Почему, бл*дь, Мэнни поставил его в такое положение?
Как бы там ни было, это все менее напоминало отдых от нынешних проблем с женой, и куда более напоминало продолжение проблем, которые, как он думал, они оставили в Нью-Йорке.
Что за девочка? сказал Блэк после того, как она увела лошадей.
Мужчина наградил его жёстким взглядом.
Моя дочь.
Блэк вскинул руки, хмурясь.
Иисусе. Параноик? Я женат, засранец. И не тащусь по подросткам.
Парень слегка покачал головой, уходя прочь.
Он не дал прямого ответа на слова Блэка, но общение с ним опять раздражало Блэка и вызывало у него нервозность. Мэнни действительно сказал всем этим людям, кто он такой? Это в некоторой мере объяснило бы паранойю этого парня.
В данный момент Блэк уже сам становился параноиком. Он также задавался вопросом, а такой ли хорошей была идея приехать сюда одному.
Он сделал это, потому что доверял Нику.
Конечно, он и Мэнни когда-то доверял, но с тех пор прошло много времени.
Идём, сказал мужчина, махнув ему вперёд. Он во второй раз хмуро взглянул на Блэка. Ты спросил о моей дочери, но ни разу не спрашивал моего имени, ты это знаешь?
Хочешь сказать, тебя зовут не Тонто? пошутил Блэк.
Когда молчание затянулось, он нахмурился во тьме, заставив себя немного приглушить агрессию.
Ладно. Как тебя зовут?
Джаспер. Однако мои друзья зовут меня Красным.
То есть мне звать тебя Джаспером?
Мужчина ответил одной из тех улыбок, обречённо качая головой.
Как насчёт «детектив Натани»? сказал он.
Как насчёт «Джаззи Джаспер»? парировал Блэк. Или «Джаспер-друг-мой-Каспер»?
Детектив Натани продолжал шагать вперёд, испустив усталый вздох.
Ты действительно засранец, сказал он, не оборачиваясь.
В этот раз Блэк улыбнулся чуть шире, ничего не сумев с собой поделать.
Однако теперь он использовал свой свет по-настоящему. Он сканировал каждый разум, который обнаруживал поблизости по мере того, как они приближались к городу. Как только они пошли между зданий, его радар переключился в режим ещё большей насторожённости. Большинство разумов, которых он касался, боялись.
Чего именно, он не мог сказать точно. В проблесках различных сознаний, которые он улавливал, мелькало много суеверной ерунды. И все же интенсивность этого страха тревожила его живой свет, невольно приводя его в обострённое, полу-боевое состояние.
Что бы ни внушило этим людям страх Божий, очевидно, что они боялись одного и того же. Продолжая касаться сознаний то тут, то там, Блэк чувствовал, как его адреналин подскакивает все сильнее.
Он охренеть как надеялся, что дело не в вампирах.
Довольно с него этих проклятых тварей.
Учитывая, что вампиры были основной причиной, по которой его жена в данный момент с ним не разговаривала, от этой мысли Блэк ощутил тошноту, а боль вернулась острой волной, от которой почти невозможно было думать. Это не просто беспокойство, это откровенный страх. Он никогда не сумеет объяснить ей, что он приехал сюда, не зная, что дело связано с вампирами.
Она никогда ему не поверит.
Скорее всего, она не поверит ему даже при условии, что Ник его поддержит.
Хуже того, она уже думала, что у него проблемы из-за всей этой истории с кровью. Если она вобьёт себе в голову, что Блэк приехал сюда не убить их, а из-за чего-то, связанного с кормлением, то Блэк сильно сомневался, что она вообще станет обсуждать это с ним.
Поборов очередную волну тошноты, он стиснул рукой своё запястье.
Часть его хотела уехатьпрямо сейчас.
Он пообещал Мири, что прекратит охотиться на вампиров. Бл*дь, он пообещал ей, что не приблизится к этим проклятым тварям, ни по какой причине. Он сказал, что делал это только до тех пор, пока Брика не арестовали, а после у него не было причин продолжать.
