У Кронуса нашлось несколько незавершённых дел в городе, и он сообщил, что в ближайшие несколько дней не сможет возвратиться в своё поместье. Поскольку он не мог посвящать мне всё своё время, я взял в привычку ежедневно совершать длительные прогулки по улицам Джармы и её окрестностям.
Неторопливые прогулки посреди постоянно меняющихся декораций столичного города всегда были для меня источником нескончаемого восхищения. И конечно, в этом незнакомом городе будущего, где для меня всё было новым и незнакомым, притягательность таких прогулок удваивалась. А сознание того факта, что я ступаю сейчас по земле, лежащей над руинами известного мне Нью-Йорка, от которого меня сейчас отделяли тринадцать тысяч лет со всеми их непостижимыми историческими и геологическими переменами, было одним из самых необычных ощущений, которые я когда-либо испытывал.
Во время моих прогулок мне доводилось видеть много необыкновенных зрелищ. Здешние транспортные средства были бесшумными, без видимых силовых установок; они легко скользили над поверхностью дороги. Множество воздушных кораблей тихо и проворно проносились над головой, выгружая своих пассажиров на крышах и балконах высотных зданий. Ежечасно приземлялись и улетали громадные, сверкающие эфирные корабли. Однако в наибольшей степени моё внимание привлекали толпы пешеходов.
Люди обоих полов и разных возрастов были одеты в яркие разноцветные костюмы. Я был поражён практически полным отсутствием шума, суматохи и спешки; всё здесь происходило организованно, спокойно, без всякой путаницы. Женщин в общей массе народа было очень немного, и я понял, насколько серьёзными были опасения за судьбу человеческой расы, изложенные мне Кронусом. Редко кого из виденных мною здесь женщин можно было назвать красивыми или привлекательными, по мнению жителя двадцатого столетия; в них чувствовалось что-то безжизненное и механическое, делающее их почти бесполыми.
Всё выглядело так, будто половое развитие человеческой расы достигло эволюционного предела, пребывая теперь в состоянии застоя или самого настоящего регресса. И, как я узнал от Кронуса, нечто подобное действительно имело здесь место. Женщин, по причине их редкости и ценности для выживания расы, защищали и оберегали с величайшей тщательностью. Повсеместно была распространена полиандрия, тогда как романтическая любовь, или хотя бы сильные страсти в этом мире были совершенно неизвестны.
Ужасающая тоска по родине временами накатывала на меня, когда я бродил среди этой чуждой толпы, рассматривая витрины, в которых было выставлено множество диковинных продуктов и любопытно сработанных изделий с других планет. И это чувство усиливалось, когда я приближался к марсианскому кварталу, где разместилась большая колония этих загадочных чужаков.
Некоторые из них принесли на Землю свою многоугольную и асимметричную архитектуру. Их дома противоречили законам геометрии, можно даже сказатьзаконам гравитации; и над их улицами витало множество экзотических запахов, среди которых преобладали одурманивающие испарения наркотического гнультана. Эти места манили меня, несмотря даже на то, что я испытывал здесь сильное беспокойство. Я часто прогуливался по их извилистым переулкам, после которых мне хотелось поскорее выбраться на открытую местность, чтобы бродить среди обильных полей и пышных пальмовых лесов, столь же загадочных и незнакомых, как и городские пейзажи.
В один из дней я вышел на прогулку позже чем обычно. Проходя через город, я заметил, что в толпе было совсем мало венериан; до моего слуха донеслись разговоры о новых восстаниях. Однако в тот момент я почти не обратил на это внимания.
Сумерки настигли меня, когда я возвращался с полей, направляясь к марсианскому кварталу. Дикая лесная местность, в которой я почти никогда не встречал людей, казалась необычно тихой и спокойной. Я шёл по узкой тропе, окаймлённой густым кустарником и карликовыми пальмами; и, вспомнив вдруг услышанные в городе разговоры, пробудившие во мне какое-то неопределённое чувство страха, постепенно начал ускорять шаг. До сих пор я ничего не боялся: но теперь, в сгущающихся сумерках я почувствовал какую-то слабую и неопределённую угрозу, и вспомнил, что по глупой забывчивости не взял с собой электронный излучатель, который дал мне Кронус, чтобы я носил его с собой во время моих странствий.
