При этом ты отдаёшь себе отчёт в том, что вероятность вернуться оттуда живымпроцентов десять, продолжал Карабас всё так же неторопливо. Я имел в видудля тебя, с твоими возможностями. Что касается твоей рыжей подружки, у неё шансов нет вообще. А она, к сожалению, увяжется за тобой Нет, она тебя не любит. Просто она так понимает свой долг.
Карабас ещё немного помолчал. Слышно было только его тяжёлое дыхание.
Похоже, я совсем разучился врать словами, наконец, сказал он. Ну хорошо. Ты ей небезразличен. Очень небезразличен. Даже больше, чем она сама думает. Но у неё действительно есть понятие о долге. Посмотрим, есть ли понятие о долге у тебя.
Пекинес принёс кофе. Мимо неподвижного взгляда Базилио промелькнули белые лапки с подносом, на котором стояла крохотная чашечкаКарабасу на один глоток.
Итак, заключил Карабас, продолжение ваших романтических отношений грозит тебе или пожизненной инвалидностью, или смертью. Я, как твой начальник, друг и полубрат, этого допускать не намерен. Поэтому вам с Алисой придётся расстаться. И лучше это сделать сейчас, потому что потом будет гораздо тяжелее. Так что завтра она нас покинет. Нет, я её не выгоняю. Я дал ей задание. Как агенту Тора-Боры и моему личному агенту. Задание несложное. Но требующее её присутствия в другом месте.
Кот пропустил воздух сквозь зубы с тихим шипением.
Что касается тебя. Я не намерен держать тебя связанным взаперти, как ты подумал. Я даже не буду копаться в твоей голове и просматривать твои мысли. Ты просто дашь мне слово. Пообещаешь, что завтра расстанешься с лисой и не будешь её искать. Этого достаточно.
Баз почувствовал, что чужая воля отпускает его. Он с яростью повернулся к собеседникуи тут его ярость как бы осеклась, замолчала.
У Карабаса было очень неприятное выражение лица. Такое выражение кот видел на лице шефа всего один разчетыре года назад, когда Карабасу пришлось отпустить восвояси хемульского шпиона-менталиста, которого раввин искал пять месяцев и которого намеревался лично накуканить и выпотрошить.
Я мог её убить, сказал Карабас. Просто парализовать лёгкие. Тебе сказал бы, что у неё отрос очередной костяной шип. И проткнул ганглии, например. Ты бы поверил. Дня три-четыре глушил бы валерьянку. Может, неделю. Потом попросился бы на задание. А у меня стало бы одной проблемой меньше. И, заметьни одной новой проблемы. Но я этого не сделал.
Благодарствую, сказал кот, тщетно пытаясь придать голосу хоть какой-то оттенок язвительности.
Не за что, серьёзно ответил Карабас. Я подумал и решил, что поступлю иначе. Я расскажу Алисе всё то, что сейчас говорю тебе. Объясню, что на тебя охотится непонятно кто, в Зону тебе идти нельзя, а ты попрёшься ради чувств к ней. И что из-за неё ты погибнешь. Как думаешь, что она сделает?
Что от меня требуется? спросил Базилио.
Выбор, сказал Карабас. Я даю тебе выбор. Или ты мне поклянёшься, что расстанешься с Алисой. Илиприведёшь крайне убедительные аргументы в пользу иного варианта. Предупреждаю: они должны быть убедительными не для тебя, а для меня. Думай, Базилио. Думай.
Базилио попытался думать. В голове было пусто, в сердцетесно и больно. Он чувствовал, что боль только начинается, что она ещё не дошла до головы, а когда дойдётему станет очень, очень скверно. Но пока он ещё мог рассуждать здраво. Рациональный подход утверждал, что Карабас в общем и целом прав. Он был жутко, кошмарно, абсолютно неправ вот именно здесь и вот именно сейчас, именно здесь и именно сейчас. Вот только способа убедить его в этом у кота не было.
Ты шеф, наконец, сказал он. Ты знаешь то, чего не знаю я. Ты можешь то, чего я не могу. Дай нам шанс, Карабас. Надави на Болотного Доктора. Найди другого врача. Придумай что-нибудь.
Я думал об этом, сказал Карабас. И о многом другом тоже. Нет, невозможно. Наши отношения с Болотником таковы, что я могу просить его о многом. Но не обо всём. В частности, я не могу отправлять к нему пациентов. Для него это принципиально. Заставить его я тоже не смогу. И чтобы больше не поднимать эту тему: я действительно знаю то, чего ты не знаешь. Так вот, с учётом этого момента: я не знаю способа вылечить твою подругу. Я думаю, что шансов нет. А я хорошенько подумал. У тебя есть что сказать на это?