Теперь, когда правительство заперло этот кусок дерьма где-то в подземном бункере, желательно тыкая в него иголками и пытаясь выяснить, как снова сделать его обычным парнем, Блэк целиком и полностью намеревался уйти.
Мири выглядела довольно скептично настроенной, когда он сказал это, но он говорил серьёзно.
По правде говоря, теперь, когда Брика убрали с дороги, Блэк был более чем счастлив позволить дяде Мири, Чарльзу, и полковнику выслеживать и топтать остатки Бриковской армии кровососов, по крайней мере, пока они не представляли прямой угрозы для кого-то в окружении Блэка.
Что бы ни угрожало этому городу, Блэк очень надеялся, что это что-то другое.
В противном случае, Мири ему всю плешь проест.
Хуже того, она может вообще отказаться разговаривать с ним, и в этот раз не на недели, а на месяцыможет, даже годы. После случившегося в Нью-Йорке Блэк почти её не винил, но одна лишь мысль о такой возможности приводила его в бл*дский ужас.
Они были связаны, так что она не могла оставить его навсегда.
Нравится ей это или нет, она не могла оставить его навсегда.
Однако сейчас это казалось слабым утешением, когда из-за боли разделения почти невозможно спать по ночам, и Блэк перебрал почти все способы подрочить так, чтобы не втянуть её в это напрямуюи взбесить её ещё сильнее.
Блэк все ещё обдумывал то, что уловил в своём рандомном сканировании сознания горожан, стараясь не реагировать слишком остро, пока не узнает большегостараясь овладеть своей паранойей и страхами, особенно связанными с Мирикогда детектив Джаспер «Красный» Натани свернул на подъездную дорожку возле небесно-голубого почтового ящика и принялся хрустеть ботинками по гравийной дорожке до дома.
Блэк настороженно последовал, глядя вперёд на одноэтажный дом, выкрашенный в тот же небесно-голубой цвет, что и почтовый ящик. На его крыше красовалась спутниковая тарелка.
Они дошли до конца дорожки, и Блэк заметил ещё одну изрытую тропинку, ведущую от дома прямо мимо старого соснового дерева. Справа от тропинки стоял амбар, а также низенький загон с несколькими лошадьми, которые с любопытством наблюдали за ними, насторожив уши.
Рядом с сосной был припаркован старый индейский мотоцикл, а также грузовик Тойота, покрытый несколькими слоями жёлтой и красной пыли.
Красный прошёл к входной двери, затарабанив в неё одним кулаком.
Он бил так крепко, что старая дверь затряслась на петлях.
Мэнни! крикнул он внутрь. Я тут привёл твоего друга!
Которого? ответил приглушенный голос.
Придурка, сказал Натани.
Он собирался постучать снова, когда дверь внезапно открылась.
Блэк вздрогнул, увидев узкое морщинистое лицо стоявшего там мужчины. Его освещал крылечный светильник, а сзади тот свет, что горел в доме.
Иногда он забывал, как быстро старели люди.
Если бы мужчина перед ним был видящим, как Блэк, то он приближался бы к 700 годам, если не старше.
В человеческих годах ему, наверное, было семьдесят с небольшим.
Иисусе, сказал он.
Не подумав, Блэк снял солнцезащитные очки.
Мэнни смотрел на него, его глаза отражали то же недоверие, которое, должно быть, светилось в глазах Блэка. И все же он по-прежнему видел Мэнни в этих глазах. Темные, почти черные, и острые как стеклосовсем такие же, какими они были в его двадцать лет.
Сейчас он не был одет в армейскую униформу, но джинсы выцвели до почти белого цвета, стально-седые волосы заплетены в косичку, перевязанную кожаным шнурком, и болтались на спине поверх темно-зелёной футболки. Однако он был подтянутым, худым и высоким, как и раньше. Только лицо сделалось впалым, отчего скулы стали казаться более высокими, губы стали тоньше, подбородок не так выдавался вперёд.
