Раз вы сказали, сэр, значит, так и будет.
Может, и для тебя будет слишком жарко. Ну да, так и будет. Что ты думаешь об этом?
Я я
Ты ведь выгонял меня отсюда. Помнишь?
Д-да но я
Гляди сюда! Бак только сказали револьвер появился у него в руке, тут как тут, а сам и рукой не шевельнул, ни на дюйм.
Я смотрел на Бака: рука его лежала на стойке у стакана, и вдруг револьвер очутился в ней, нацеленный прямо в живот Меннера.
Понимаешь, сказал Бак, ухмыляясь и глядя на искаженное страхом лицо Меннера, я могу влепить пулю, куда захочу. Показать?
Его револьвер рявкнул, пламя сверкнуло над стойкой, и на зеркале за стойкой появилась черная дырка с паутиной трещин.
Меннер стоял, а кровь стекала ему на шею с разорванной мочки уха.
Револьвер Бака снова рявкнули другая мочка Меннера окрасилась кровью. А револьвер Бака был уже в кобуреон попал туда с той же скоростью, как и выскочил.
Ну, пока хватит, сказал Бак. Выпивка хороша, и, сдается мне, должен же кто-то мне подавать ее, а ты, старый осел, больше всего годишься для такой работы.
Он больше и не глянул на Меннера. Старик, весь дрожа, прислонился к полке за стойкой, две красные струйки стекали ему на шею, заливая воротник рубашки. Я видел, как ему хочется дотронуться до пораненных мест, узнать, что там и как, но он боялся поднять руку.
Бак уставился на маленького человечка в городском костюме, сидевшего у окна. Тот повернулся на звук выстрелов и сидел, глядя прямо на Бака. Стол перед ним был мокрым: видно, резко повернувшись, незнакомец разлил свою выпивку.
Бак оглядел шикарный костюм парня, его маленькие усики и ухмыльнулся.
Пошли, сказал он мне, взял стакан и слез с табуретки у стойки. Узнаем, что это за франт.
Бак пододвинул стул и сел лицом к входной двери, да и окно он мог так видеть.
Я взял другой стул и тоже подсел к незнакомцу.
Хорошая стрельба, верно? спросил Бак у маленького франта.
Да, сказал тот. Отличная стрельба. Признаюсь, она меня просто поразила.
Бак грубо захохотал.
Она и старое чучело поразила, он повысил голос:Скажи, Меннер, ведь ты поражен?
Да, сэр, полным боли голосом ответил Меннер из-за стойки.
Бак с ног до головы оглядел парня. Его наглые глаза шныряли вниз и вверх: по шикарному жилету, полоске галстука, острому личику с узким ртом, усиками и черными глазами. Он долго-долго смотрел ему в глаза, а тот, казалось, ничуть не испугался.
Бак глядел на маленького франта, а маленький франт глядел на Бака. Так оно продолжалось некоторое время, а потом Бак опустил глаза. Он пытался держатьсякак и до этогос наглой настороженностью. Да только плохо ему это удавалось.
Ты кто, мистер? хмуро и злобно спросил он. Никогда не видел тебя в здешних местах.
Меня зовут Джэкоб Прэтт, сэр. Я направляюсь в Сан-Франциско и дожидаюсь здесь вечернего поезда.
Торговец?
Простите?
Лицо Бака вмиг стало угрожающим.
Ты слышал меня, мистер. Ты торговец?
Я слышал вас, молодой человек, но я ничего не понимаю. Вы хотите знать, не музыкант ли я, играющий на барабане?
Нет же, проклятый осел! Я хочу знать, чем ты торгуешь? Ядовитыми снадобьями? Выпивкой? Мылом?
Что вы Я ничем не торгую. Я профессор, сэр.
Ну и ну, будь я проклят! Бак поглядел на него с некоторой опаской. Перфессор, а? И чего же?
Психологии, сэр.
Чего это?
Это наука о поведении человека, о причинах, толкающих его на те или иные поступки.
Бак прямо заржал, и снова в его голосе появилось рычание.
Ну, перфессор, ты попал туда, куда надо. Я покажу тебе самую настоящую причину, почему люди поступают так или иначе! Перво-наперво, я и есть та главная причина в этом городе Ха-ха!
Его рука лежала на столеи вдруг «писмейкер» очутился в ней, нацеленный прямехонько в четвертую пуговицу профессорова жилета.
Ну, понял?
