К нам никого не подселяли. В последнее время почти никого не привозили. Блок и так был наполовину пуст, а теперь, казалось, будто совсем не было людей.
Мой взгляд невольно перешёл на левую руку. Несколько дней назад я смог содрать с раны прилипший кусок ткани. Теперь на его месте были два полукруга из коричневой корки.
Давно никого не видносказал я.
Ты о чём?
Никого не привозят. За две недели привезли троих, и то неделю назад. А забрали восьмерых.
Не знаю. Может, опасно стало перевозить А, может, просто некогопредположил Шурик, даже не посмотрев в мою сторону.
Разве не странно?
Наверное
Через полчаса один из солдат начал возить тележку вдоль камер, раздавая жестяные миски с непонятной серой жижей, которая напоминала кашу или её подобие. Я, сдерживая рвотные позывы, съел полностью всю миску.
Шурик кое-как наполовину опустошил миску, а затем уставился в окно.
Ты чего? спросил я. Лучше бы поел потом сил не будет.
Что-то не идёттихо проговорил Шурик и положил ложку, встал и снова начал ходить.
Выбора нет, сказал я. В животе немного крутило. Сегодня точно будет.
Понимаю, но не могу. Не до этого сейчас Помнишь, что делать?
Я встал, подошёл к решётке, осмотрелсяникого рядом не было. Затем вернулся к Шурику, который сел на койку:
Идём чуть подальше, затем я притворяюсь мёртвым. Ты зовёшь охранника, затем сзади его оглушаешь. Забираем его оружие, и через забор.
Оглушаюповторил Шурик задумчиво, затем встал и снова начал ходить по камере.
Ещё через полчаса один из солдат озвучил список тех, кто поедет на уборку:
Рудвенов! Маслянов! Кирковец!
Я обрадовался и посмотрел на Шурика. Он смотрел на меня с таким ледяным отчаянием, которое мне было страшно представить:
Поздравляю, слетело с его губ.
Я непонимающе уставился на Шурика.
Меня нет в списках, объяснил он. В его глазах читалось глухое понимание неизбежности.
На секунду я подумал, что он шутит, как обычно, но его взгляд Он молча лёг на матрас и начал смотреть в железное дно верхней кровати.
И что же теперь делать? спросил я.
Тебепридерживаться плана, а мнеждать смерти, с горькой усмешкой сказал он. Так и думал, сука Даже ещё не успел пожить, тридцать лет всегоя увидел, как по его щеке скользнула слеза.
Но как жетихо сказал я. Шурик отвернулся к стенке лицом.
Не волнуйся обо мне. Лучше о себе подумай. Тем более, мы оба понимали, что такое может быть, он тяжело вздохнул.
Носказал я, но Шурик меня оборвал.
Замолчи, его голос надломился, пожалуйста.
Я оставил его одного и сам лёг на матрас.
«Как же так? Что теперь делать?» думал я. Мне казалось, что если поеду, то предам его.
«Разве ты не был готов к этому? Боже, да хоть себя не обманывай! Мы оба знаем, что ты был готов. Даже, возможно, ждал этого, сказал Голос. Тебе повезлоему нет. Такое бывает. Нечего трагедию ломать».
«Действительно. Что я мог сейчас сделать? Ничего. Я сделал всё, что мог. Теперь осталось лишь сбежать, но блин почему так грызёт внутри? Может, лучше ему было бы вместо меня? Нет. Я должен выжить. Как сложилосьтак сложилось. Нечего сопли разводить. Я должен собраться. Иначе никто из нас не выживет».
«Правильный настрой», сказал Голос.
Я лежал и крутил в мыслях тот факт, что мне повезло и как к этому относиться. Лучше всего было это принять, но внутри был камень, который мешал принять.
Таким образом прошёл ещё час.
Встать! приказал солдат возле решётки. Я не сразу понял, что происходит и просто посмотрел на него. Он повторил: Встать! Лицом к стене! Руки за голову!
Мы с Шуриком встали и двинулись в сторону решётки, чтобы выполнить приказ. За отдающим приказы был ещё один солдат. Он окинул меня суровым взглядом. Ни я, ни Шурик вопросов не задавализа это можно было получить. Большое любопытство здесь сильно каралось.
Кто-то подошёл ко мне, и холодный металл сковал руки.
А что со вторым? спросил солдат, который стоял за решёткой.
Второго оставь. Он не нужен, ответил тот, что вёл меня. Позади кто-то вздохнул.
Меня повели вдоль камер. Я ловил на себе удивлённые взгляды, и ухо ласкало тихое перешёптываниесейчас я был звездой, сейчас я был в центре внимания.