Ты охереть как постарел, сказал Блэк.
А ты нет, ответил мужчина, все ещё разглядывая его.
Затем Мэнни удивил его, расплывшись в широкой улыбке.
Спустившись по деревянной лестнице на удивление лёгкой походкой, он усмехнулся с явным довольством, сграбастав Блэка в крепкое объятие, сжав его жилистыми, мускулистыми руками. Блэк обнял его в ответ, поначалу скорее от удивления, а затем с искренним теплом, когда оказался окутан присутствием старика.
Он все ещё ощущался как Мэнни, но как будто мягче. Намного мягче.
Достаточное количество лет вдалеке от войны и того хаоса привели его в состояние, отличное от того, что было при их последней встрече с Блэком.
Он оказался тронут настолько, что к тому времени, когда Мэнни его отпустил, перед глазами все размылось.
То есть ты всем сказал, что я буйный придурок? сказал Блэк, вытирая глаза и следуя за Мэнни вверх по лестницам в его небесно-голубой домик. Или это был Ник? Или вы оба? В любом случае, может, мне стоит начать делиться армейскими историями? У тебя есть внуки, которых я могу развратить?
Мэнни расхохотался.
Посмотри мне в лицо и скажи, что я вру. Если ты сумеешь это сделать, Блэк, я перестану так говорить, он выгнул бровь. И держись подальше от моих чёртовых внуков, дегенерат ты этакий.
Джаспер «Красный» Натани фыркнул.
Он спрашивал о Кай. Снаружи, возле нашего дома. Он какой-то извращенец, Мэнни?
В этот раз Блэк наградил его по-настоящему сердитым взглядом, но Мэнни усмехнулся.
«Извращенец»это мягко сказано, сказал Мэнни, хлопнув Блэка по спине и стиснув его плечо огрубелой рукой. Но он никогда не трогал детей. Более того, кажется, я припоминаю, как он отрезал несколько частей тела одному парню из нашего подразделения, который имел именно такие пристрастия.
Натани фыркнул.
Ощутив скептицизм другого мужчины, Блэк отвернулся от него, сосредоточив взгляд и все внимание на Мэнни.
В чем проблема этого ушлепка? спросил он.
Мэнни лишь улыбнулся, уклончиво склонив голову.
Детектив во время их объятий держался немного поодаль, но теперь последовал за Блэком в дом и закрыл за ними троими дверь. Он снял свою чёрную ковбойскую шляпу и повесил её на настенный крючок, затем подошёл прямо к маленькой длинноволосой девочке лет шести, которая вышла, видимо, с кухни, держа в пухлом кулачке печенье.
Должно быть, она была дочерью Мэнниили, куда вероятнее, поражённо осознал Блэквнучкой, учитывая сходство их черт. У неё даже были глаза Мэнни. Её глаза были точно такого же цвета и формы, как глаза его старого друга, хотя на её куда более круглом и смуглом личике они смотрелись иначе.
Взглянув на Красного, Блэк осознал, что она вроде как и на него похожа. Что в её губах, подбородке и форме скул.
Блэк взглянул на них обоих ровно настолько, чтобы увидеть, как маленькая девочка машет печеньем и говорит что-то Натани на другом языкедолжно быть, на языке навахо, осознал он.
Блэк посмотрел на Мэнни, ткнув на этих двоих большим пальцем.
Ты породнился с этим говнюком? спросил Блэк своего друга.
Мэнни расхохотался.
Зять, сказал он. Это его дочь, Мэй. Одна из моих внучек. Время от времени я нянчусь с ней. Ещё я пеку печенье, он шутливо нахмурился, глядя на Блэка и все ещё стискивая его плечо костлявой рукой. И не дури с моими внуками по меньшей мере, у двоих из них хорошие шансы. Мой внук также неплохо управляется с мясницким ножом.
