А у меня его нет.
— Есть, — возразил Пипо. — Со дня смерти твоих родителей твой опекун губернатор Босквинья.
— Она согласна.
— При условии, что ты придешь ко мне.
Новинья видела, как внимательно он смотрит на нее. Она не знала Пипо, а потому решила, что это то самое выражение, которое она ловила по многих глазах, — желание главенствовать, управлять ею, сломить ее волю, лишить независимости. Желание заставить ее подчиниться.
Изо льда — огонь.
— Что вы знаете о ксенобиологии?! Вы только ходите и разговариваете со свинксами, а сами не понимаете, как работают гены! Кто вы такой, чтобы проверять меня? Лузитании нужен ксенобиолог, уже восемь лет. А вы хотите заставить всех ждать дольше просто потому, что вам нравится власть!
К ее удивлению, он не испугался, не отступил, даже не рассердился, будто ничего не слышал.
— Вижу, — кивнул он. — Ты хочешь стать ксенобиологом, потому что любишь людей Лузитании. Ты увидела, что им это надо, и решила пожертвовать собой, посвятив себя в столь юном возрасте альтруистической службе на благо ближних своих.
Полный абсурд. И вовсе она так не думала.
— Разве это не причина?
— Была бы стоящей, если б была правдой.
— Вы обвиняете меня во лжи?
— Твои собственные слова выдают тебя. Ты говорила, как они, люди Лузитании, нуждаются в тебе. Но ты живешь среди нас. Ты провела среди нас всю жизнь. Готова пожертвовать собой, но не ощущаешь себя частью общины.
Значит, он не из тех взрослых, которые поверят любой лжи, лишь бы не разрушать иллюзию, что она такой же ребенок, как все.
— А почему я должна ощущать себя частью общины? Ведь это не так.
Он серьезно кивнул, будто обдумывая услышанное.
— А частью какой общины ты себя считаешь?
— Кроме этой на Лузитании есть только община свинксов, но я не поклоняюсь деревьям.
— На Лузитании много общин. Например, община учеников.
— Не для меня.
— Знаю. У тебя нет друзей, нет близких, ты ходишь к мессе, но не на исповедь. Ты совсем одна, ты стараешься по возможности не соприкасаться с жизнью колонии, пожалуй, с жизнью человеческой расы вообще. По моим сведениям, ты живешь в полной изоляции.
А вот к этому Новинья готова не была. Он коснулся глубоко спрятанной самой болевой точки, а ей нечем защищаться.
— Если и так, я не виновата.
— Знаю. Знаю, где это началось, и знаю, кто виноват в том, что это продолжается по сей день.
— Я?
— Я. И все остальные. Главным образом я. Я знал, что происходит, и ничего не предпринимал. До нынешнего дня.
— А сегодня вы собираетесь помешать мне получить то единственное, что важно для меня! Спасибо за сочувствие!
Он снова серьезно кивнул, будто принимая ее саркастическую благодарность.
— Видишь ли, Новинья, в определенном смысле не важно, что это не твоя вина. Город Милагр — общество и должен действовать, как обществу положено: добиваться наибольшего доступного счастья для всех своих членов.
— То есть для всех жителей Лузитании, кроме свинксов и меня.
— Ксенобиолог очень важен для колонии, особенно для такой, как наша, окруженной оградой, ограниченной в развитии. Наш ксенобиолог должен отыскивать пути, как выращивать больше протеина и карбогидратов на гектар, то есть изменять гены земной пшеницы и картофеля, чтобы…
— …Получить максимум питательных веществ, возможный для данной планеты. Вы всерьез считаете, что я собиралась сдавать экзамен, не зная, в чем будет состоять дело моей жизни?
— Дело твоей жизни — посвятить себя работе на благо презираемых тобой людей.