Природа фантомов-отпечатков на сегодня изучена недостаточно. Известно, что они не радиоактивны и общение с ними не представляет опасности для здоровья. К сожалению, из надуманных соображений секретности наши ученые до сих пор не имеют доступа на терри»
В обрывок газеты была завернута банка клубничного варенья. Варенье Вике, куда бы та не ехала, регулярно подбрасывала свекровь, тут удивляться нечему. Другое дело, что этой газете как минимум года три: тогда Вика еще не придавала значения подобным публикациям, однако зачем-то сохранила ее, сунув в ящик стола. Будем надеяться, что свекровь совершенно случайно воспользовалась именно этим газетным листом. Завернула, не читая.
Ягоды в банке просвечивали тусклым рубином. Вика покосилась на спящих соседок. Странно вообще-топосреди бела дня хотя в такую погоду Надо будет угостить их чаем с вареньем, это сближает. Где бы раздобыть консервный нож?.. не хотелось выходить из номера.
Она подошла к окну. По толстенному стеклу густо расселись бисерные капельки, такие мелкие, что даже не сползали вниз. Сквозь них смутно просматривалась противоположная сторона улицы: высокий дом с четырьмя колоннами. Тоже гостиница? Ресторан? Кинотеатр? Ей приходилось читать, что большинство домов в Ф-зонепустые фасады, имитация полноценного города; очень возможно. Впрочем, нельзя верить всему, что пишут про Ф-зону, будь то «ихние» источники или наши.
И нельзя верить ничему из того, что пишут про «ивашек». Те, кто по-настоящему знает о них, писать не будут.
Даже Маринкани разу не написала. Ни строчки.
* * *
Привет! Я Настя. Вы будете у нас жить?
Вика обернулась от окна.
Растрепанная девчушка на кровати по-детски терла глаза кулачком. Глаза, как обнаружилось через секунду, были серые, круглые и занимали по меньшей мере треть лица. Малюсенький вздернутый носик и губки бантиком.
На вид Вика дала бы ей лет шестнадцать-семнадцать. Стоп, не может быть: ведь тогда во время Сиюминутной войны ей было бы всего
Виктория. Да то есть нет, я только на три дня, по временной визе. Хочешь варенья?
Получилось довольно топорно; однако Настя просияла и вскочила, взметнув одеяло. Ничуть не смущаясь, она стянула через голову пижаму, надетую на голое тело, и побежала через всю комнату к шкафу-трюмо. Фигурка у нее была совсем подростковая.
Как минимум двадцать три, продолжала подсчитывать Вика. И то если вышла замуж в семнадцать и буквально сразу же овдовела какой кошмар.
Настя выпорхнула из-за дверцы шкафа в пестром платьице в обтяжку, коротеньком, совершенно летнем, каламбур получился невеселым, и Вика не улыбнулась.
Только вот открыть нечем, скомканно пробормотала она.
Нет проблем, Настя подскочила к тумбочке и, зажав между ухом и плечом телефонную трубку, принялась левой рукой отстукивать номер. Правой она подняла банку, рассматривая ее на просвет. Клубника! Обожаю Алло, солнышко, ты еще не сменился? Нам нужна открывачка От-кры-вачка!.. Ну, варенье открыть. И пускай чаю принесут на двоих Ну да, тебе скажи!.. с новенькой, не переживай. Целую!
Она звонко чмокнула воздух, повесила трубку и прыснула в кулачок:
Простых слов не знает. «Ихние» все такие.
Может, надо было и ей? Вика покосилась на кровать «рыжей».
Настя махнула рукой:
Ну её! Мы с Наташкой с ней не дружим. Потому что идиотка. Окна пораспахивает настежь, ей-то по фиг, а про людей подумать? И вообще она до вечера будет дрыхнуть, вот увидите.
Вика уже открыла рот для вопроса, когда вошла горничная. На зеркальном подносе стоял миниатюрный самоварчик, две чашки и две вазочки для варенья, а с краю темнел консервный ножик, тоже сдвоенный отражением. Горничная ослепительно улыбнулась, пожелала приятного аппетита и ненавязчиво испарилась.
Чай был ароматный и несладкий. Как Вика и любила.
Почему ей по фиг? спустя пять минут таки озвучила она свой вопрос.
Глаза Насти таинственно блеснули: большой-большой секрет. Разумеется, она понизила голос. Между нами, девочками:
Она у нас странная. Понимаете, ее муж правда тушил тут пожар. Только он тогда был уже не муж, они давно развелись, причем, кажется, с жутким скандалом. Она ему в больницу даже записочки не написала. И на Ф-зону ее не хотели оформлять, еле-еле пробила
Зачем?