Меня немного пошатывало. Сердце в груди билось очень быстро.
«Ты всё ближе к цели Посмотрим, струсишь или нет», сказал Голос.
Мы спустились по железной лестнице, на которой, словно синяя чешуя, была облупленная краска. Через минуту мы уже шли по внутреннему двору, а ещё через минуту меня погрузили в грузовик.
Напротив, сидело двое с мешком на голове. Как только меня пристегнули к сидению, то тоже надели такой же.
Ля, начальник, а если мне отлить охота будет? грубый голос был слегка приглушён и говорил тяжело. Это был один из других людей с мешком.
Отлитьвот это ты выдал, усмехнулся второй.
ЗАТКНУЛИ ЕБАЛЬНИКИ ОБА! Или жить заебало? Так я быстро это исправлю, рявкнул солдат слева от меня.
Понял, начальник. Без базара. Молчу, сказал первый голос.
Солдат тяжело вздохнул. Машина тронулась. Сегодня, как назло, был жаркий день. Почти неделю до этого стояла пасмурная погода и я надеялся что не будет пекла.
Хотя, может, это было и к лучшему.
Мы ехали целую вечность. Несколько раз всё тот же шутник просился в туалет, но солдат быстро его успокаивал несколькими ударами.
Внутри было очень жарко. По лицу градом текли капли пота, а руки затекли в наручниках и отдавали болью в плечах.
«Единственное нормальное лето», с грустью подумал я. Почему-то не вспомнилось прошлое лето, каким оно было холодным: даже не искупался ни разу. А позапрошлое и вовсе проболел
Наконец, машина остановилась. С меня сняли мешок, и я жадно втянул ртом прохладный воздух. После этого отцепили наручники. Я потёр запястья, которые слегка горели. Мои «товарищи» уже стояли на улице. Один из них слегка разминался. Я вылез в разогретый полдень.
Мы остановились прямо перед воротами. Позади было сплошное поле, а впереди стояла светлая, повидавшая виды, стена бетонного забора, которая тянулась далеко в стороны. Один из солдат уже открыл замок и теперь снимал цепь с ворот.
За каждую сломанную вещь я буду ломать вам кость, грубо проговорил солдат позади. Я узнал его голос. Именно он ехал с нами. Усекли?
Начальник, не кипешуй. Всё будет чики-пуки. Да, Рыжий? сказал лысый высокий мужчина. Его лицо украшала татуировка паука.
Сиплый, ты же знаешь, ответил Рыжий. Я не понял, за что была такая кличка. Волосы у него были вообще чёрные, а лицо чистоени единой веснушки.
Без цирка тут, сказал главный солдат. Он кивнул на меня: А ты?
Я? Д-да, голос дрогнул от неожиданности.
Сиплый и Рыжий заржали.
Д-да, передразнил меня Сиплый. Он положил руку мне на плечо, улыбаясь: Ну ты и юморной.
Убери руку, тихо сказал я, выдерживая его пронзающий взгляд.
Ого какой опасныйон приблизился ко мне почти вплотную.
А ну-ка разошлись! Иначе я вас двоих порешаю! рявкнул солдат, убирая руку к пистолету.
Сиплый поднял руки вверх в знак мира.
Всё-всё, начальник. Мы так, просто болтали.
Ворота уже открыли. Нас повели внутрь. Всего тут было семь солдат. Многовато. За забором находились десятки раскиданных то тут, то там тёмных плоских панелейсолнечные батареи. Вокруг них была слегка примятая трава.
Вперёд, скомандовал мне главный солдат. Мы с ним прошли почти к другому концу этого комплекса. Шли минут десять, наверноевсё-таки очень был это огромный комплекс. Я не представлял, реально ли вообще все батареи отчистить за один день. Наконец, у самой стены, мы остановились.
Чего встал? Давай чисти.
И чем же мне чистить? я ожидал, что выдадут хотя бы какую-то тряпку.
На тебе достаточно тряпок, чтобы почистить, пренебрежительно ответил солдат. Голос залился хохотом, от которого голова неожиданно потяжелела, и слегка помутилось сознание.
Но, начал я, придерживая голову.
Что-то не нравится? Так ты пожалуйся кому-нибудь, сказал солдат и фыркнул. Ему нравилось быть главным, и он этим пользовался.
Я снял грязную оборванную майку, в которой и был всё это время, оставляя тело на испепеление солнцу. Сейчас оно было в зените, а это значит, что пекло сильнее всего. Я начал обтирать панели и сразу же отошёлметаллический ободок вокруг панелей был горячим.