Брови Блэка взлетели вверх. Он открыл рот, но Мэнни перебил его прежде, чем тот успел заговорить, и посмотрел мимо него на Натани.
Что я тебе говорил, Красный? Он обидчивый сукин сын, не так ли?
Когда Красный не ответил, Блэк взглянул на мужчину, разговаривавшего с дочерью. Девочка на его глазах скрылась, убежав по короткому коридору и направо, наверное, в одну из спален. Она двигалась тихо, её разум был таким мягким и тихим, что Блэк ни черта не услышала это более чем необычно для девочки в таком возрасте.
Она определённо унаследовала кое-какие ментальные фокусы своего папочки.
Нормально, если она вздремнёт там? сказал Натани. Я потом отведу её к Элси, но не хочу, чтобы она слишком устала, пока мы говорим.
Конечно, легко согласился Мэнни.
Натани кивнул, затем снова стал настороженно наблюдать за Блэком, точно тот был каким-то потенциально опасным животным или кем-то, кто забрёл с улицы и может убить его, Мэнни и его дочь просто ради забавы.
Подмигнув зятю, Мэнни посмотрел обратно на Блэка, и симпатия смягчила его взгляд.
Красный, успокойся. Блэк нормальный. Это все равно лишь показуха, сказал он, хлопнув Блэка по груди на удивление сильно для таких жилистых рук. Он очень мягкий, вообще-то.
Блэк не потрудился комментировать.
Красный тоже.
Итак, ты позвал меня сюда? спросил Блэк, окидывая взглядом маленький дом.
Тут было уютно. Странно уютно, он поймал себя на этой мысли, быстро сканируя переднюю гостиную. Находиться здесьвсе равно что оказаться окружённым чьей-то семьёй.
Почему, Мэнни? он повернулся, изучая лицо старого друга. Не то чтобы я не рад тебя видеть, но он взглянул на коридор, ведущий в заднюю часть дома, затем на Красного, перед тем как посмотреть обратно на своего друга. Мы можем поговорить наедине?
Ты можешь говорить перед Красным, сказал Мэнни, пренебрежительно махнув рукой. Ты можешь говорить перед любым членом моей семьи и перед моей дочерью Элси, когда мы её увидим.
Блэк покачал головой.
Нет. Не могу.
Мэнни наградил его твёрдым взглядом.
Да. Можешь. Красный работает с такими людьми, как ты. А своей дочери я рассказываю все.
Блэк наградил ровным взглядом зятя Мэнни.
Затем фыркнул.
Нет. Он не работает с такими, как я, он позволил презрению прозвучать в его голосе и посмотрел на Мэнни. Твоя дочь можешь выслушать это потом, если захочет.
Когда улыбка Мэнни и его пронзительный взгляд не дрогнули, Блэк вздохнул и послал все на хер.
Он просто сотрёт парня, если окажется, что ему нельзя доверять.
Иисусе, Мэнни, сказал он. Кем именно ты меня считаешь? Потому что этот придурок думает, будто он охотится на оборотней, Ктулху или прочее дерьмо, его веселье погасло, когда он всмотрелся в лицо Мэнни. Иисусе. И ты туда же.
Тихо щёлкнув языком, Блэк положил ладони на бедра.
Мэнни, Мэнни, Мэнни. Ты забываешь, каким странным и извращённым может быть старое-доброе, ничем не примечательное человечество. Помнишь некоторое дерьмо, с которым мы встречались во Вьетнаме? Что бы здесь ни происходило, я уверен, есть совершенно логичное объяснение
«И лучше бы этим объяснением не были бл*дские вампиры», пробормотал его разум.
Это правда, что ты теперь женат? спросил Мэнни.
Блэк нахмурился по-настоящему.
Ауч, Мэнни усмехнулся. Проблемы в раю, Блэк? Твой друг Ник говорит, что она работает на тебя. Где она? Ты привёз её в Санта-Фе или