Я не видел никого поблизости. Но теперь, продолжая двигаться дальше, я внимательно изучал сгущающиеся тени от кустарников по обеим сторонам тропинки. Внезапно я услышал за спиной звук, который походил на топот тяжёлых босых ног. Обернувшись, я увидел, что меня настигают семь или восемь венериан, часть которых была вооружена дубинками. Должно быть, они притаились среди листвы, когда я проходил мимо них.
В сумерках их глаза блестели точно у голодных волков. Бросаясь на меня, они издавали низкие рычащие животные звуки. Уклонившись от первого нападающего, злобно размахивавшего своим оружием, я уложил его точным апперкотом; но его собратья через мгновение настигли меня, без разбора пуская в ход свои дубинки и грязные когти. Я чувствовал, как эти когти разрывали одежду и полосовали мою плоть; а затем что-то с глухим треском опустилось мне на голову, и сквозь кружащиеся вихри огней я провалился в тёмную бездну абсолютного бесчувствия.
Когда я пришёл в себя, то поначалу ощутил только мучительную боль в голове и конечностях. Моя макушка до сих пор яростно пульсировала от полученного удара. Затем я услышал бормотание низких нечеловеческих голосов и, открыв глаза, увидел освещённые пламенем лица и тела венериан, плясавших вокруг большого костра. Я лежал на спине, и мне хватило всего одной небольшой попытки пошевелиться, чтобы понять, что мои руки и ноги были связаны. Другой человек, точно так же связанный, возможно, мертвый или умирающий, растянулся на земле рядом со мной.
Я лежал неподвижно, полагая нецелесообразным сообщать венерианцам о том, что я пришёл в сознание, наблюдая за зловещим представлением. В красных отсветах пламени костра всё это напоминало дантов ад. Кровавые отблески пламени освещали грубые волосатые конечности и жуткие демонические фигуры инопланетных рабов. Их движения, подчиняющиеся какому-то грубому, ужасающему ритму, скорее походили на прыжки диких животных, чем на танцы самых примитивных земных дикарей; и я не мог даже представить себе, как подобные существа сумели овладеть искусством разведения огня.
Как мне рассказывали, до появления людей венериане не знали употребления огня. Я также припомнил слухи о том, что они иногда использовали огонь во время своих каннибальских пирушек, находя приготовленное на костре мясо более вкусным. К тому же в последнее время начали ходить слухи, что они не прочь отведать человеческой плоти, и что немало несчастных пали жертвами их обрядов.
Такие размышления не способствовали моему душевному равновесию. Кроме того, меня неприятно встревожила большая металлическая решётка, лежавшая возле костра, напоминая собой гротескное подобие гигантского гриля, которую можно было разглядеть в промежутках между крутящимися фигурами. Со второго взгляда я понял, что это своеобразный поддон с отверстиями, который использовался для сушки различных фруктов, около восьми футов в длину и четырёх в ширину.
Внезапно я услышал шёпот лежавшего рядом со мной человека, которого я счёл умирающим или потерявшим сознание.
Они ждут, пока погаснет пламя, прошептал он почти беззвучно. Тогда они поджарят нас заживо над углями на этом металлическом листе.
Я вздрогнул, хотя такое сообщение нельзя было считать неожиданным или оригинальным.
Как они вас схватили? спросил я почти так же тихо.
Я хозяин этих рабов, ответил он, или, вернее, бывший хозяин. Они захватили меня врасплох; но я надеюсь и верю, что моей семье удалось бежать. Я совершил ошибку, считая, что рабы были совершенно запуганы наказаниями, которым я подверг их совсем недавно. Насколько я понял, сегодня произошло всеобщее восстание, судя по тому, о чём проговорились сами дикари (а я понимаю их язык). Они не столь невежественны, какими считает их большинство людей; и я полагаю, что земной климат послужил развитию их мышления.
Они обладают секретными средствами связи для общения между собой на совершенно невероятных расстояниях, не менее эффективными, чем радио. Я давно подозревал, что у них существует какое-то негласное соглашение с марсианами, которые незаметно потворствуют им. Микроорганизм, вызывающий Чёрную Гниль, марсиане без сомнения незаконно привезли с Венеры на своих эфирных кораблях, и никто не знает, какую заразу они выпустят здесь в следующий раз. На далёких планетах существует немало странных и ужасных вещей, смертельно опасных для землян, но вполне безопасных для туземцев. Боюсь, что конец человеческого владычества уже совсем близок.