!
Будьте осторожны в желаниях.
Пи-и-ип! Шестнадцать минут. Я ещё жив. Слава баллистике, скорострелки не дают рикошетов. Уперся ногами и плечом, напрягся и кое-как перевалил раненого на бок. Стараясь не поднимать голову выше камней, распряг ремни, стащил подвесную и броник, расстегнул камуфляж.
Куда тебя?
Не понял прохрипел он. Щит
Факинг щит! согласился я.
Я хотел
Я так и не понял, чего хотел боец, потому что началась атака, и всё перекрыл грохот стрельбы. Борух, укрывшись за обломком стены, пытался прижать нападающих из ручного пулемёта. Ухнул подствольник, ударили автоматы. Люди занялись любимейшим из человеческих занятий азартным взаимоистреблением. А вот раненого перевязать, кроме меня, некому.
Распластавшись на камнях, как раздавленная колесом лягушка, полил бойца водой из фляги. Смыв кровь, обнаружил два входных в правую грудную мышцу и чуть ниже, в область живота. Первая рана пускала пузыри, вторая обильно кровила тёмной кровью. Наверное, это плохо. Ранения оказались сквозные. С одной стороны, лишнего металла в организме не осталось, с другой дырок в два раза больше.
Пятнадцать минут. Наложив на раны марлевые подушки, приклеил их, как сумел, полосами пластыря. Кровь течь почти перестала. Не факт, что его это спасёт, но я больше ничего сделать не могу, а отрядный медик с волшебной аптечкой лежит мёртвый на открытом простреливаемом пространстве. С тем же успехом аптечка могла быть на Луне. Если в этом срезе, конечно, есть Луна. Плотность огня такая, что мёртвое тело дёргается от попаданий, как живое.
Отполз обратно. Волочь щитового за собой не стал во-первых, он потерял сознание и ему всё равно, где лежать, а во-вторых, не утащу.
Спасибо, сказал невнятно полуносый комгруппы.
Обращайтесь, кивнул я тяжёлым шлемом.
Стрельба стихла. Атакующие откатились для перегруппировки. Оставалось четырнадцать минут до отката репера.
Блоп-блоп-блоп, серия глухих влажных разрывов. Командир атакующих активировал подрыв «смерть-пакетов». Тела на поле подпрыгнули, окутавшись красными облачками кровавого аэрозоля. Если кто-то из них был только ранен ему не повезло. Вот почему у нас до сих пор ни одного пленного. Это я должен, если что, гордо застрелиться сам а их никто не спрашивает. Их чешуйчатые кирасы отлично держат пулю, но на ремнях электронный замок, ключ от которого у командира звена. Попробуешь снять сам подрыв. Разрежешь ремень подрыв. Удалился от командира слишком далеко подрыв. Убили командира подрыв всего звена, поэтому их командиры в атаку не ходят. Сидят, гады, в овражке, смотрят на нас через камеры висящего высоко над лесом дрона. Уже третьего двух наш снайпер сбил, и этот не приближается.
Тринадцать минут. Затишье. Собираются с силами. Моральный дух у них уже не тот, что в начале. Пообломались. Думаю, система самоподрыва не способствует позитивному мышлению. Хотя, может быть, они, наоборот, гордятся привязанной к пузу гранатой? Может, они все поголовно буси-самураи-камикадзе?
«Вышло солнце из-за Фудзи,
По реке поплыли буси».
А я не самурай, стреляться не собираюсь. Что я такого важного выдам, попав в плен? Фасон Ольгиных трусов? Нападающие и так знают, кто мы такие и где находимся. В этом их преимущество.
Двенадцать минут.
Отобьёмся, Борь? спросил я привалившегося рядом майора.
Сейчас или вообще? он не отрывался от оптики своего «Барсука».
И так и этак.
Сейчас они попробуют нас выбить всеми наличными силами, и получат сюрприз, который либо сработает, либо нет. Если нет, то будет весело.
А вообще?
А вообще О, зашевелились вроде!
Движение на десять часов! подтвердил наблюдатель сверху.
Артиллерия, готовность? прогундел комгруппы.
Я удивлённо обернулся в углу полуразрушенной комнаты двое военных быстро изготавливали к стрельбе «Галл». Один щурился глазом в прицельное устройство, второй держал в руках похожий на оперённую булаву миномётный выстрел. Вот, значит, какой у нас «сюрприз». Ого.
Есть готовность! отрапортовал тот, что с прицелом.
Никогда не мог понять, как они вообще куда-то попадают из таких штук оно же вверх стреляет!
Ждём команды, пусть втянутся в атаку!
Одиннадцать минут. Самой атаки я не видел Борух шарахнул меня кулаком по шлему, чтобы не высовывался. Было не больно, но обидно. Треск скорострелок смешался с грохотом не такого продвинутого, но ничуть не менее смертоносного огнестрела, на меня посыпалась пыль и горячие гильзы. Пришлось отползать.
Ждите, ждите, ждите Пора!
Миномёт захлопал удивительно тихо, как в ладоши оператор кидал в ствол гранату, пригибался пух! И тут же следующая. После шестой стрельба наступающих внезапно прекратилась. Секунда тишины, горестный, исполненный безнадёжной тоски вскрик и блоп-блоп-блоп-блоп длинная серия подрывов.
Есть накрытие! доложил наблюдатель. Вижу дым над командным пунктом!
Я посмотрел на таймер оставалось ещё пять минут до гашения. Быстро мы
Вот и всё, констатировал Борух. Накрыли командиров, и пошли самоподрывы Если кто и выжил, теперь им не до нас.
Инженеры головы сломали, пытаясь заглушить сигналы самоподрыва или, наоборот, подобрать инициирующую команду, а военные раз и обошлись без этих хитростей. Против лома нет приёма.
Так ты считаешь, отобьёмся? Вообще?
Они уже не те, что раньше, сказал задумчиво майор. И кадры похуже пошли, и оружие Раньше скорострелки были у всех, а сегодня только у каждого десятого. Остальные со старыми «калашами», как лохи. В первой высадке любой из них был в полном композитном бронекомплекте, а сейчас одна кираса. Понимаешь, что это значит?
Их ресурсы тоже не бесконечны.
В общем, не ссы, писатель, прорвёмся.
Я не писатель, запротестовал я. Я официальный историограф Коммуны!
Тем более, серьёзно сказал Борух. Историю, сам знаешь, пишут победители!