Как зачем? Здесь условиясупер, и кормят, и вообще Не полная же дура, просто сдвинутая. Это у нее после того, как она с ним увиделась ну, с «ивашкой»
Вика поперхнулась чаем.
Рыжий парик тускло поблескивал на туалетном столике. Женщина спала, укрывшись с головой. Страшной головой с розовыми струпьями и редкими островками волос.
Милая кудрявая Настя чирикала, как ни в чем не бывало:
Она и по улице просто так ходит. Говорит, что ей все равно. Что он такой хороший, такой весь из себя замечательный, ее «ивашка», а она даже записки тогда Что виноватая перед ним на всю оставшуюся жизнь
Что-то знакомое. Конечно: « комплекс вины». Мятый газетный лист до сих пор лежал на кровати. Не вставая, Вика протянула руку и скомкала его.
В Настиной болтовне проскочила неувязка или показалось? В самом начале:
Что ты имела в виду: «правда тушил пожар»? А разве
Девчонка заткнулась. Да, именно таксловно маленький ротик с размаху запечатали кляпом. Несколько раз испуганно сморгнули глазищи, враз отвоевавшие себе добрых две трети лица.
Тихонечко, жалобно, по-детски:
Вы же никому не скажете?..
* * *
Ей было тогда всего одиннадцать, и у нее, слава Богу, никто не погиб на Сиюминутной войне; у них в семье, тьфу-тьфу, вообще ни одного военного А семья большая, три старших брата: на ее, Настино, образование у родителей денег уже не хватило. И куда прикажете после школы? А мамин бывший ну, вы понимаете короче, он работает в комиссии по Ф-зоне. Конечно, за справками пришлось побегать, и в лапу дать сколько раз, а что поделаешь, в институт еще дороже!.. да и кому он нужен, этот институт
Виза у нее временная, на год. Главноеуспеть выйти замуж за «ихнего». А что? Джесс, портье, вы его, наверное, видели сегодня, очень даже ничего, правда? И вежливый, и подарки дарит, и вообще Есть еще швейцар из ресторанчика напротив, он толстый, конечно, и старый, но если вдруг Джесс не захочет жениться Хотя куда он денется? И еще полгода впереди
Вика слушала рассеянно. Вспоминались густо накрашенныехлоп-хлоп, тушь осыпается крошками, ресницы грузной дамы-главврача спецгоспиталя. «Вы отдаете себе отчет, что вы мне предлагаете? Это же статья! Статья!!! вы понимаете, дорогуша?!»
Интересно, сколько таких вот насть эта дамочка благословила своей круглой печатью. И перед каждой ли ломала подобную комедию?..
Захотелось спросить у девчонки, во сколько обошлась ее родителям главврачиха. Просто так, из любопытства но Вика вовремя прикусила язык. Сказала другое:
Ты же теперь не сможешь родить ребенка.
Настя беспечно махнула рукой:
Это если у нас. А у «ихних» медицина! Тут весь персонал, мне Джесс рассказывал, раз в год проходит обследование, и если что не так, сразу лечат за счет казны. А я через год уже получу гражданство и подпаду под «ихние» законы. Короче, было б из-за чего переживать. Джесс, кстати, и не хочет детей, он за женское равноправие
Вика смотрела на нее, и в душе само по себе нарастало мутное отвращение. Маленькая дрянь. И дурочка к тому же, а потому вряд ли добьется своего. Можно себе представить, как «ихние» мужики относятся к таким вот девочкам с липовыми справками и розовыми мечтами Само собой, этот ее Джесс не хочет детей. Кто бы сомневался.
У Маринки, когда ее выписали из роддома, лицо было глухое, словно затканное паутиной. Навсегда.
Настя продолжала щебетать о своем будущем счастье. За окном вроде бы стало немножко светлеекончился дождь? Время, черт возьми, уходит время И до сих порвпустую.
Настя, безжалостно оборвала она птичий щебет, а ты сама их видела?
Кого?
«Ивашек». Понятно, что к тебе никто прийти не мог. Но к твоей соседке, например она кивнула на спящую.
Девчушка хихикнула:
Не-а. Она его сюда не пускает. Сама к нему бегает на целую ночьуж не знаю, куда, а потом дрыхнет весь день напролет. Всё болтает, какой он классный, но никому не показывает. Ревнует, наверное.