Маленький человечек глаза вытаращил.
Да, да, сказал он и уставился на револьвер, как загипнотизированный.
Чудно, да и только. Он ничуть не испугался, а только вроде как сгорал от любопытства.
Бак опять уставился на профессора с той же настороженностью, что и прежде. С минуту он сопел, кривя рот.
Потом сказал:
Вы образованный человек, верно? Думаю, много выучили всего. Или не так?
Да, я полагаю, что так.
Ну вот
И снова Бак вроде замялся. Револьвер в его руке опустился, и дуло уткнулось в стол
Вот что, сказал он, медленно, может, вы скажете мне, как это, черт возьми
Он умолк, и профессор сказал:
Вы хотели сказать
Бак глядел на профессора, его вытаращенные глаза сузились, глупая ухмылка бродила по зверской роже.
Вы скажете мне, что тут правда, а что вранье, с моим револьвером?
Но зачем здесь револьвер? Разве его присутствие меняет что-нибудь?
Бак постучал тяжелым стволом по столу.
Эта штука меняет чертову уйму вещей. Будете спорить?
Только не с револьвером, спокойно сказал профессор. Он всегда побеждает. Однако я намерен беседовать с вами, если только будете говорить вы, а не револьвер.
Я был прямо потрясен профессоровой храбростью: того и гляди, Бак потеряет терпение и начнет разбрасывать свинец.
Но тут вдруг револьвер Бака снова оказался в кобуре. Я заметил, что профессор опять словно удивился.
Нервы у вас будь здоров, перфессор, сказал Бак, блудливо ухмыляясь. Может, вы как раз и знаете то, что мне нужно.
Как Бак ни пыжился, все равно было видно, что профессор снова побил его, словамипротив револьвера, глазамипротив глаз.
Что же вы хотите знать? спросил профессор.
Это ну, сказал Бак, и опять револьвер очутился в его рукеи впервые при этом его лицо вместо того, чтобы стать жестоким и угрожающим, осталось нормальнымглуповатым и немного растерянным.
Как как я вот это делаю?
Хорошо, я вам объясню, сказал профессор, но, может быть, вы сами ответите на свой вопрос, если расскажете все с самого начала.
Я Бак покачал головой, ну ладно, это получается тогда, когда я думаю о револьвере в моей руке. В первый раз такая штука случилась сегодня утром. Я стоял у Ручья, где всегда тренируюсь, и мне страсть как захотелось, чтобы я выхватывал револьвер быстрее всех на свете, прямо чтоб совсем ни секунды не проходило. И это случилось. Револьвер был в моей руке точь-в-точь, как сейчас. Я только протягивал руку вперед и револьвер тут же оказывался в ней. Господи, я чуть не свалился наземьтак обалдел.
Понимаю, сказал профессор медленно. Вы просто думаете, что револьвер в вашей руке?
Ну да, вроде того.
Вы не могли бы проделать это еще раз, если нетрудно, и профессор наклонился вперед, чтобы видеть кобуру Бака. Револьвер Бака появился в его руке. Профессор глубоко вздохнул.
Теперь подумайте, что он у вас в кобуре.
Так оно и случилось.
Вы ни разу не двинули рукой, сказал профессор.
Точно так, сказал Бак.
Револьвер просто внезапно возникал в вашей руке. И затем таким же образом возвращался в кобуру.
Верно.
Телекинез, торжественно сказал профессор.
Теле что?
Телекинез, или перемещение материальных объектов мысленной энергией.
Профессор наклонился и внимательно осмотрел кобуру с револьвером.
Да, это так. Трудно было поверить сразу, но теперь я убежден окончательно.
Как вы сказали?
Т-е-л-е-к-и-н-е-з.
Ну, и как я это делаю?
Ничего не могу вам ответить. Этого никто не знает. Проводилось довольно много опытов, отмечено немало фактов телекинеза, но о таком поразительном случае, как ваш, я даже не слышал. Профессор наклонился над столом. А вы можете, молодой человек, проделывать это с другими предметами?
С какими еще предметами?
С бутылкой на стойке, например.
Не пробовал.
Попробуйте, прошу вас.
Бак уставился на бутылку. Она покачнулась, еле дрогнула и опять застыла. Бак пялился на нее изо всех сил, чуть глаза не вылезли. Бутылка задрожала.
Черт, сказал Бак. Вроде не могу, не получается у меня думать о ней так, как думаю о револьвере.