Я не могу её бросить, сказал кот. Не могу.
Можешь-можешь, Карабас произнёс это почти ласково. Итак, все твои доводы исчерпаны? Я имею в видурациональные доводы?
Да, признал кот.
Карабас развёл рукамимол, сам всё понимаешь.
Допустим, я дам слово, сказал Баз. Но не уверен, что его исполню.
В таком случае, вздохнул Карабас, случится всё то, что я описал тебе раньше. Плюс к тому я буду считать тебя существом, не отвечающим за свои слова. Что в нашем с тобой случае приводит к изменению формата отношений. Нет, это не шантаж. Ты меня знаешь давно и хорошо.
А если я не буду ничего обещать? Баз посмотрел раввину в глаза.
Тогда я буду считать себя свободным по отношению к Алисе, раввин взял чашечку из-под кофе и аккуратно поставил на блюдечко. То есть от неё избавлюсь. Тем или иным способом.
В таком случае, выцедил Баз сквозь зубы, считай, что я слово дал.
Нет, нет, терпеливо сказал Карабас. Скажи всё как полагается. По полной форме. На русском и на людском.
Я, подданный Его Величества Подгорного Короля и добрый христианин, Электрический кот-персекьютор Базилио Супермарио Кроссоверо, монотонно заговорил кот, клянусь своей честью, что не буду искать встреч с лисой Алисой. Базилио аривуаль Алиса ув' нечча шем' Базилио. Базилио цоб' Базилио, кот не удержался от такого признания, арэт-ацоваль Алиса
Кота прервал оглушительный ебок в стекло. В него с лёту врезался оранжевый бэтмен.
Свет в окне затрепетал, но стекло выдержало. Бэтмен как бы расплющился от удара и упал вниз. Его искажённое от злобы лицо с окровавленным клювом ещё стояло у Базилио пред внутренним взором, когда Карабас уже вскочил, вылетел из-за столика и пробил себе в воздухе половину дороги к двери.
Базилио посмотрел ему вслед с вялым интересом. Он ощущал трещину в душе, которая росла, ветвилась с каждым мгновениемно пока ещё не достигла верха, ещё не тронула сердца. Кот предчувствовал, что скоро его накроет волна тяжкого раскалённого горя, и что лучше бы заранее принять меры. Например, выпить залпом стакан крепкого, а лучше два. Но ему не хотелось пить. Ему ничего не хотелось.
Карабас вернулся с ушибленным бетменом на плече. Вид у него был озабоченный.
Новости от Алисы, плохие, сказал он. Эти идиоты, Пьеро с Арлекином, решили гульнуть и сейчас вовсю нажираются. А тем временем наш ценный груз может погибнуть от нехватки клеточной массы. Короче, едем. Нужно наводить порядок. Заодно попрощаешься с Алисой. Она будет сопровождать эти кастрюли с нашей стороны, не очень понятно закончил он.
Кот встал.
Ах да, Карабас картинно хлопнул себя по лбу, совсем забыл. У тебя сейчас при себе тот артефакт. Как его там? Дублон? Двойной луидор? В общем, монетка, с которой ты намылился на Поле Чудес. Ты понял, о чём я? Так вототдай её мне. Сейчас же.
Я дал слово, сказал Базилио.
Да. Ты дал слово. А теперь дай мне ту вещь, раввин протянул руку, огромную, как лопата.
Кот выгреб из кармашка монетку и положил её в ладонь Карабаса.
Вот и хорошо, сказал бар Раббас, пряча монетку в жилетный карман.
И что ты с ней будешь делать? спросил кот, просто чтобы что-то сказать. Горе уже охватывало его, обнимало за рёбра.
Расплачусь где-нибудь, сказал Карабас. Мне она не нужна. Мне нужно, чтобы её не было у тебя.
Открылась дверь, и появилась томная рыжая мордашка Евы Писториус.
Шеф, заявила она с порога требовательно и капризно, полдень скоро. А на мне ещё и конь не валялся, она одарила Карбаса таким долгим и страстным взглядом, что у официанта от смущения покраснела задница.
Кот отрешённо наблюдал смену выражений лица Карабаса: раздражение, самцовое самодовольство, злость на неуместную выходку, какие-то совсем уж посторонние чувства, и, наконец, умиление. Дальше в голове сработала обычная в таких случаях цепочка сравнений, ощущение чудовищной несправедливости жизни, и, наконец, обычные в таких случаях мысли«тебя бы, скобейда, на моё место».